Условия договора

Лариса снова стала смотреть на картину. Поскольку это был явный намек на конец разговора, мне пришлось сказать:

–  Лариса, это был не несчастный случай. Это было убийство. Умышленное, заранее обдуманное убийство.

Лариса вернулась в кресло, долго смотрела на меня ничего не выражающим взглядом. Потом спросила:

–  Убийство?

–  Да. Вашего мужа убили. Поэтому я и пришел к вам.

–  Выходит, меня обманули? В вашей милиции?

–  Нет. Сначала считалось, что это несчастный случай. Но потом удалось установить другое.

Достав из дипломата, я протянул Ларисе одну из бумаг:

–  Посмотрите. Это выписка из заключения судмедэксперта. Всю бумагу можно не читать, значение имеет лишь одна строчка.

Я показал.

Лариса стала читать, шевеля губами. Подняла глаза:

–  Следы металлизации серебром... Что это значит?

–  Это значит, одна из ран на голове вашего мужа образовалась от удара серебряным предметом. В машине вашего мужа были какие-нибудь серебряные детали?

–  Нет. По-моему, нет.

–  Верно. Мы тщательно обыскали машину, но никаких серебряных предметов и деталей не нашли. Вашего мужа сначала ударили сзади по голове серебряным предметом. Потом, убитого или оглушенного, посадили в машину, завели мотор и направили машину в пропасть.

Лариса снова взяла у меня заключение. Посмотрела еще раз. Впрочем, вряд ли она видела, что читает. Сказала почти беззвучно:

–  Серебряным предметом... Каким?..

Я достал из портфеля найденный у Джомардидзе кинжал, положил на стол:

–  Этот кинжал найден при задержании у особо опасного преступника, некоего Джомардидзе. По кличке Бугор. Никогда о таком не слышали?

–  Нет.

–  Пока все сходится на том, что вашего мужа ударили рукояткой именно этого кинжала.

Лариса с ужасом посмотрела на кинжал, опустила голову. Я терпеливо ждал. Наконец она заговорила:

–  Простите, это все меняет. Если его убили... Если... - Встала с кресла. - Извините, я выйду. Я ничего не соображаю. Я должна побыть одна.

Вышла. Я услышал ее нечеткие шаги по коридору. Ясно, она что-то знает о "Перстне Саломеи".

Изучив все корешки книг на полках, я занялся было осмотром напольных часов, но раздались шаги. Войдя и сев в кресло, Лариса покосилась на все еще лежащие на столе кинжал и копию перстня:

–  Простите, что заставила вас ждать. Но вы должны понять. Все это очень неожиданно.

–  Я понимаю.

–  Люди, которые подозреваются в убийстве Малхаза, они... на свободе?

–  Нет, арестованы.

–  И сколько их?

–  Пока двое.

–  Кто это?

–  Одного я уже называл. Его зовут Омари Джомардидзе, он же Бугор. Второй - Шалва Челидзе. Он же известен как Сергей Петрович. Слышали о нем?

–  Сергей Петрович... Его рекомендовал Малхазу Витя Чкония. Малхаз говорил: Сергей Петрович - интеллигентный человек, с ним можно иметь дело, но я никогда его не видела и не знаю фамилии.

Я выложил перед Ларисой фотографии Челидзе и Джомардидзе:

–  Посмотрите, может, кого-то из этих людей вы знаете?

Склонившись над снимками, она покачала головой:

–  Нет. Я их не знаю.

–  Лариса, вы не предполагаете, из-за чего убили вашего мужа?

–  Я не предполагаю, я знаю из-за чего его убили. Из-за этого перстня.

–  Вы в этом уверены?

–  Да. Ведь Малхаз поехал в Галиси продавать его.

–  Кому он собирался его продать?

–  Сергею Петровичу.

–  Что, муж так и сказал, что едет в Галиси продать перстень Сергею Петровичу?

–  Нет, он об этом не говорил. Но договоренность с Сергеем Петровичем была. Мужа с ним познакомил Витя Чкония. Он живет в Галиси. Были и другие признаки, что муж возьмет перстень с собой.

–  Как вообще у вашего мужа появился этот перстень?

–  Как все появляется? Малхаз меня очень любил. Часто делал подарки. Прошлой осенью, в день рождения, подарил мне этот перстень. Сказал, что перстень мужской, но носит имя женщины - грузинской царевны, которой был подарен, чтобы она надела его на палец своему избраннику. Для меня этот подарок много значил.

–  Муж объяснил, где достал перстень?

–  Купил у какой-то старушки. Через Котика.

–  Вы его знаете?

–  Да. Это знакомый мужа. Довольно часто у нас появлялся. Такой... на подхвате.

–  Тбилисец?

–  Тбилисец. Его тут все знают. Он каждый вечер сидит или в "Аджаре", или в "Иверии".

–  Описать его сможете?

–  Конечно. Довольно высокий. Лет тридцати. Темноволосый, глаза карие. Одевается во все фирменное. Есть машина, бежевая восьмерка.

–  Фамилию, имя знаете?

–  Зовут Константин. А фамилия то ли Малагадзе, то ли Манагадзе.

–  Где работает?

–  Кажется, реставратором.

–  Про старушку муж что-нибудь говорил? Ту, у которой купил перстень.

–  Нет.

–  Телефон или адрес этого Котика у вас есть?

–  Телефон.

Задавая следующий вопрос, я ожидал заминки.

–  Лариса, перстень, который вам подарил муж, был настоящим?

Никакой заминки.

–  Вот же он. Разве сами не видите? Конечно, настоящий.

–  Если вы говорите об этом перстне, это копия. Я спрашиваю о перстне, который вам подарил муж. Может, тоже была копия?

–  Неужели вы думаете, Малхаз купил бы такой перстень не проверяя?

–  Вы хотите сказать, муж его проверил?

–  Конечно. У очень хорошего ювелира, нашего знакомого. Левана Самсоновича Глонти. Глонти подтвердил, что это старинный перстень.

–  Простите, Лариса, сколько ваш муж заплатил за этот перстень?

Вздохнула:

–  Сто тысяч. Ну и... что-то там Котику. За услуги.

–  Почему же ваш муж решил продать перстень? Ведь это подарок?

–  Ну... как-то мы собрались в театр. Я надела вечернее платье, к которому очень подошел бы этот перстень. Я попросила Малхаза: надень... Но Малхаз вдруг говорит: надевать его при выходе в публичные места пока не стоит, надо подождать. Я как-то сразу к этому перстню охладела. Зачем он нужен, если его нельзя носить?

–  Значит, муж его так и не надевал?

–  Нет. Ну а весной Малхаз как-то приходит и говорит: "Лариса, у меня появился хороший покупатель на этот перстень. Продавать или нет?" Я сказала: "Конечно, продавай, раз ты не можешь им пользоваться".