Ускользающие тени

– Арман! – с укоризненным вздохом позвала его любовница.

– Что? – Он даже не побеспокоился оглянуться через плечо.

– Мне надо поговорить с вами.

– Мы уже говорим.

– Я хотела сказать, поговорить наедине.

– Не теперь, – раздраженно отозвался Лозан и наклонился к Саре. – Сколько времени вы пробудете в Париже, миледи?

– Еще несколько недель, хотя, боюсь, моему супругу здесь уже надоело. Вы знаете, он скучает по своим обычным упражнениям – дома, в Англии, он много занимается спортом.

– В самом деле? – герцог попытался изобразить интерес. – И кто же ваш муж, мадам?

– Он сидит вон там – видите красавца, одетого в бархат цвета кларета?

– Действительно, красавец. Недурной малый.

– Мне очень повезло.

– О да! – ответил Лозан, заглянув при этом прямо в глаза Сары.

Сара потупилась, думая о том, какие широкие у него зрачки, напоминающие черные камушки, охваченные пламенем. Глядя на своего собеседника, она чувствовала, как нарастает ее возбуждение, как будто она видит чудесный сон и не может представить себе иного счастья, нежели оказаться в объятиях герцога без единого лоскутка на теле.

– Вы слышали о мадам де Монтеспан? – прошептал Арман.

– Это она была любовницей Лудовика XIV, обвиненной в колдовстве? – тихо ответила Сара.

– Не такой уж опытной колдуньей она была, но сумела приворожить короля. Знаете, миледи, похоже, в вас есть частица ее волшебства.

– Что вы имеете в виду, месье?

– Только то, что, стоит, вам взглянуть на мужчину – и готово, он уже пленен.

– То же самое я думала о вас, – ответила Сара, удивляясь, как она осмелилась это произнести.

– Вот как? — удивился Арман и улыбнулся от неожиданности. Крохотное пламя его зрачков вспыхнуло с новой силой, угасло, и его взгляд вновь стал обычным.

– Я навещу вас и сэра Чарльза Банбери завтра. – Он поднялся и поцеловал ей руку. – А пока – до встречи.

– До встречи, – ответила Сара, постепенно приходя в себя и удивляясь тому, что с ней случилось.

Мадам де Камбиз поднялась и подхватила любовника под руку.

– Думаю, пора отправляться домой спать, – промурлыкала она, почти касаясь губами уха герцога.

– Тогда увидимся в карете, – резко ответил он и повернулся, чтобы в последний раз взглянуть на леди Сару Банбери.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Она пребывала в состоянии полнейшего смущения: ее мысли и эмоции метались между радостным восторгом и отвратительным чувством вины. Она находилась на грани любовной связи и отлично понимала это, но как бы ей ни хотелось просто оказаться с ним в постели и испытать невероятное счастье, сама мысль о неверности жестоко терзала ее сердце.

Ни в новогоднюю ночь, ни на следующее утро он не попытался заняться с ней любовью. Алексей просто устроился рядом с ней, вялой от принятого снотворного, вытянулся и быстро заснул. На следующий день, когда Сидония проснулась, он уже был в ванной, громко распевая что-то по-русски.

– Вам это ничего не напоминает? – спросил он, высунув голову из-за двери ванной.

– Что?

– Ночь, проведенную вместе в Москве, когда вы сбежали от Найджела.

– О, да.

– Вы хорошо выспались? Чувствуете себя лучше?

Алексей вышел из ванной, закутанный только в огромное полотенце, и Сидония залюбовалась его телом – ладно сложенным и сильным, с мускулистыми от многолетних упражнений на скрипке руками.

– Намного. Сейчас встану.

– Не спешите. Я схожу и принесу вам завтрак.

– Лучше я пойду с вами – я не вынесу, если пробуду в этой комнате еще немного.

Они вместе отправились в маленький ресторанчик и пробыли там все утро, попивая кофе и бренди. Затем отправились в репетиционный зал Алексея, и Сидония, удобно сидя в кресле и чувствуя себя совершенно испорченной, слушала его игру. Впоследствии они были приглашены на ленч к Моник Амбуаз, ужасно обеспокоенной несчастным случаем с Сидонией, а к тому времени, когда они вышли на сумеречные улицы, все полностью изменилось. Ибо на первых страницах вечерних газет красовалась огромная фотография Алексея и статья под броским заголовком «Русская сенсация приходит на помощь».

Сидония внимательно следила, как Алексей уселся читать газету и в конце концов объявил, что все написано чертовски верно. Каким бы недобрым ни казался очаровательный знакомый Сары из прошлого века, глаза которого загипнотизировали Сидонию, он явно благосклонно отнесся к Алексею.

На вечеринке у Пьера Севинье присутствовали сливки парижского общества, в том числе директор французской телевизионной сети, редактор крупной и популярной ежедневной газеты, имеющий большие связи, не говоря уже о двух чрезвычайно влиятельных музыкальных критиках. Алексей ворвался в их жизнь и стал настоящим откровением. Достаточно было уже того, что музыкант привлекательно выглядел, был необычайно одаренным и прибыл из таинственной страны, внутренние события в которой нельзя было назвать иначе, чем хаосом. Внезапно о русском скрипаче захотел узнать весь Париж.

Следующие несколько дней прошли странно, но впечатляюще. Все утренние газеты поместили статьи об Алексее, и в результате его концерт 3 января в Пале-де-Шальо прошел с полным аншлагом – слушатели стояли в проходах и позади рядов. На следующее утро вместе с обзором новостей, в котором, так или иначе, упоминался Алексей, в газетах появились фотографии Сидонии с подробным описанием ее головокружения и последующей травмы головы. Все это неоспоримо свидетельствовало о том, что оба музыканта стали людьми не только месяца, но и всего предстоящего года: их буквально осаждали с требованиями дать интервью, и впервые в их жизни фотографы следовали за ними по улицам, а в вечерних газетах постоянно появлялись снимки, на которых музыканты гуляли по улицам Парижа рука об руку. Это последнее слегка встревожило Сидонию, которая внезапно вспомнила, что французские газеты вполне могут продаваться в Канаде.

К этому времени она начала подозревать, что спонсоры благотворительного концерта в Шамборе имеют какое-то отношение ко всей этой шумихе, потому что концертные билеты уже продавались на черном рынке по бешеным ценам. Бульварные газеты уже давно пришли к выводу, что Сидония и Алексей – любовники, и эта новость вместе с восторженными дифирамбами их гениальности заставила всех мало-мальски уважающих себя людей возжелать послушать их игру.

Несмотря на то что фаворитом прессы, несомненно, был Алексей, французы обожали несколько подробностей из жизни Сидонии: она училась в Париже у француженки, была любительницей французской литературы, была красива, талантлива, к тому же потеряла сознание в объятиях блестящего русского скрипача – по крайней мере, так эта история была представлена в газетах. Известность и все, что связано e ней, пришла внезапно и казалась похожей на сон.

– Думаю, пора воплотить все это в реальность, – сообщил Алексей, пока они мчались во взятой напрокат машине из Парижа к долине Луары.

– Что вы имеете в виду?

– В газетах пишут, что мы любовники или скоро будем ими – так почему бы нам не последовать их совету?

– Я намного старше вас, а, кроме того, я уже говорила вам о моем друге в Канаде.

– Он кретин. Русский мужчина не стал бы так тянуть, он бы просто сказал: «Сидония, я люблю вас, и этим все сказано!»

– Фу, как неромантично.