Урал — земля золотая
Шрифт:
— А тебе говорено было, старая, нож бросить, а ты за божницу его положила.
Похоронили братьев на месте, где они были убиты. На могиле своего товарища пионеры Герасимовки дали клятву быть такими же, как Павлик…
Сравнялись с землей могилы убийц Павлика Морозова — деда и бабки Морозовых, Кулоканова, Данилки, расстрелянных пролетарским судом за зверское убийство пионера-героя, а слава о молодом патриоте нашей родины будет жить вечно.
Дорога к могилам Павла и Федора Морозовых никогда не зарастет травой. Сюда приезжают со всех концов Советского Союза, маленькие и взрослые,
В тайге
Урал. Зима.
Поезд вез меня куда-то в неведомые края. По сторонам железнодорожного полотна тянулся лес, иногда мелькали поляны, запорошенные снегом, и лишь изредка, далеко на горизонте, вырисовывались неясные очертания гор.
Мне казалось, что не поезд идет, а бежит вперед сама земля, раскрывая передо мной край нетронутых богатств.
В вагоне шла обычная жизнь. На станциях входили и выходили люди, они кричали и спорили.
— Михаил, скоро приедем? — спросил я брата.
— Скоро.
Я снова отвернулся к окну. Но смотреть мне не давали. Какой-то толстый лысый мужчина со множеством мешков, мешочков и чемоданов спорил со своим соседом:
— Я сам там был! Понимаете, был! — кричал он изо всех сил.
Его сосед возражал спокойно:
— Ну и что же?
— А то, что, кроме леса да нескольких бараков, там ничего нет.
— А вы приезжайте годков через пять — сами в цехе работать будете.
— Ну уж, извините, — снова закричал толстяк. — Это дети наши, может, доживут, а не мы…
— Дяденька, а школа там есть? — обратился я к спорящим.
— Вот, — снова загорячился толстый, — зачем он едет туда?
И он для убедительности ткнул в меня своим пальцем.
— Я с братом.
— С братом… — передразнил он.
— Брат работать, а я учиться.
— Брось спорить, — остановил меня Михаил. Я отошел и лег спать. «Зачем же мы едем туда, — думалось сквозь сон. — Вот тот говорит, что даже дети и те, может, не увидят завода»…
Поезд мчался вперед, вагон качало.
Очнулся я от сильного толчка.
— Вставай, — говорил Михаил, — приехали!
Я посмотрел в окно. На невысокой насыпи справа стояло небольшое здание. «Вагонзавод» — крупными буквами было написано вверху.
— Станция! — догадался я.
— Пойдем, — торопил брат, — поезд стоит несколько минут.
Вышли из вагона, перешли несколько линий, овражек и по едва заметной тропинке пошли к «вокзалу».
Кругом стоял
лес. Только впереди маячили низенькие длинные белые домики, сливаясь со снегом.Брат сказал, что это временные заводские бараки.
— А где же завод?
— Вон там…
Я осмотрелся кругом, но кроме высоких деревьев ничего не увидел.
— За лесом, — добавил брат. — Завтра я пойду на работу и возьму тебя, а сейчас пойдем устраиваться.
На следующее утро брат собрался на завод и взял меня с собой.
Площадка стройки была не особенно далеко. Мы прошли небольшой лесок, и перед нами раскинулось все строительство. Везде копошились люди. Несколько гусеничных тракторов валили деревья и расчищали площадку. Кое-где высились здания, некоторые из них были еще окружены строительными лесами.
— Это будущие цеха, — пояснил Михаил.
Чуть дальше бригада землекопов копала землю. Возле людей возвышались груды мерзлой земли.
— Это котлованы, — опять пояснил Михаил. — Ну, ты тут осматривай, а мне надо итти.
Что такое котлованы и для чего они, я так и не понял, хотел спросить, но брат был уже далеко.
Долго бродил я по грудам мерзлой земли, обходил сваленные деревья и пни. Стоял мороз, но людям было жарко.
«А толстый зря говорил, что не построят. Обязательно построят», — подумал я, и мне почему-то стало радостно.
Сотни лет стояла ты, тайга, одна-одинешенька, и человек боялся сюда ходить. Но вот пришли люди, которых нельзя победить, и они покорят тебя, тайга.
Это было в 1933 году.
Последние два года я не был на Вагонке и теперь снова ехал туда. Наступал 1940 год..
«Как-то там?» — думалось мне. Когда я уезжал, завод только что строился. В 1935 году был пущен крупнейший в мире электросталелитейный цех вагоностроительного комбината.
— Вот тебе и дети не увидят, — вспомнил я.
В окне замелькали знакомые места, и поезд остановился…
Когда я вышел из вагона, первое, что бросилось мне в глаза, — это новенькие вагоны, стоящие на путях.
«Уралвагонзавод», — прочитал я.
— Вот оно!
Кто-то удивленно обернулся, но я уже бежал вперед, туда, где вздымались в небо огромные трубы.
Лес раздался и уступил место строениям. Впереди, обрамленный густыми побежденными лесами, виднелся завод. Мой завод, который рождался у меня на глазах!
…Прошло несколько дней, и однажды вечером Михаил, вернувшись с работы, сказал мне:
— Завтра у меня свободное время, и я могу тебе кое-что показать.
Утром ярко светило солнце. Мы пошли.
Перед нами раскинулся завод. Влево, далеко-далеко он упирался в лес. Вправо же строения и цеха сливались с горизонтом.
Чуть правее завода раскинулся поселок. Симметрично расположенные белые домики были хорошо видны. А совсем рядом с заводом высилось здание Теплоэлектроцентрали.
— ТЭЦ, — сказал брат, — дает заводу электроэнергию, воздух и воду.
— Для чего же воздух?
— Сильная струя воздуха нужна в некоторых цехах для того, чтобы сдувать с детали окалину.
— А знаешь, — я указал на завод, — не верится! Всего несколько лет назад здесь был лес! А сейчас и заблудиться можно среди цехов.