Урфин 2. Новая власть

«А если это лишь глупый сон? Просто разыгралось больное воображение от стресса и усталости, ведь тогда всё будет наоборот, я только всё испорчу и сделаю ещё хуже… – размышлял Урфин, шагая по коридору».

Однако решать нужно было сейчас, пока его ведут по зарешёченным коридорам, там, наверху, в кабинете, он должен уже знать, решиться ему или забыть об этом. Но ведь это его единственная надежда на спасение?..

Следователь, длинный сухощавый и белобрысый мужчина сидел за столом:

– Присаживайтесь, Дмитрий Авдеевич, ах, извините, Демид Авдеевич, так вас, кажется, зовут?

Урфин сел, он старался не глядеть на следователя. Кабинет маленький с одним столом, который расположился перпендикулярно к окну, угол возле окна занимал большой сейф, дверца открыта и на полке, на кипе бумаг, лежал пистолет.

– Ну, как устроились? – следователь смотрел насмешливо. – Вы, наверное, запамятовали, я следователь прокураторы, Титов Андрей Викторович, веду ваше дело.

– Моё дело? – переспросил Урфин.

– Да, а что вы удивляетесь? Ваше дело, а точнее, дело об убийстве Казанцева Дмитрия Анатольевича по кличке «Американец» и Жукова Григория Викторовича по кличке «Змей». Оба, между прочим, лидеры ОПГ.

– Посмотрите на меня, кого я мог убить, да ещё, как вы говорите, лидеров преступных группировок? – Урфин развёл руками.

После странного сна-видения, он чувствовал прилив сил и даже некоторый экстаз, прежние страхи утихли, а вместе с ними крепла решимость выполнить то, что подсказал этот сон.

– Это мы выясним, не сомневайтесь, – строго произнёс следователь.

– Мне кажется это какая-то ошибка, вы просто перепутали меня с кем-то, – Урфин даже улыбнулся.

– Ах, Демид Авдеевич, если бы вы знали, как часто звучат здесь эти слова, но поверьте, случайных людей у нас не бывает, – следователь испытующе вглядывался в лицо Урфина. – Будет гораздо проще и лучше, лично для вас, если вы честно во всём признаетесь.

– Я не знаю, в чём я должен признаваться, – Урфин пожал плечами.

– Бросьте! – следователь сверкнул глазами. – Вот, – он порылся в бумагах на столе, и несколько бумаг положил сверху, – у нас имеются показания свидетеля, который утверждает, что вы собирались убить «Американца» и «Змея». В помещении, где вы находились перед арестом, обнаружены головы убитых и множество ваших отпечатков, так что не надо врать. Вам же лучше самому признаться во всём, оформим явку с повинной.

Урфин внимательно смотрел на следователя, и чем больше глядел, тем чувствовал всё большую решимость на тот самый рискованный шаг.

– Этих людей я не знаю и никогда не был с ними знаком, – покачал головой Урфин.

Следователь нахмурился.

– Но готов признаться в другом убийстве, – добавил Урфин.

При этих словах следователь оживился и нетерпеливо заёрзал на стуле:

– Интересно…

– Да, сознаюсь, я убил свою бывшую квартирную хозяйку и спрятал её тело, – со вздохом произнёс Урфин, опустив взгляд.

Следователь аж подпрыгнул и застрочил что-то на листе бумаги.

– А подробнее, когда, где, при каких обстоятельствах? – вопросы так и посыпались.

– Обстоятельств не помню… – Урфин вновь поднял взгляд.

– Ну, Демид Авдеевич, не останавливайтесь на полпути. Не красиво, – покачал головой следователь.

– Обстоятельств не помню, – повторил Урфин, – когда… этой осенью, точную дату тоже не помню.

– Ну, как же так? – следователь усмехнулся. – Убили человека, свою собственную хозяйку и даже не помните, как, за что?..

– Не помню, помутнение у меня случилось, очнулся – труп, но куда спрятал могу показать.

– Так, ну что же, проверим, – следователь окончил писать. – Прочтите и распишитесь, – протянул он Урфину листок бумаги.

Урфин, не читая, расписался.

– Конвойный! – крикнул следователь.

Дверь распахнулась, вошёл охранник.

– Уведите.

Урфин поднялся и вышел, мысли кружились бешенным хороводом, с одной стороны он сделал всё так, как ему привиделось во сне, с другой правильно ли это? Быть может, он просто сошёл с ума?

«Будь что будет, так и так, кажется, я проиграл, – подумал Урфин».

Однако чувствовал он себя уже гораздо лучше, вроде даже силы прибавилось, Урфин сосредоточился на конвойном и прочитал его мысли: «…мало заплатил, но хоть что-то лучше, чем ничего…»

Только тут Урфин обратил внимание, что конвойный повёл его совсем другим путём. Он хотел спросить, куда его ведут, однако не успел.

Охранник распахнул дверь какого-то помещения.

– У вас пять минут, – сообщил он.

За дверью маленькая комнатка с двумя стульями и жёлтым столом, на стуле сидел Дизель.

Дверь закрылась, а Дизель спросил:

– Чего барбос хотел?

Урфин посмотрел непонимающе.

– Следак прокурорский, чего хотел? – усмехнулся Дизель.

– А-а, следователь, хотел, чтобы я в убийствах признался. Явку с повинной обещал.

– Ну и как? – поинтересовался Дизель.

– Я отказался…

– Правильно! – кивнул авторитет.

– Но признался в другом убийстве, – сообщил Урфин.

– Как?! – челюсть Дизеля отвисла.

– Так надо.

– Ну, гляди, – Дизель взял Урфина за рукав и отвёл подальше от двери, – побазарим по чесноку, ты здесь пряник, положение твоё шатко, но чуйка мне подсказывает, что ты фартовый. Так вот, если базар пацанский без лажи, значит отсюда выберешься и тебе нужен будет опытный человек… – их взгляды встретились. – Что скажешь?..

– И ты этот опытный человек? – спросил Урфин.

– Ну, в натуре, Эйнштейн, напряги бестолковку, я единственный могу братву авторитетом собрать, без базара, если сумеешь из под пресса Сыча выскочить и откинешься, то можешь рассчитывать на меня. Вот, – Дизель порылся в кармане и протянул мятую бумажку, – адрес моего доктора. Я здесь тоже не задержусь, через него меня найдёшь.

Дверь комнаты распахнулась, показалось встревоженное лицо конвойного:

– Время вышло.

Урфин спрятал бумажку в карман и вышел, на выходе, ему вслед долетели слова Дизеля:

– Не затягивай!

Пока конвойный вёл Урфина тюремными коридорами, он размышлял о словах Дизеля и пришёл к выводу, что это неплохой вариант. Очень даже не плохой, если, конечно, он выберется отсюда…

* * *

Анатолий Владимирович Суриков с детства любил командовать.

Родился он недоношенным двадцать второго апреля тысяча девятьсот семьдесят второго года, врачи не верили в то, что ребёнок выживет, и потому просто оставили его лежать до утра на подоконнике, рассчитывая утром констатировать смерть. Однако ребёнок выжил.