Успеть до коллапса

Модьйос смотрел на Улур и не мог оторвать взгляд. Его бросило в жар, а затем окатило холодом, когда женщина, отчитывая понурых сыновей, нежно провела рукой по едва выступающему животу. Этот жест вернул юного Эрлиана на землю, и он понял, что прекрасная Улур для него недосягаема, как край Вееромы.

После того визита Модьйос с головой погрузился в учёбу. Он слушал каждое слово отца; отпраздновав совершеннолетие, он отправился обучаться политике и проходить школу становления духа.

Получив аккредитацию дипломата и сдав на отлично все экзамены, Модьйос взялся помогать отцу с работой в Совете Раудана. Благодаря этому он стал чаще бывать с дипломатическими миссиями в разных префектурах и часто гостил на Гароте, планете Грэммов.

Там Эрлиан продолжал тесно общаться с друзьями, но главное — он мог любоваться пусть и тайно, женщиной своей мечты, которая воспитывала своего пятого сына, Теумарона.

Дангар Грэмм, счастливый отец семейства, в Улур души не чаял, и эти чувства были взаимны. Поэтому Эрлиан поклялся себе, что ни словом, ни делом, ни даже мыслью не позволит разрушить их идиллию, похоронив свою первую любовь глубоко в сердце.

Спустившись по лестнице, Модьйос подошёл к высокой и раскидистой латурии и нежно провёл рукой по стволу. Здесь он впервые увидел Улур, и здесь он каждый раз вспоминал чувства, которые таились в его сердце до того дня, когда произошёл Великий Коллапс.

Колоссальная катастрофа уничтожила все инфодрева, а заодно много энергодрев, включая Аргиз, крупнейшее энергодрево Гарота. Тогда Эрлиан потерял всех друзей и похоронил свою единственную любовь.

Взрослые венеды, которые смогли пережить этот ужас, вскоре заболели загадочной болезнью и состарились за считанные дни. А выжившие дети…

Тихий гул со стороны залива отвлёк Модьйоса от печальных воспоминаний. Четыре лодки не ра’окорского дизайна направлялись в сторону причала Чертогов.

Те, кого он ждал, прибыли.

Скоро Модьйос увидел команду “Хамелеона”, поднимавшуюся по длинной и пологой лестнице с причала на нижнюю террасу. Скрытый тенью латурии и густыми кустами пёстрых роз, Старейшина мог наблюдать за гостями, оставаясь незамеченным.

Все живы и здоровы, хвала Одам.

И действительно на два человека больше.

Кайлас шёл впереди, как обычно, в чёрном шемре: парадной одежде аскордов дома Зэввот. Цвет символизировал опасность, а сама форма была обязательна только на официальных приёмах Зэввотов, но Кайлас по неизвестной причине, отказывался носить что-то другое. Прочитать же эмоции бывшего аскорда было непросто даже Шэду, правой руке капитана “Хамелеона” и последнему представителю народа дэани, известному своей невероятной эмпатией. Однако сейчас Модьйос не столько видел, сколько ощущал, что за внешней строгостью капитана “Хамелеона” скрываются вполне понятные тревога и озабоченность.

Корабль принял на борт двух новичков. И снова это оказались джанийцы.

Старейшина только вздохнул, глядя на идущих по лестнице людей и вспоминая их истории.

Диего Наварро, нежно обнимающий Николь, выглядел совершенно расслабленно и беззаботно. Судя по его лицу, наверняка насвистывает какую-то матросскую песенку. В противоположность Кайласу, испанец предпочитал яркую и привлекающую внимание одежду. Но немногие знали, что за артистизмом и внешней показушностью скрывается умный и хитрый человек.

С первой встречи Диего показался Модьйосу перспективным человеком, и он предложил испанцу пройти школу становления духа. Кайлас возразил, упомянув, что ни один джаниец не доходил до конца обучения. Этого оказалось достаточно, чтобы Диего принял вызов.

Оценки испанца в изворотливости и скрытности оказались одними из самых высоких за всю историю Раудана. Тогда Модьйос пригласил Диего в свою школу шпионов на Грохине, где воспитывались “ищейки”. Там джанийца чуть не затравили верзилы-грохияне во главе с Ао Мином, но испанец в долгу не остался, уложив неизвестным ядом в лазарет почти половину студентов. После скандального инцидента, который, хвала Одам, закончился благополучно, Диего стал преподавать в школе тему ядов. Многие грохияне до сих пор помнят и уважают своего учителя, а Ао Мин при случае всегда рад пообщаться с испанцем.

В той же школе “ищеек” Николь Ленуар стала ассистентом Диего.

Робкая девушка, которая на первой встрече с Модьйосом боялась сказать хоть слово, проявила неожиданную заинтересованность и увлечённость в химии и биологии. В Тивейском университете, где она решила изучать медицину, курс, который лучшие грамотеи проходили за тридцать месяцев, Николь одолела за семнадцать.

Многие студенты и преподаватели списали такой успех на причастие к шардонской команде, но Модьйос решил, что у девушки высокие способности к медицине, поэтому настоял на том, чтобы она проходила практику в его школе ищеек. Выпуск учеников Диего совпал со свадебным торжеством его и Николь.

Сводить джанийцев из шардонской команды Старейшина не планировал, но тем не менее, на почве общих тем между этими двумя вспыхнули сильные чувства, которые не угасли до сих пор. Модьйос прежде не думал, что люди, живущие ничтожно мало по меркам рас Костяка, способны любить так долго и сильно.

Рядом с семейной парой широко и грузно шагал Уилл. Всё тот же любимый длинный плащ по джанийской моде, высокий рост и светлые кудри выделяли его не только из команды, но и в любой толпе. Однако шотландцу было всё равно, что о нём думают другие. Он всегда держался молчаливо и хмуро, хотя, несмотря на грозный вид, очень редко прибегал к силе.

На первой встрече Модьйос увидел за отчуждённым взглядом светло-голубых глаз сильную душевную травму, но Уилл не желал говорить о своей прошлой жизни, чем сильно усложнил задачу Старейшине. Только когда шотландец проявил интерес к коллекции оружия, Модьйос понял, какая школа подойдёт для обучения джанийца, и отправил Уилла к Уакади, лидеру шиорницев, известных невероятными навыками ковки.

На Шиорне Уилл проявил не только любовь к металлу и пламени, но отличные навыки кузнеца. К концу обучения даже мастера иногда советовались с хмурым джанийцем. Попутно шотландец с интересом изучал различные технические устройства и после окончания обучения мог легко устранить многие неполадки на “Хамелеоне” самостоятельно.

Чуть в стороне от Уилла шла гордая и независимая Мадам Пресли. Её чёрно-красная стильная одежда так и кричала “опасность”. Линда никогда не была замужем, родилась и выросла в Висконсине, а французскую приставку “мадам” ей подарила Николь, когда впервые увидела величественную и сильную женщину.

Линда смогла впечатлить Модьйоса своим умом и проницательностью. На его предложение пройти обучение в любой школе Раудана, она ответила отказом, сказав, что жизнь научила её всему необходимому, а недостающему она научится сама.

Меньше, чем за стандартный год Линда стала одним из лучших юристов Раудана. Но на этом она не остановилась. Мадам Пресли всерьёз занялась долгом Кайласа, заткнула за пояс всех адвокатов Совета и даже выстояла в полемике с самим Канцлером.

Изумлённый и покорённый Ноа-Най сделал Линде предложение руки и сердца, и получил гордый отказ. Но этим жестом Мадам Пресли очаровала Канцлера ещё больше. Остальной Совет её ненавидел и боялся.

В отличие от этой четвёрки джанийцев двое последних представителей исчезнувших народов Костяка выглядели не так уверенно и бодро.