Успеть до коллапса

Он поднялся и направился в секцию с уборной, чтобы взять стакан и набрать воды. Сыворотка имела приятный вкус цитрусов и мяты. Голод сразу отступил, все спазмы в животе прошли, а тело окутала расслабляющая волна. Сняв походный шиолт, Медан аккуратно свернул его в небольшой мешок на спинке кресла и, оставшись в лёгкой рубашке и штанах, устало растянулся в кресле.

Мысли хоть и успокоились, но всё равно невольно возвращались к сестре. Мерджи так долго держалась, не проявляя ни единого симптома суанского недуга. Почему же сейчас так резко сдала?

Медан вспомнил, как несколько дней назад, погрузившись в свои исследования, резко подскочил, услышав среди ночи до ужаса знакомые крики. Тут же перед глазами пробежали все кошмары его детства: бешенные жёлтые глаза матери, её растрёпанные тёмно-русые волосы, развивающиеся словно у злого сказочного духа нерьби, и её истошные крики, разносившиеся эхом по коридорам башни Туран в Хоттингаре.

Этот образ являлся к нему почти в каждом сне, и вот сейчас, засыпая, Медан снова видел свой кошмар. Но неожиданно искажённое ужасом и гневом лицо Найетт осветилось ярким лучом, и страшный оскал исчез, как и не бывало. Перед Меданом стояла женщина, которую он когда-то давно с любовью называл “мама”. Волнистые волосы собраны назад, оставив несколько локонов обрамлять красивое лицо с самой нежной улыбкой.

“Хорошая сыворотка”, — думал Медан, засыпая.

Медан проснулся от запаха кофе. Уоррен, выдвинув из ниши под пультом управления небольшой складной стол, сообразил скромный завтрак, которому Медан был более чем рад. Вчерашние вафли тоже были хороши. До портала оставалось восемь с половиной часов, и Уоррен воспользовался временем, чтобы собрать больше информации про Тивейский университет, суанский недуг, Мерджи и прочее, что ему будет необходимо для работы.

На портал джаниец отреагировал тоже весьма спокойно. Медан, выведя челнок из скачка, смог, наконец, узнать все новости, пока челнок шустро проходил шлюзование через шесть порталов, чтобы покинуть Млечный Путь и добраться до Арканны, которую Уоррен назвал Андромедой. Про Мирам и Понджару пока не было ни слова, зато пришло письмо от Йена. Князь Иллара кратко излагал основные новости: Севериан сбежал, Магдзену взяли под арест.

“Модьйос сейчас в Хоттингаре, его ищейки обыскивают все крупные города. Даже палачей Уакади привлёк. Мерджи у нас. Мы взяли всё, о чём ты нас просил. Направляйся в университет. Вы с Мерджи теперь под моей опекой. Всё остальное — потом”.

Медан удивился. Он был готов к тому, что Старейшина Раудана не будет сидеть сложа руки, узнав об афере, но такой решительности он от Модьйоса не ожидал. Одним движением руки он высвободил двух сирот из когтей тирана и передал их другу. Медана не смущал тот факт, что теперь Йен в ответе за него и Мерджи, но его поражала сила слов. Выпущенные в нужный момент и в правильную цель, они стали опаснее самого смертоносного оружия. Медан впервые в жизни ощутил свою силу: он не только спас себя и сестру, но и направил всю мощь Совета туда, куда ему было нужно. А ещё он радовался, что самое важное он хранит в своей башне в Квэре, а не на Мираме.

Сейчас у Медана Зэввота начинается совершенно новый этап в жизни.

Илларские врата находились в получасе полёта от планеты, а от университета до них долететь можно было минут за пятнадцать на крейсерской скорости. Направляя челнок к швартовым, Медан с довольством наблюдал за удивлённым доктором. Тивейский университет впечатлил гостя.

— Вам ещё не доводилось здесь бывать? — поинтересовался он.

— Нет, — ответил Уоррен.

Сняв очки, он протёр их мягкой тряпочкой, которую достал из кармана брюк, и снова нацепил на нос.

— Похоже на гигантскую летающую тарелку, какими их изображают на Джане.

Медан негромко рассмеялся.

— На самом деле дизайн был взят с рампалы, это такая детская игрушка, которую можно вращать и запускать в воздух.

— Да, у нас тоже есть похожая. Называется волчок. Но её просто крутят. Да, на Джане всё примитивно.

— Рампала тоже проста. Мерджи такие с пяти лет сама разбирала и собирала. Она их обожала, вот скопировала их форму.

— Погодите, это ваша сестра спроектировала? — Уоррен, ещё больше удивившись, кивнул на университет.

— Именно! — гордо сказал Медан. — Сбоку университет выглядит, как рампала, а сверху похож на цветок аруниса, который растёт на Аттане.

— Изумрудный восьмигранник.

— Да, так его тоже называют, — теперь удивился Медан.

— Меня иссэ Знахарь в своё время хорошо натаскал по растениям и минералам. Значит, сверху университет похож на восьмилепестковый цветок. Как это мило!

— Скорее практично. В лепестках находятся фото-аккумуляторы. Они питают университет светом Тивеи. — Медан кивнул на яркую белую звезду по левому борту. — С их боковой стороны находятся шлюзы для крупных кораблей, по широким коридорам они попадают в транспортные ангары, куда мы с вами и направляемся, но другим путём.

— Это каким?

— Видите над лепестками зелёную волнистую крышу?

— Это которая похожа на юбку брахмана?

— Если вам так удобно, — хмыкнул Медан. — Мы держим курс к её нижней части, там швартовые для челноков.

— А что за точки на самой юбке? Их там тысячи. Только не говорите мне, что каждая из них — это окно!

— Всё верно, доктор Уоррен, — усмехнулся Медан. Его удовлетворение росло с каждым вопросом джанийца. Он смог впечатлить протеже Знахаря. — Это студенческие общежития. За серым стеклом, над швартовыми — лекционные залы.

— Мне можно их посещать?

— Лекции? — уточнил Медан.

— Йа.

— Думаю, проблем и вопросов это не вызовет. Но я уточню у Йена.

— Данке. Мне было бы полезно пополнить свою базу данных. Но я вас перебил. Что ещё находится под этими прекрасными изумрудными волнами? И что это? Я, кажется, вижу между ними тоннели?

— Да, прогулочные коридоры. Они соединяют кафедры. В университете вы можете услышать разные шуточки студентов про само сооружение.

— Прошу прощения?

— Скажем так: вы не первый, кто сравнил главные корпуса с юбкой. Просто знайте, что мы с Йеном и Вероном такое не любим.

— Йен Грэззол и Верон Расмор? — уточнил Уоррен.

“Оды, он и их знает?”

— Да, — сухо ответил Медан, переводя челнок на вторую скорость.

— Выходит, что университет основали четверо молодых людей, — изумлённо сказал Уоррен, снова сняв очки.

Но в этот раз он не стал их протирать: приложив дужку к губам, он неотрывно смотрел в сторону приближавшегося университета. Тивея наполовину скрылась над куполом, и белый луч осветил лицо Уоррена. Медан с удивлением отметил лиловый оттенок глаз доктора, почти как у его друзей: у Йена радужка редкого сиреневого цвета, а у Верона — самого тёмного аметиста, что было свойственно только лановцам королевской крови.

А светлая кожа джанийца так и сияла на фоне чёрной водолазки! Медан впервые обратил внимание на фигуру Уоррена: в меру изящен, в меру крепок и ничего лишнего. Идеальное телосложение. В этот момент доктор с Джаны показался Меданом кем-то куда более важным и значительным, словно перед ним сидел чуть ли не представитель расы косяка. Наконец, тень накрыла лицо Уоррена, и он ожил. Наваждение, поразившее Медана, рассеялось.

— Какие у вас основные кафедры? — спросил доктор.

— История, политология, социология, инженерия, биология и медицина, экология и естествознание, астрономия и точные науки.