Уст твоих бурный ветер
Шрифт:
"Его право. Тут и кроется суть наших разногласий. Ты всегда знал, что лучше для других, и принуждал их соответственно. Я же даю своим созданиям свободу воли. Я не позволю тебе решать за других, если у меня останется хоть малейшая возможность, и уж точно не позволю решать за него."
"Он погибнет. Он привык к неуязвимости, силе, ко всем возможностям своего искусственного тела. Он бессмысленно погибнет максимум через неделю. Хочешь пари?"
"Нет, не хочу. Даже если он умрет, это его выбор. Повторяю, я не собираюсь обсуждать тему. Кстати, он приходит в себя…"
"И ты не хочешь, чтобы я путался у тебя под ногами? Ну
"Я был бы благодарен тебе…"
"Ухожу, ухожу. Надеюсь, ты прикроешь его как следует. Он наверняка передумает. Я все еще надеюсь на матч-реванш."
"Я не прикрою его."
"Верность своим принципам до конца? Похвально. Ну и зануда ты, Джа."
"До связи, Камилл."
Золотой Змей осторожно вытащил из-за пазухи тряпичный сверток. Последний из пяти богов все еще неподвижно стоял над телом Тилоса, но Тень уже не боялся, что его обнаружат. Могли бы - давно бы заметили. Сейчас главное - вызвать помощь. Змей в очередной раз порадовался своей наблюдательности, позволившей ему заметить странные дымки над обрывом, и упрямству, заставившему прервать давно заслуженный отдых и исследовать местность.
Он осторожно распутал тряпицу, поставил статуэтку на пенек и похолодел. Глазам Тинурила сейчас полагалось гореть кроваво-красным, что означало голод. Это нормально - кормить его полагалось лишь перед самым разговором. Но сейчас гладкие блестящие камешки зрачков оставались темны и пусты. Золотой Змей судорожно ухватил идольца и чуть не выронил его от испуга. Как он не почувствовал сразу? Тяжелая уверенная мощь, наполнявшая тело бога, ушла, испарилась, пропала. В руке Тени лежала легковесно-безжизненная деревяшка с двумя водянистыми каплями вместо глаз.
Змей запаниковал. Если в случившемся есть его вина, ему не жить. Лучшее, на что он может надеяться, - мгновенная смерть. Если же шабай окажется не в духе… Он отчаянно попытался засунуть в рот богу шарик пищи, но тот не лез. Упругая пластина на затылке идольца больше не нажималась, старая пища не выплевывалась. Бог умер и не желал возрождаться к жизни.
Несколько раз глубоко вдохнув, Золотой Змей успокоил бешено стучащее сердце. Он должен доложить о смерти идола и о своем открытии, что бы потом с ним ни сделали. Сейчас он приведет остальных и попытается захватить жертву. Постом пусть шабай сам решает - посылать за сотни верст сообщение патриарху или же решать ее судьбу самостоятельно. Нужно только дождаться, пока уйдет и последний бог. И тогда старая цель, наконец, снова окажется в пределах досягаемости…
Тилос открыл глаза и рывком сел. Элиза бросилась к нему и обняла за плечи, содрогнувшись в рыданиях. Тот рассеянно похлопал ее по спине, не отрывая взгляда от Джао.
– Все?
– осведомился бывший Серый Князь.
– Процедура завершена?
– Да, Семен, - кивнул Демиург.
– Я постарался сохранить твое умение драться, но, боюсь, тебе придется много работать, чтобы восстановить прежний уровень. Твой биологический возраст сейчас - двадцать пять местных лет, и еще тридцать лет железного здоровья как минимум я тебе гарантирую.
– И что теперь? Меня оставят в покое?
– Да. Принято решение более не контролировать твои действия и временно приостановить наше вмешательство. Мы закончим фиксировать планету, но социоинжинерные планы заморожены по крайней мере на терцию.
– То есть дождетесь, пока я не помру своей смертью, чтобы не травмировать мою
чуткую душу. Я тронут, - Тилос усмехнулся.– Спасибо, Джао. Думаю, ты не мог добиться большего.
– Мог бы, но не стал. Семен, в том, что прозвучало сегодня, есть большая доля правды. Твою деятельность необходимо упорядочить. Основной же проблемой для меня и в самом деле являются твои чувства, и ирония здесь не слишком уместна.
– Извини. Может, ты и прав. Все та же старая проблема Хранителей: вмешиваться ли, и если вмешиваться, то как серьезно… Наверное, у нее нет универсального решения. В любом случае я не собираюсь жалеть об утраченном. В конце концов, главное в человеке - то, что внутри черепа. Выкручусь как-нибудь…
– Выкрутишься, я верю, - кивнул Демиург.
– Только еще одна небольшая деталь. Радиосвязь на данном этапе развития признана нецелесообразной. Подаренные южанам системы связи изъяты, на частотах твоих собственных передатчиков поставлены массированные помехи. Не пытайся обойти ограничения - последуют санкции.
– Не беда, - Тилос пожал плечами.
– И гонцами обойдемся, не впервой. Полугруппы я вроде бы помню, так что хрен кто мои коды сломает даже и через тысячу лет.
– Рад, что ты не унываешь, - улыбнулся Демиург.
– Ну что же, тогда время прощаться. Если не изменишь решения, мы больше не увидимся.
– Да, Джао, - Тилос неловко поднялся на ноги.
– Спасибо за поддержку, особенно… за это, - он оглядел свое тело.
– Последние три века меня не оставляло ощущение, что в теле киборга я утратил… Не знаю, что, но утратил. Может, человеческий взгляд на жизнь и смерть. Может, еще что. Не знаю. Теперь у меня появляется шанс проверить свои догадки.
– Удачи тебе, - тихо сказал Демиург.
– Прощай, Джао.
Последние слова Тилоса канули в пустоту. Там, где только что стоял Демиург, медленно распрямлялась трава. Элиза судорожно сглотнула и шмыгнула носом. Тилос опустился на землю рядом с ней.
– Вот и все, котенок, - он вздохнул и погладил ее волосы.
– Вот и все. Даже вечность имеет обыкновение заканчиваться гораздо раньше, чем предполагалось. Пришла пора расставаться и нам, на сей раз - навсегда.
– Я тебя не оставлю, - Элиза зарылась носом в его плечо.
– Выхода нет. Я больше не могу защитить тебя. Да вообще - с самого начала твое участие в моих играх выглядело чистой воды авантюрой. Теперь я ясно это вижу. Все решения какие-то спонтанные, сумбурные, без четкого плана…
– Я тебя не оставлю!
– Не дури, Эла. Доберешься до северян, найдешь боярина Мешего, поженишься с его сыном, моим тезкой, нарожаешь кучу славных ребятишек и будешь счастлива. Хватит с тебя мыкаться по свету.
– Тилос, ты что, дурак?
– Элиза оттолкнула его и вскочила на ноги, уперев руки в бока. Слезы на ее щеках как-то сразу высохли, хрипота в голосе пропала, глаза загорелись решительным огнем.
– Ты не слышал, что сказал твой Жабо? Теперь тебя можно убить! А я останусь тебя охранять!
Тилос расхохотался.
– Ну, пичуга, ты бы на себя со стороны посмотрела! Бой-баба, мужа под каблук посадишь, точно говорю.
– Он поднялся на ноги и, склонив голову на бок, заглянул ей в глаза.
– Эла, храбрая ты моя, ты с успехом отобьешься от бандитов на улице и даже справишься с опытным воином, если повезет. В Чаттануге тебе дали знания, научили защищаться, а уж свой путь в жизни, верю, ты найдешь без труда. Поэтому я с легким сердцем отпускаю тебя. Но вот против тех, кто захочет со мной разобраться, ты стоишь не более, чем соломенный щит. Если останешься со мной - умрешь.