Урал — земля золотая

На середине озера я отдал команду:

— Бросить весла, слушать мою команду. Миша, ты будешь сидеть с блокнотом в руках и записывать все, что я тебе буду говорить.

— Есть все записывать, — улыбнулся Миша.

— Ты, Костя, пускай из лодки дорожку и лови рыбу.

— Есть ловить рыбу.

— Пиши, Миша: вода в Адовом озере черная, дна не видно. Восточный берег подходит к воде топким болотом, по которому без специальных приспособлений пройти нельзя.

— Кто-то попал? — закричал Костя.

— Тащи.

— Это тоже писать? — смеясь, спросил Миша.

— Рыба! — снова закричал Костя.

— Какая?

— Щука.

Общими усилиями вытащили большую щуку в лодку. Щука сопротивлялась, била хвостом, извивалась, стараясь выпрыгнуть за борт.

— Руби ей голову! — скомандовал я.

Костя достал топорик и ударил щуку обухом по голове. Рыба затихла.

— Какая черная! — восхищался Миша. — Совсем не походит на наших вислянских.

— Озеро не проточное, потому и щука черная, — пояснил Костя.

— Пиши, Миша: первым обитателем озера, обнаруженным нами, была щука. В отличие от речной пойманная щука на Адовом озере — черная.

За несколько часов мы сделали подробное описание берегов, болот, лесов, окружающих озеро. Не везло нам с изучением населения озера. Косте было много работы, но вытаскивал он все время щук.

— Неужели здесь, кроме щук, никакой рыбы нет? — жаловался Костя. — Надоели они мне, ребята. Как кабаны, жирные.

— А ты брось дорожкой ловить. Вот я сейчас заброшу удочку, и мне какая-нибудь другая рыба попадет, — сказал Миша и отложил в сторону блокнот в карандаш. Он насадил кусочек хлеба на крючок и забросил удочку в воду. Поплавок моментально дернулся и пошел ко дну. Миша потянул, но удилище угрожающе согнулось. Тогда он осторожно и постепенно стал подтаскивать добычу к лодке.

— Вася, хватай за плавни, — шопотом сказал он мне.

— А кто это? Может быть, она кусается?

— А ты не за рот, а за плавни хватай.

Я опустил руки в воду.

Это был большой широкий карась.

Приближалась ночь. Костя тихонько греб к противоположному берегу. Озеро было спокойно, и только за лодкой оставался след. Вокруг нас стаями летали утки, садились недалеко от лодки, удивленно смотрели на нас.

— Как их много здесь, — с завистью сказал Миша. — Вот бы у нас на Вислянке было столько.

Курлыкая, прилетел караван гусей и плюхнулся недалеко от лодки. Мы не стали стрелять птиц.

Южный берег озера, в противоположность восточному, сух и привлекателен. Возле берега осока, широколистые лопухи и белые лилии. Попадаются островки, заросшие кустарником молодой, ольхи и цветами «кукушкиных слез».

Здесь было так приветливо, что мы стали негодовать на первых открывателей озера за их поспешное название ему. Озером рая, а не ада следовало бы назвать это озеро.

Василий Калинин Рисунок В. Шевченко

Соловей

Солнца луч скользнет на крышу, Рано встану я, Выйду к речке и услышу Пенье соловья. Переливами напевы Льются над рекой. Там, где виден берег левый, Есть певец такой. Очень маленький пернатый, Ловок и красив, Он поет свои сонаты У зеленых ив. Долго слушаю я этот Мелодичный свист. Над рекой широкой, светлой Солнца луч повис. Тихо, тихо… Над рекою Легок чайки взлет, Будто сердцем и душою Соловей поет. Александр Сотников

Маленькие брэмы

Кто из ребят не любит читать книг о жизни зверей, птиц, книг, где рассказывается о рыбах, о путешествиях, о приключениях? Кто из ребят не любит перелистывать книги с картинками из жизни природы?

Помню, когда я был совсем маленьким, у нас в доме появилась откуда-то старая-престарая книга, без корочек, с массой картинок со зверями. Наслаждением для меня было зимними вечерами перелистывать и подолгу рассматривать зверей и птиц всего земного шара.

Когда я подрос и уехал учиться в другую школу, моей книгой завладела сестренка. В прошлом году, к великой моей жалости, сестренка вырезала интересные картинки и раздарила подругам в обмен на куклы и игрушки, а большую часть растеряла.

Вспомнив свой интерес к книге с картинками, я понял страсть к природе, к таинственной иногда жизни животных, которая поглощала всю жизнь моего приятеля Вилачева Аркадия.

Он был у нас в школе зачинщиком и руководителем юннатско-краеведческого движения.

Как-то однажды мы смотрели картинки в книгах Брэма. К нам подошел Вилачев, смотрел-смотрел через наши головы в книгу в говорит:

— Хорошо Брэм пишет, но о наших зверях и птицах у него мало написано.

Разгорелись споры, поднялись крики:

— Где ему, Брэму, больше Аркашки знать?

— Вилачев сам о зверях книгу пишет. У него про одного только волка сто страниц написано.

Иные ребята смеются, а кто и защищает Вилачева в спорах:

— Правда, Брэм не все знал о зверях.

Долго бы еще спорили мы, если бы в класс не заглянул директор. А директор у нас охотник, рыболов, краевед. Приоткрыв дверь, Николай Павлович спрашивает:

— О чем шумите, юные герои, что возмутило вас?

Вилачев пожаловался, что на него нападают из-за Брэма.

Узнав, в чем дело, директор спрашивает Аркашу:

— Ты сдался им в споре или продолжаешь настаивать на своем?

— Нет, не сдаюсь, — ответил Вилачев.

— Молодец, Аркаша. Защищайся, ты прав.

На этом как будто дело и кончилось; Но вскоре по школе разнесся слух, что в краеведческом кружке затевается что-то интересное, а что — толком сказать никто не мог.

По классам прошли различные слухи. Одни говорили даже, что Вилачев хочет дрессировать воробья.

А затея Вилачева Аркадия постепенно сама собою раскрывалась. Узнали, что в четвертом классе Миша Печеркин принес в школу живую сороку. А через три дня ребята-второклассники из соседней деревни Мостовой притащили в мешке сову, пойманную в амбаре.

Все заразились ловлей всякой живности. Школьный столяр прямее в учительскую большую клетку, а на другой день в ней был поселен хорек. В шестом классе «Б» в просторной стеклянной банке поселился карась.