Уральское небо

Наш караул идёт тропой

И каждый к своему посту...

– Жека, с тобой всё в порядке?
– обеспокоенно тряс меня за плечо Димка.

– В полном. Накатило что-то просто.
– отмахнулся я.

– А правду говорят, что у тебя любовь к какой-то прибалтийской девчонке...

– Врут!
– перебил я Димку.
– Пойду я. Да и тебя на днюхе явно заждались...

Я шёл домой, накинув куртку на плечи. В голове крутился мотивчик этой дворовой песни. Потом, спустя пару лет, в 1995-м году, я услышу эту песню в альбоме Петлюры, немного переделанную от того, что пел мне сейчас Димка...

Уже минут двадцать я бился над простым заданием по органической химии. Но оно всё никак не хотелось мне сдаваться. Во вредное! Или мысли не те в голове, чтобы задания по химии делать...

Я встал со стула, походил немного по комнате и завалился на кровать. "Может, на гитаре научиться играть?" - промелькнула мысль. Я уставился в окно и бездумно смотрел на улицу. Воробьи на ветке навели суету и громко чирикали, что-то явно выясняя друг у друга. Неожиданно по стеклу ударили крупные капли дождя. Странно, а в прогнозе погоды ничего не говорили о нём. Я отвернулся от окна и уткнулся лбом в стену. В голову полезли строчки недавно сочинённого стиха:

Закружилась листва сентябрём листопада,

Улетают от нас перелётные птицы.

Стали ночи длинней, значит, это так надо.

Отшумит листопад, отзвенит, откружится.

И природа уснёт, в колыбели качаясь,

Под оперу Верди, что ветер приносит...

И глядя на это, ничуть не скрываясь,

Вся в слезинках дождя, плачет мокрая осень…

Под дождь меня и вынесло в сон... Спустя час я проснулся совершенно разбитый. Наскоро перекусив, отправился во двор, дабы развеять голову. Пацаны под навесом резались в стиры.

– О, Евген, здорова. В буру будешь?

– Неее, я пас. Башка не варит, просто посижу да погляжу.

Игра шла с переменным успехом. Щелбаны раздавались направо и налево.

– Всё, мне хватит.
– отвалился от компании Витёк.
– Аж голова закружилась. В пень такую игру, не прёт сегодня. А ты, Жека, чё смурной такой?

– Да сморило под дождь. А днём я спать не люблю.

– Понятно.
– кивнул Витёк.
– Такая же байда. Опачки, а это ещё кто такие?

В наш двор входила пятёрка незнакомых пацанов, крутя головами по сторонам.

– Одного из них знаю.
– зевая ответил я Витьку. – Это Дантист, я его сегодня днём нахлобучил, кастет отобрал. Они у одноклассника гитару отжать хотели, да я случайно мимо проходил.

– Вон оно что!
– Витёк негромко свистнул, и вся наша дворовая компания моментально обернулась в сторону пришедших.

Я встал и медленно пошёл навстречу шпанюку:

– Дантист, ты что, мне второй кастет в подарок принёс? Ну так давай его сюда!
– я протянул ему руку ладонью вверх.

Компашка, ведомая им, тормознулась. Пацаны явно смотрели на меня с опаской. Да и я чуял, как за моей спиной появились наши дворовые парни. Перевес был явно не в пользу пришедших.

– Пацаны, вы явно не при делах!

– повысил я голос.
– А к данному индивиду у меня свои вопросы.

– Ё!
– раздался голос кого-то из пришедших.
– Да я его знаю, это же Женька Лисин, боксёр. Ну, Дантист, сука! Типа просто с лошариком разобраться. Сучара!

– Я повторяю, вы не при делах!
– вновь повысил я голос.
– Дантист, давай кастет! Вон он у тебя из кармана выглядывает. Не тревожь струны моей души!

Шпанюк стоял, опустив руки и склонив голову.

– Ясно!
– я сам вытащил из его кармана кастет.
– Опа! Да тут два подарочка!
– на свет божий появился ещё один трофей.

Дантист сел на землю и заплакал.

– Пацаны, а он не того, умом не рухнул случайно?
– спросил я пришедшую компанию.

Те пожали плечами.

– Скорее всего понял, что не он один щемить может. Оказывается, его тоже могут выставить!
– высказал предположение Витёк, стоящий позади.
– Айда, Жека!

Хмыкнув, я резко развернулся и пошёл под навес. Тем временем, пятёрка пришлых испарилась. Мне было пофиг на них. Я достал кастет, отобранный у Дантиста ещё днём.

– Ух ты, фигасе коллекция! Три штуки, как на подбор.
– выдохнул Генка, подходя ко мне.
– Евген, махнёмся не глядя?

Я, прищурился, глядя на него:

– А махну все три сразу да на твою гитару. Ты как?

Генка почесал затылок:

– Да не вопрос! Лечу за ней...

Я сидел в парке и держал в руках старенькую шестиструнку. Димка примостился рядом.

– Ну что, Димон, научишь меня аккорды брать?

– Легко. Значит, смотри...

Уходя от любви, никогда не зови,

Ты её не зови, никогда за собой.

Лишь остались слова нашей первой любви,

Той красивой любви, нашей сказки с тобой.

Играть нормально не получалось, я всё равно сбивался на три блатных аккорда. А слова я просто пришептывал. Ну вот нет у меня нормального голоса. У того же Димона намного круче получается. Мне осталось лишь только вздыхать. Кесарю - кесарево!

Димка хитро глянул на меня:

– Хм, значит, не врут! А ты...

– Проехали, ага! Ладно, я до хаты потопал...

Я шёл по аллее парка, держа гитару за гриф. Холодный ветер прошёлся по моей шее. Осень вступала в свои полноценные права. Я поднял воротник у джинсовой куртки и зашагал быстрее. Мёрзнуть мне не хотелось. "Интересно, а какая сейчас в Клайпеде погода?"

Во дворе, на этот раз под детским грибком, сидели Генка с Витьком и смотрели, как один кот гоняет другого хвостатого. Я подошёл к пацанам.

– Держи!
– протянул я Генке инструмент.
– Похоже, что у меня после бокса, пальцы к гитаре не предрасположены.

– Кастеты вернуть?
– забеспокоился "гитарист".

– Себе оставь. Хотя... Подари один Витьку!
– и, подмигнув обоим пацанам, я скрылся в своём подъезде...

Подняв воротник, ухожу по аллее,