Ураган для одуванчика

– … сидит перед зеркалом, со своей яичной маской.

Василий продолжил:

– Ничего не видит, и не слышит.

Кристина быстро добавила:

– И ты сзади с молоточком – бах по темечку…

Василий перестал улыбаться:

– Не смогу. Хоть она и мымра, все равно жалко.

Кристине почему-то стало обидно:

– А еще говоришь – «на все готов»… Тогда остается аборт.

Лицо Муравина стало жестким. Таким своего мужа Кристина не видела ни до той ночи, ни после. Он процедил сквозь зубы:

– Никакого аборта. Поняла?

Они замолчали. Кристина решила помечтать:

– Представь, она идет – и вдруг с крыши падает кирпич?!

Он резонно возразил:

– Твои чухонцы народ прижимистый и строительные материалы на крышах не раскладывают.

– Или утонет, как та бабка из Клоога.

– У вас море мелкое – воробья не утопить, а потом, она плавает лучше меня.

– А вдруг умрет своей смертью? Ведь пожилые люди иногда умирают.

– Размечталась… Этот божий одуванчик нас переживет. Его простым ветром не сдуешь. Тут нужен ураган. Я придумаю, как это сделать, но понадобится твоя помощь.

И она согласилась.

* * *

И капитан Вельт в эту ночь долго ворочался в кровати. Прокручивал в голове все детали своего расследования. Эти детали начинали складываться в стройную картину преступления. И не просто преступления, а хорошо продуманного, что называется у юристов, умышленным убийством. Муравины все рассчитали и все предусмотрели. По сути, у него уже достаточно косвенных улик для их ареста. Осталось лишь дождаться результатов экспертизы ДНК из Германии, заключения эстонских криминалистов по снотворным таблеткам, и дело можно завершать. Но что-то неуловимое заставляло капитана уездной полиции сомневаться в своей версии. И Василий, и Кристина Муравины слишком мало походили на отъявленных негодяев. А нормальные люди просто так никого не убивают – должен быть очень серьезный мотив. Но нащупать этот мотив Вельт никак не мог.

Он размышлял так: «Допустим, немка купила им машину и оплатила кредит. Но она продолжала приносить им прибыль. Василий до сих пор безработный. Кристина преподает в лицее и получает одиннадцать тысяч крон на руки. Это одна тысяча долларов. Деньги вроде солидные, но и расходы у семьи большие. У них на крыше тарелка, в доме телевизор, компьютер и много электроприборов. Значит, только на телевидение, Интернет и электричество они тратят не меньше полутора тысяч в месяц. Плюс телефон, вода, коммунальные услуги и лизинг на машину. Это еще тысячи три-четыре. Прибавить расходы на бензин, а он в Эстонии дороже евро за литр. Останутся крохи. Чтобы жить на эти деньги, придется отказывать себе во всем. Убив старуху, Муравины посадили бы себя на голодный паек, а Кристина ждет ребенка. Все это не поддается элементарной логике. Можно допустить, что немка в быту оказалась совсем не ангелом, как обрисовала ее Кристина, а сущей ведьмой. Бабка могла допекать их так, что они едва ее терпели. Но опять же в их положении лучше терпеть ведьму, чем существовать впроголодь. Да и не всякая ведьма оплатит своим квартирным хозяевам огромный банковский кредит и сделает взнос за новую машину. Раз старуха расщедрилась, значит, ей у них нравилось. И в этом Муравина не лжет. А если нравилось, не могла она допечь их до такой степени, чтобы они ее прихлопнули. Что-то тут не складывается».

Так ничего и не придумав, Вельт захрапел и чуть не проспал работу. Элис пришлось трясти мужа за плечи и варить кофе самой. Обычно это делал супруг и еще подавал ей завтрак в постель. Он так поступал и раньше, а после того как Элис в третий раз забеременела, не пропустил ни одного утра. Он же отправлял зимой детей в школу. Но сегодня даже сам позавтракать не успел.

Как большинство эстонцев, он уважал дисциплину и, хоть проспал завтрак, в кабинет вошел ровно в восемь тридцать. Сегодня он собирался звонить в Германию. Немецкого Арво не знал и надеялся общаться по-английски. Этот язык он учил в школе и в полицейском колледже. Но без практики половину слов забыл, а из тех, что помнил, составить беглую фразу затруднялся. Вытащив с полки словарь, взял ручку и попытался составить первое предложение. «Я есть ваш коллега из Эстонии по делу фрау Литхен». Но работа шла слишком долго, и он решил – будь что будет. Усевшись к компьютеру, вывел мышкой скайп и набрал номер. Немец отозвался быстро, и Вельт выпалил по-английски:

– Мистер комиссар, это есть ваш коллега республик Эстония. Меня зовут капитан Вельт.

В наушниках помолчали, затем на таком же ужасающем английском Гроссе признался:

– Мой язык очень плохо. Ты не можешь спикать по-русски? Я думаю, Эстония – это есть бывшая Россия?

Вельт ужасно обрадовался и завопил уже на русском:

– Еще как могу! Среди моих клиентов русских есть большинство. Но ты не совсем верно. Мы свободная страна. Наши футболисты вчера принимали саму сборную Бразилия и получали только один гол на свои ворота.

Это был самый внушительный аргумент в пользу величия родины, который пришел на ум капитану. Гроссе понял свою бестактность и поправился:

– Колоссально! Я сам есть большой болетель клуба «Бавария». Прости, коллега, я думал произносить бывший Советский Союз.

Вельт великодушно простил:

– Не бери головой. Главное, мы оба знаем этого языка.

Гроссе рассмеялся и объяснил причину:

– Получилась удача. Я вырос восточный Берлин и по-русски шпрехую с детства. Итак, двигай к делу. Я есть комиссар полиции города Мюнхен, Курт Гроссе. Ферштейн?

Вельт все понял, и дальше общение двух коллег пошло как по маслу.

– Рад знакомиться, Курт. А я капитан Вельт. Арво Вельт.

– Я тоже рад, Арво. В чем стоит проблема?

– Месяц сзади у нас в Эстония горела машина с мюнхенским номером, а в ней две труппы. Я знаю, твой отдел имел расследование.

– Правильно, капитан. Этот дело давало шум.

– Мы здесь брали подозрения, погибал владелец авто Альфред Беншер из Мюнхен и его пассажир обратного пола. А я имел заявление от вашего фрау Лямке о пропаже ее подруга, Берты Литхен. Обе человек из Мюнхен. Ты и давал запрос на эстонскую полицию.

– Я давал по причине – Фрау Лямке ела мне печень. Ферштейн? Она хочет иметь фрау Литхен живым или мертвым. Ферштейн? И я посылал тебе запрос, чтобы хранить моя печень. Ферштейн?

– Понимаю. Но я доставал информация – фрау Литхен и Альфред Беншер держали много лет знакомства.

– Я в курсе катастрофф. Нам из Таллинн сразу отлетели остатки жертв для лаборатория. Сейчас загляну на базы данных. Что конкретно хочешь с меня брать?

– Экспертиза уже закончен?

– Уже нет. Жертвы слишком горели. Это еще схватит время. Но кое-что эксперт сумел получать.

– Говори, коллега – я настроил внимание…

– Водитель можно считать есть Альфред Беншер. Его доктор, Фриц Маерберг опознавал перстень Беншер. Тот его не умел снимать. А вот с баба пассажир возникает проблем. Ты понимал, сколько годов фрау Литхен? Ферштейн?

– Я понял. Ей семьдесят шесть.

– Ты, Арво, сидишь кресло или стоишь пол?

– Я сижу на кресло. А что?

– Сейчас начинаешь упасть. По результат эксперта, баба в авто при движении делал секс с водителем. У экспертов получилась версия – водитель совершал катастрофф в экстаз.

– Как это, секс и рулить. Неможно понять.

– Мне тоже неможно. Но это есть факт. Баба пассажир делал у водителя ручкой там.

– Старуха семьдесят шесть – и такие штуки. Колоссально, но верится трудно.

– Нам тоже это не совсем верим. Скорее всего, там был молодой баба. Но надо ждать экспертиз генетик. Ферштейн?

– Понял. Еще один вопрос.

– Валяй.

– Не имеет ли остатки женщина следа яд или усыпительного лекарства?

– Нет, коллега. Яд или усыпка анализ баба не указал. Только немного алкоголь.