Упыри
Шрифт:
– А как же это он тебе подписал, без рук-то? – недоверчиво спросил «Татарина» я.
– Как-как… – замешкался тот, но потом нашёлся и ответил, – Да так и подписал – ртом, как ещё. Он потом всю жизнь с культяпками проходил, протезы какие-то вроде себе сделал. Руки-то ведь их не отрастишь, вторые не вырастут, надо знать с кем связываешься. Он на нас ещё долго потом работал, безрукий этот, который свою руку в колбасе схавал. Да мы его так и называли – ручник.
А платили мне в те времена все, я же был самый авторитетный в Орехово. Платили все – барыги, милиция, пацаны, бандиты, ФСБ, директора заводов, все, поголовно. В день мне налом миллион долларов приносили. Складывать некуда было. Так я их зарывал в лесах, на даче, банки свои создавал. Но ведь всё надо с умом. Ведь другие как? Только из бандитов переобулись, только руки от мокродельства просушили, и сразу – в депутаты, шоу-бизнес, олигархи. А Он не любил такого,
– А кто такой этот «Он»? – удивлённо вскрикнули мы с Родионом.
– Да как кто? Вы что? Неужели не понимаете? – Татарин многозначительно посмотрел наверх и послюнявил палец, как будто сейчас надо пересчитывать деньги, – голову включайте!
Мы ничего не поняли, что это за магический и всесильный «Он», пожали плечами, но перебивать не стали. Тут в ход беседы вмешался мой приятель.
– И куда ж ты все эти бабки дел? – осмотрев с ног до головы кожаного Дракулу, по совместительству короля преступного мира, Профессора Мориарти наших дней, спросил Родион.
– Куда-куда… Да никуда… Все они у меня, как были, так и есть. Просто я был очень справедливый, когда всё подо мной в Москве было. У меня знаешь, как все заводы работали? У меня зарплату народу секунду в секунду выплачивали. И попробуй просрочь. Вот один директор завода однажды не выплатил работягам в срок аванс, типа денег не заводе нет, поставки сорвались. Так я к нему приезжаю ночью домой, а он уже того, висит, весь скотчем ногами к люстре привязанный. Это парни мои постарались, подготовили голубка к моему приезду. Я значит захожу, сажусь, а он висит и мычит. Наливаю я себе из его бара вискаря, и ему предлагаю. Я ведь очень щедрый был тогда, вежливый. А он всё что-то мычит. Ну я ему и сказал, чтобы завтра мужичкам деньги все вернул до копейки, а иначе на счётчик поставлю, а свои проблемы сам решай, ты директор. А завод тот был какой-то государственный, секретный что ли. Да какая разница, все подо мной ходили. Но понятливый директор оказался, всё продал, рубаху с себя снял, а деньги до копеечки людишкам вернул. Понял, дурья башка, что без квартиры жить можно, а без головы нет. Я же в то время очень честный был и справедливый, народ меня уважал.
А ещё я нерусских не любил. Я ж в то время боролся за чистоту Москвы от всякой нечисти, даром что сам Татарин. Вот бывало едим мы с Миханом на моей девяносто девятой цвета аллигатор по району, самая крутая тачка в то время была, и вижу на рынке торговцы столпились, из Средней Азии. Я и говорю Михану: «Доставай шайтан-трубу». И вот встаём мы прямо посередине дороги, посередь проспекта Вернадского, Михан открывает багажник, достаёт муху и шмаляет прямо по рынку. Чёрных там этих полегло, море. Ну а что, пусть знают Татарина. А мы сели в тачку, да дальше поехали.
Но было конечно много завистников. Плодиться стали отморозки, сильно наезжать. И я им забил стрелку, прямо на Воробьёвых горах, в лесу, рядом с Москвой-рекой. «Ореховские»… Название-то какое себе придумали. А кто они такие для Татарина? Так, желторотики. Ну и взял я, значит, шишигу военную, а в неё пулемёт поставил противовоздушный, прямо в кузов. На складе военном взял. Тогда ж все подо мной ходили, и вояки тоже. И приезжаю я на шишиге в лес, а они там стоят, на зубилах, на меринах, да на бэхах с немецких помоек. Человек их пятьдесят, не меньше. А мы вдвоём с Миханом, что народ зря гонять? Что сами не разберёмся? Подъехали, развернул я, значит, шишигу, а Михан из кузова начал отморозков этих крошить из пулемёта. Почти всех положил. Да только недоноски эти, пацаны Ореховские, замусоренными оказались. Тут же СОБР налетел, в кольцо нас взял и тоже начал из автоматов валить почём зря. Всех положили, и Михана, упокой Господи его душу, хороший был пацан, только без башни совсем. Один я выжил, потому что из шишиги выпрыгнул и прямо в Москву-реку сиганул. Пришлось мне под водой почти от берега до берега доплыть, так только и спасся. Один я тогда ушёл. Удачливый был я в те годы очень.
А сейчас живу в своё удовольствие, денег море, дом на Рублевском шоссе, а здесь, в Италии, так проездом. А на даче на моей вокруг одни министры, да генералы. Ну и стрёмно мне. Выхожу, понимаешь, на улицу, а они все там при погонах, да при гаврилах. Ну и что, короче купил я себе тоже звание генерала ФСБ. Корочки, всё как полагается, а к нему мундир, значит, генеральский. Дорого конечно, но что я, хуже других что ли. А сосед у меня по даче – в этом ФСБ шишка какая-то. И вот как-то утром, а прохладно ещё, морозец, туман, выхожу я по малой нужде, значит, на улицу, и, как назло, накинуть нечего. А я с похмела страшного, и главное один китель ФСБ-шный висит генеральский и фуражка, при входе, на гвоздике. Стою я, значит,
в одних труханах, да в белом генеральском мундире и фуражке, облегчаюсь, а из дома напротив выходит сосед, ну этот, начальник ФСБ-шный. Он как увидел меня, как на звёзды на погонах посмотрел, так аж в струнку вытянулся.– «Разрешите, – говорит, – товарищ генерал Татарин доложить.»
– «Докладывайте, – я ему отвечаю, – только по всей форме.»
Вот такие дела. У вас кстати не найдётся пары евро, а то моя кредитка с миллионами в отеле осталась?
– Не, братан, – в один голос ответили ему мы с Родионом, – откуда такие богатства?
Глава 2.
Поезд номер 666, заколдованное место и
вечера на хуторе близ Саранска.
Мы как могли постарались отсесть от загадочного и беспощадного «Татарина», обескуражившего нас своими чистосердечными признаничями и продолжили беседу. В этот раз я взял на себя инициативу и начал в тишине вагона итальянского метро свой рассказ об одном случае, произошедшем со мной несколько лет назад:
– Какие только забавные случаи могут произойти с тобой из дня в день в общественной уборной человеческих душ – поездах железной дороги. Будь то Россия, Италия или Буркина Фасо. А каких только удивительных персонажей и пассажиров здесь не встретишь! И ведь каждый хочет открыться, излить душу человеку, которого он больше никогда уже не увидит… Чего стоил только поезд №666, отправляющийся ровно в полночь до столицы гордой Республики Мордовия – города Саранск, по совместительству столицы всех тюрем, исправительных колоний и лагерей в дремучих мордовских лесах, где сидят самые кровожадные маньяки ещё со времён Советского Союза. С таким номером поезда другого варианта не было, и поглумился надо мной лукавый в нём вволю. Началось всё с того, что я ехать в Мордовия было вроде надо, но очень не хотелось, а потому я всё выгадывал, как бы попозже приехать на вокзал, чтобы не тусоваться там среди ночи и прибыл туда ровно за 12 минут до отправления. Но входя в вагон, прямо перед проводницей, проверяющей билеты на входе, понял, что забыл паспорт. А сами понимаете, что в Мордовии человек без паспорта, всё равно что блоха без подковы – он как бы есть, а на самом деле его нет. Как писал поэт и по совместительству певец революции, Владимир Маяковский:
«…Я
достаю
из широких штанин
дубликатом
бесценного груза.
Читайте,
завидуйте,
я —
гражданин
Советского Союза…»
Так вот, оказался я и без пачпорта (как говорится усы, лапы и хвост – вот все мои документы) и без гражданства и даже без широких штанин. А минут-то до отхода поезда №666 оставалось уже всего одиннадцать. Что делать? Я, нарушив все законы физики, времени и пространства, как та лань, весь в плащах, шарфах и чемоданах, со скоростью света кинулся к стоявшим здесь же привокзальных бомбилам-калымщикам, без разговоров бухнулся в ближайшее такси и скомандовал:
–Вперёд! Два счётчика шеф!
Посмотрел на «шефа» и… Попал к своему разочарованию на женщину-водителя, которая и оказалась незатейливым Сами Насери из фильма «Такси», правда ну никак не была на него похожа. Тем не менее, страсть к наживе и над ней возымела верх, и она, сжав зубы и наступив на горло собственной женской осторожности, надо отдать ей должное, мужественно проехала на все красные света светофора, от вокзала до моего дома и обратно, благо ночью город был пустой. После чего бесстрашная шумахерша торпедировала меня в почти уже уходящий последний вагон поезда, куда я просто влетел на последних парах, потный, злой, красный как помидор, цепляющийся за поручни уходящего состава и умоляющий открыть подножку проводницу последнего вагона. Это был единственный случай в моей жизни, когда я ровно за 11 минут преодолел расстояние, которое по всем разумным соответствовало ну никак не меньше получасу, остановив, ну или по крайней мере замедлив, таким образом время. Представляете моё облегчение, когда я, уставший, но опаспортевствлённый, бухнулся на нижнюю полку своего места? Нет, наверное, не каждый может такое представить.
В продолжение дьявольского глумления, а Вельзевул взялся за меня со всем энтузиазмом, по приезду в славный город Саранск совершенно неожиданно выяснилось, что все места абсолютно во всех гостинцах заняты, по причине того, что в Саранске проходит слёт и всероссийские или даже всемирные соревнования спортсменов-ходунов. Точнее их кажется называют «Ходоки». В те годы, благодаря тогдашнему неугомонному властителю Мордовии, мордовские ходоки внезапно стали чемпионами мира, олимпиады и всей галактики по этой самой, что ни на есть спортивной, ходьбе. Кто не помнит мордовского чуда? Да вот только нет ничего тайного, что не стало бы явным, и спустя годы в замороженных анализах мордовских ходоков зарубежные эксперты антидемпингового комитета, разумеется, обнаружили тот самый допинг, чего собственно и следовало ожидать.