Услышь мой голос во тьме

— Извини за бардак, я сейчас уберу! Заработалась, а ты всё не шёл. Решила, что забыл, — она вложила в его руки большую синюю кружку с испускающим ароматный пар кафом и легонько сжала его пальцы ладонями, пытаясь как можно скорее подарить тепло. Бен с благодарностью улыбнулся Рей и сделал глоток, не отнимая её рук.

Затем хозяйка дома ловко собрала в охапку вместе со скатертью грязные детали и отнесла в мастерскую, пока Бен доставал письменные принадлежности, попеременно делая частые глотки кафа, будто хотел распробовать в нём призрак ускользнувшей нежности Рей. Вернувшись, она расстелила свежую скатерть, достала свой каллиграфический набор, несколько чистых свитков пергамента и с предвкушением опустилась на стул, скрестив по излюбленной привычке ноги.

— Скажу сразу, что для письма эта поза не совсем подходит, тебе должно быть удобно держать локти на столе.

— Как скажете, мастер Соло, — весело ответила она, вздёрнув брови и опустив ноги на пол.

«Мастер? — удивился он про себя. — Нигде не слышал подобного обращения, кроме как между учителем и учеником, постигающим Силу».

Почти час он посвятил введению в предмет и показывал основы написания, лишь после этого поставил стул рядом и сел вплотную прижавшись к плечу и бедру Рей, что доставило Бену особенное удовольствие. Он с волнением прикасался к ней, чтобы правильно поставить руку или помочь вывести символ. По непостижимой причине его воображение неумолимо рисовало Рей в голубом сиянии активированного лайтсейбера, её лицо было рассечено молнией ярости, а из груди вырывался воинственный крик. Он представлял, как мог схлестнуться с ней в сражении, выплёскивая наружу злобу, страх и ненависть. Бен не переставая любовался её завитками у висков, что выбились из растрёпанной косы, и с горечью думал о том, что, вероятно, никогда не сможет ей полностью открыться. Да и как вообще начать подобный разговор? Самым ожидаемым исходом станет тот, в котором она начнёт презирать его. «Твой ярый защитник убедил большинство, и имя Кайло Рена отныне не будут отождествлять только с кровью и разрушениями», — отчётливо и ясно раздался в его голове голос Арди.

— Слушай, Рей, ты ведь была на войне?

— Ага, — она сосредоточенно выводила букву, чуть не целиком закусив нижнюю губу.

— Я тут просто подумал… это праздное любопытство, — сделал глубокий вдох, как перед погружением под воду, — но что ты думаешь о Кайло… о Кайло Рене?

Вопрос, подобный выстрелу в тишине. Рей замерла на полпути, чувствуя, будто в её сердце вползает что-то склизкое и трепыхающееся, и сжала в пальцах перо. Она прежде не размышляла над тем, что Бен постоянно мучился отголосками своего прошлого, как переживал о том, что ему позволено снова жить, невзирая на то, кем он был и кем его считала вся Галактика. В её рот словно влилась кипящая лава, а внутренности сдавило клещами: Рей понятия не имела, как ответить так, чтобы не уничтожить человека, который был ей дорог. С другой стороны, подслащать пилюлю было бы ложью, и она продолжала молчать.

— Прости, ну, и сморозил же! — нервно усмехнулся и откашлялся. — Тебе, наверное, наплевать на этого… монстра.

— Я просто не знаю, как ответить, — подняла голову и обернулась к нему.

— Можешь честно. Ну, он ведь, полагаю, виновен в смертях многих твоих товарищей, — Рей с ужасом обнаружила, с каким трудом он подбирал слова, не теряя при этом прямоты и мужества. — Наверняка ты считаешь его отвратительным и подлым? Думаешь, что он убийца или беспричинное зло, — сжал руку в кулак и сощурился.

— Я думаю… — опустила взгляд, обратившись к своей душе, — я думаю, что, пожалуй, нужно быть одиноким, никем не любимым и напрочь поломанным, чтобы сотворить то, что сотворил он, — вновь взглянула на него, и её черты исказились страданием.

— А если им не двигало ничего из перечисленного тобой? Вдруг просто по-женски романтизируешь его, а под маской на самом деле был бесчеловечный и жестокий тип?

— Я не знаю, — Рей повергла в изумление его беспощадность к себе.

— Но ты, должно быть, ненавидишь его?

— Ненависть слишком личное чувство, Бен.

— Уверен, смерть боевых товарищей или хуже того — любимых — достаточно личное.

— Мы тоже убивали на войне. Мы все убивали друг друга. Убивали чьих-то друзей и близких. Я лишь считаю, что была на правильной стороне, что идеалы, за которые я воевала, лучше для Галактики. Вот и вся разница, — отвернулась, ощущая, как её сердце крошится на ошмётки. — Смерть любимых… — неосознанно повторила шёпотом в пустоту, чувствуя, как её спину обдало погребальным холодом, а губы сладостью первого и последнего поцелуя.

В живот Бена вонзались невидимые иглы: «Лучше бы я молчал. Лучше бы не знал. Я, похоже, и вправду виновен в смерти того, кого она любила. Если бы я только мог тогда предположить, что однажды окажусь здесь и буду испытывать то, что испытываю… Мои руки в крови, а на совести хлам. Сам себе возвёл тюрьму». От него ускользнуло, что Рей не спросила его ответного мнения насчёт Кайло Рена. Бена больше заботило то, насколько объективны и беззлобны были её слова. «Интересно, что она будет думать о реабилитации моей личности? Поддержит эту идею или сочтёт доводы Сената недостаточно вескими? В каком же я дерьме!.. Мог бы не спрашивать, ни её, ни себя. Мне вечно мало самоистязаний».

— Прости, что расстроил тебя этим идиотским вопросом, я не хотел, чтобы тебе было больно.

— Всё хорошо, — с облегчением сжала рукав его свитера, — теперь всё хорошо.

Комментарий к Часть IX

**Пост к главе**: https://vk.com/wall-24123540_3364

**Группа автора**: http://vk.com/club24123540

========== Часть X ==========

Рей даже не думала, что Коул всё ещё помнил о ней. Неловкое знакомство в баре, короткий разговор и обещание встретиться, которое было нарушено её незапланированным отлётом в путешествие вместе с Митчем — едва ли им было суждено снова увидеться. Но за пару дней до первого урока каллиграфии, когда она приехала в центр города, чтобы принять заказ, Коул отправил ей сообщение. Это необычное совпадение Рей восприняла как знак. Знак необходимых перемен. И пригласила его на чашку кафа в тот же вечер. На ней был рабочий комбинезон и грязные кожаные перчатки, а рюкзак набит разобранным ржавым хламом, но настрой был решительным. Она больше не собиралась жалеть или терять себя из-за невозможности быть с Беном.

Никогда прежде Рей не видела заведений под открытым небом, но выбранная ею маленькая уютная кантина имела летнюю веранду, где в холода посетителям любезно предлагали пледы. Заказали по чашке кафа с ореховым сиропом, в свете дня Коул немного отличался от того, кем был ночью в баре — он был настоящим. Рей вдруг нашла его пепельно-платиновые волосы интересными, а черты и голос привлекательными. Это открытие взбудоражило её: «И почему я раньше думала, что в целой Вселенной нет других мужчин, кроме Бена Соло?»

Не в составе Сопротивления, но Коул тоже прошёл через войну с Первым Орденом — она и наградила шрамом его лицо. Это ещё больше сблизило их с Рей: даже когда темы для разговоров исчерпывались, всегда можно было пуститься в воспоминания о боевых действиях.

Остаток осени для Рей пролетел под флагом этого нового общения. Лишь единожды, на первом уроке каллиграфии, она позволила себе старые сомнения под сенью охмеляющей близости Бена и разговора о нём как о Кайло Рене. Но новые эмоции поглотили и эти сомнения, в особенности, когда в занятиях появились успехи: Рей стала отсаживаться от своего преподавателя в противоположную сторону стола. Ей нравилось обманываться новой свободой, которую она обрела, потому что с Коулом можно было говорить не подбирая слова и открыто флиртовать. Рей пугала собственная поспешность, но она отказывалась слушать рассудок, несмотря на веру в то, что именно рассудочностью и руководствуется. Она торопилась заглушить горечь и бессилие, свято верила, что если как можно скорее скажет себе и всем вокруг о планах насчёт Коула, то окончательно отрежет себе пути отступления к пустым мечтам.

Лишь ночь гнала из её мыслей отравляющую ложь.

Однажды, разбирая шкаф, Рей вытащила из груды белья заштопанный чёрный свитер Бена, который чуть было не уничтожила в приступе обиды и гнева, и весь вечер не могла выпустить его из рук. С тех пор она засыпала исключительно в нём. Как только мягкая ткань касалась её обнажённого тела, Рей обхватывала руками плечи и скорее ложилась в постель, чтобы свитер плотнее прилегал к коже, забирая её назад в объятия старых грёз. Она оставила в душе место этой маленькой слабости, не в силах отказаться от неё, не в силах выбросить свою боль тех дней, когда она искала Мир между Мирами.