Уровень 2. Пираты тумана

Лежа на пригорке, уходящем в туман, Нимвэй слушала шум драконьей ссоры и вглядывалась в дрожащую перед ней белую завесу. Внезапно рядом раздался рев, заставивший девушку вздрогнуть и уткнуться лицом в землю. Потом где-то близко прошумело несколько пар больших крыльев, мощно разгоняя прохладный утренний воздух, и все стихло.

Несколько секунд Нимвэй лежала неподвижно, не поднимая головы и прислушиваясь. Ничто не нарушало вернувшийся в лощину покой. Ветерок шелестел травой, поскрипывал стволами рябин. Туманная дымка в низине, которую всколыхнул полет драконов, снова успокоилась и потекла густой молочной рекой, огибая камни и просачиваясь между холмами. Нимвэй подняла лицо, глянула на затуманенное дно ущелья и отпрянула, вскочив на четвереньки. Из белесого марева, подбиравшегося к пригорку, прямо на нее смотрели два огромных глаза. Ночной дракон сидел на склоне холма чуть ниже того места, где пряталась Нимвэй, раскинув по земле перепончатые крылья и неуклюже растопырив передние лапы. Нимвэй заметила, правая лапа у него кровоточит большой рваной раной. И еще она заметила, что глаза, настороженно глядящие на нее снизу вверх, прозрачно-голубые, как граненые топазы.

Нимвэй шевельнулась, садясь на траву, и дракон враждебно отпрянул. Двигаясь, он хромал.

– Они обидели тебя?
– спросила Нимвэй, чувствуя, что молчание становится напряженным до звона в ушах, - Тебе больно?

Дракон не ответил, его прозрачный взгляд был все таким же недоверчивым.

– Сейчас, - сказала Нимвэй, медленно поднимаясь на ноги.

Дракон ночи до сих пор не попытался напасть, и она надеялась, что он не сделает этого и впредь. Нимвэй достала из сумки ступку и пестик, которые всегда носила с собой, и торопливо размяла несколько охапок подорожника.

– Вот, это поможет остановить кровь, - показывая зеленую кашицу в ступке, сказала Нимвэй и, превозмогая щекочущий изнутри ужас, начала спускаться.

Дракон не двигался. Он только вздрогнул, когда девушка ладонью положила на раненую лапу несколько горстей толченого подорожника, но ничего не сказал и не пошевелился. Видя его вблизи, Нимвэй поняла, что он еще ребенок, хотя и выглядит очень большим по сравнению с человеком. И к тому же он был белый, с удивительной для ночных драконов снежной шкурой, чуть сероватой на груди, внутренней стороне крыльев и лап. Чешуйки в полумраке тумана роняли льдистые искры.

– Ты альбинос, поэтому они тебя били?
– спросила Нимвэй, отважившись поднять голову и посмотреть дракону в глаза, - Ты такой красивый.

Дракон в ответ злобно сверкнул глазами и попятился. Потом топнул раненой лапой, стряхивая лечебную мазь, свирепо рявкнул и камнем упал с обрыва в туман. Его белые крылья вскинулись, раскрываясь для полета, и всколыхнули такой ветер, что Нимвэй упала на спину, сбитая с ног.

Туман оплел и растворил в себе сильное белое тело, ночной дракон исчез, словно его никогда не существовало. Над ущельем прокатился оглушительный рев ярости и боли. У Нимвэй сжалось сердце. Это был крик одиночества.

– Он, наверное, совсем малыш. Ночные драконы его отвергли из-за того, что он белый. Наверное, солнечные его тоже не примут. Завтра я снова пойду на то место, может, он снова прилетит.

Арт молча слушал рассказ Нимвэй, которая сидела рядом с ним на кровати в его комнате, и улыбался. Он любовался ее воодушевленным лицом, блеском в зеленых глазах. В любой ситуации, в любом месте Нимвэй находила повод с кем-то подружиться, кому-то помочь. Она подобрала Арта с Лансом, потерявшихся в тумане, теперь вот хочет также подобрать раненного ночного дракона. Арт чувствовал, что от этой девушки исходит тепло. Тепло добра.

– Почему ты так смотришь на меня?
– удивилась Нимвэй, отвлекаясь от своих переживаний за белого дракона и, наконец, заметив взгляд Арта.

– Потому, что ты - это ты, - усмехнулся и пожал плечами Арт.

– Смешной ты, - Нимвэй шутливо отмахнулась от него, - Форма тебе идет. Как твои занятия? Нравятся?

– О, да!
– с иронией протянул Арт, - Если бы меня подвесили вниз головой над обрывом, то еще больше бы нравились.

Нимвэй удивленно взмахнула ресницами, потом рассмеялась.

– Смешной ты, - повторила она, - У тебя все получится обязательно.

– Может, мне пойти с тобой к дракону?
– предложил Арт, - А то мало ли что?

В воздухе над ущельем что-то громко щелкнуло, и стало тихо, так, что защипало в горле. С террасы перед казармой послышались взволнованные голоса. Нимвэй обернулась к открытой двери и сжала руку Арта.

– Опять, - констатировал Арт.

Его сердце пропустило один удар и застучало глуше. Издали донесся еще один щелчок, и тишина над ущельем уютно загудела.

– На этот раз обошлось, - тихо заметила Нимвэй.

Арт кивнул. Он озадачился вопросом: сердце перестало биться оттого, что снова остановилась Мельница, или оттого, что Нимвэй взяла его за руку?

"Безумная Джулс" покинула драккарную стоянку Локсли-мэйнор на следующий день после праздничного пира, посвященного рождению Коша. Все жители поместья вышли проводить пиратов к стенам замка. Даже госпожа Марианна, которая после совместных с мужем забот о дракончике сменила гнев на милость. Ну, почти сменила.

А следующим утром, выйдя побродить в окрестностях замка, Ланс сделал находку, которая его глубоко взволновала. На северном склоне того холма, в который едва не врезался драккар капитана Худа, он наткнулся на разбитую воздушную лодку. Она, очевидно, упала во время грозы какое-то время назад, и ее бросили хозяева, сочтя неподлежащей ремонту. Это был маленький одномачтовый катерок с небольшим количеством парусов и не очень скоростной. Но это было воздушное судно, и на нем можно было бы летать! Мысль об этом заставила Ланса почувствовать почти что головокружение. Починить лодку и улететь на ней, вернуться на остров Холмов, в Драконий замок, к привычной жизни. Забыть все, как страшный сон: остров Фонтанов, Морган, присвоившую себе чужое имущество, драконов, пиратов, Локсли-мэйнор с его сельским хозяйством...А заодно отца, Арта и Нимвэй. Думая о последнем, Ланс заколебался. Тяжесть росла в груди при мысли, что ему придется бросить тех, к кому он уже успел привязаться. Но лодка была перед глазами, она ждала своего часа, чтобы ожить под умелыми руками и снова почувствовать в парусах солнечный ветер. В парусах, которые понесут Ланса домой. А Арт, он на месте в этом странном мире, где люди дружат с драконами. Он уже не кузнец с острова Холмов, и не его брат. Он мог бы быть Лансу братом, если бы был жив отец. Но отца не вернуть, и надо жить дальше. А провести остаток жизни, работая в поле и собирая яблоки, Ланс не хотел. Постояв немного на склоне холма над разбитой лодкой, Ланс отбросил сомнения. Он осмотрел суденышко, оценил размер повреждений и пошел в деревню к плотнику.

Денег, чтобы купить доски и другой материал для починки у него не было, но Ланс решил эту задачу уже известным ему способом. Он сделал за плотника некоторое количество мелкой работы и получил в уплату все необходимое. Лодку, подложив под днище несколько бревен и накинув на сломанный бушприт петлю из каната, Ланс оттащил на открытое место на самом краю обрыва, где ее было удобнее чинить, и откуда потом легко будет отчалить.

– Я назову тебя "Надежда", - сказал он лодке, принимаясь за первую пробоину в ее днище, - Я помогу тебе снова полететь, а ты поможешь мне вернуться домой. Я очень на это надеюсь.

Отец часто намекал Арту, что ни воздухоплаватель, ни воин из него по-настоящему не получится. Как ни крути, он сын простой деревенской рыбачки. Ланс другое дело, он с любого боку дворянин. Держать шпагу, сидеть верхом, на балах танцевать ему даже учиться не надо. Все это дано ему от рождения, с молоком матери, можно сказать. Поэтому Арт не удивился тому, что его учеба в полку летучих гусар проходила не блестяще. Теоретические занятия, уроки по изучению повадок драконов давались легко. Да и успехи в фехтовании оказались куда значительнее, чем могли предположить отец и сам Арт. Но вот Жоржета! Она решительно не хотела дружить. После каждого занятия на драконьем тренажере все тело Арта было в синяках. Столько раз слететь с Жоржетиной спины на пол, сколько это проделал Арт, не удалось еще никому из кадетов. Арт уже перестал реагировать на смешки сокурсников. Он понимал, что все безнадежно.