Установление – 1

– Это их средство обмена.

– Ну да! Откуда же я возьму золото?

– Откуда угодно. Послушай, это важно. Со мной ничего не произойдет, пока Великий Мастер ощущает близость золота. Обещай ему, обещай так много, как только он запросит. Потом отправляйся, если необходимо, на Установление, чтобы раздобыть золото. Когда я буду свободен, нас выпроводят из системы, и тогда мы расстанемся.

Пониетс произнес неодобрительно:

– А потом ты вернешься и попробуешь все сызнова.

– Мне предписано продать атомную технику Асконе.

– Ты не пролетишь и парсека, как они схватят тебя. Думаю, ты это знаешь сам.

– Не знаю, – сказал Горов. – А если б и знал, это не изменило бы положения дел.

– Во второй раз они тебя убьют.

Горов пожал плечами. Пониетс спокойно сказал:

– Собираясь вести переговоры с Великим Мастером, я желаю знать все. Пока же я действовал почти вслепую. И при этом несколько моих мягких замечаний чуть было не довели его Почитаемость до припадка.

– Все довольно просто, – заметил Горов. – Единственный путь, которым мы можем повысить безопасность Установления здесь, на Периферии – это сформировать коммерческую империю, управляемую религией. Мы все еще слишком слабы, чтобы навязывать политический контроль. Удерживать Четыре Королевства – это все, на что мы способны.

Пониетс согласно кивал.

– Это я понимаю. А любая система, не принимающая атомных изделий, никогда не подпадет под наш религиозный контроль…

– …И поэтому может сделаться средоточием независимости и враждебности. Да, именно.

– Что ж, отлично, – сказал Пониетс, – это в теории. Но что же на самом деле мешает продаже? Религия? Великий Мастер подразумевал именно ее.

– Речь идет о форме поклонения предкам. Их легенды рассказывают об ужасном прошлом, от которого они были спасены простыми и добродетельными героями прежних поколений. В действительности все это сводится к смутам периода анархии лет сто назад, когда были изгнаны имперские войска и введено независимое правление. Развитая наука и, особенно, атомная энергия стали отождествляться со старым имперским режимом, о котором они вспоминают с ужасом.

– Ах, вот как? Но у них есть отличные маленькие кораблики, которые легко засекли меня с расстояния в два парсека. Тут попахивает атомной технологией.

Горов пожал плечами.

– Эти корабли, без сомнения, остались от Империи. Может быть, они и снабжены атомными двигателями. Они хранят то, что им досталось. Но они не хотят усовершенствований, а их внутренняя экономика всецело неатомная. Вот что мы должны изменить.

– И как же ты собирался это сделать?

– Сломив сопротивление в одном месте. Говоря проще, если бы я смог продать перочинный ножик с силовым лезвием какому-нибудь дворянину, в его же интересах было бы повлиять на власти, чтобы те приняли законы, позволяющие ему пустить этот ножик в ход. Честно говоря, это звучит глупо, но психологический смысл здесь есть. Чтобы продавать стратегически важные товары в стратегически важные моменты, надо создать проатомную фракцию при дворе.

– И с этой целью отправили тебя, а я тут лишь для того, чтобы выкупить тебя и убраться; ты же останешься для новой попытки? Разве это не то же, что чесать ухо ногой?

– В каком это смысле? – с опаской поинтересовался Горов.

– Послушай, – Пониетс заговорил со внезапным вдохновением, – ты дипломат, а не купец; назвать тебя торговцем еще не значит сделать тебя им. Это дело для того, кто занимается торговлей – а я здесь с полным грузом, который скоро протухнет от бесполезности, и с квотой, которая, похоже, никогда не будет выполнена.

– Ты хочешь сказать, что собираешься рискнуть жизнью ради чего-то, не имеющего к тебе отношения? – Горов слабо усмехнулся.

Пониетс сказал:

– А ты хочешь сказать, что это вопрос патриотизма, а купцы не патриотичны?

– Последнее общеизвестно. Первопроходцы никогда не бывают патриотами.

– Отлично. Я принимаю это. Я не ношусь по космосу для спасения Установления или для чего-либо иного в таком же роде. Но я отправился делать деньги – и вот мой шанс. Если это одновременно поможет и Установлению, тем лучше. А жизнью я рисковал и при более дохлых шансах.

Пониетс поднялся, и Горов тоже встал вместе с ним.

– Что же ты собираешься делать?

Торговец усмехнулся.

– Горов, я не знаю – пока не знаю. Но если суть дела в том, чтобы что-то продать, то я – именно тот, кто тебе нужен. Вообще-то я не хвастун, но на одном я всегда настаиваю. Я до сих пор никогда не возвращался, не выполнив квоты.

Стоило ему постучать, как дверь камеры открылась почти мгновенно, и с обеих сторон ввалилось по стражнику.

4.

– Демонстрация! – мрачно сказал Великий Мастер.

Он как следует закутался в свои меха и сжал худой рукой железную булаву, которую использовал как трость.

– И золото, ваша Почитаемость.

– И золото, – неосторожно согласился Великий Мастер.

Пониетс поставил ящик на пол и открыл его, постаравшись при этом принять по возможности торжественный и одновременно самоуверенный вид. Перед лицом всеобщей враждебности он чувствовал себя одиноким; сходное чувство он испытывал и в свой первый год в космосе. Полукруг бородатых советников неодобрительно взирал на него. Среди них был и Ферл, узколицый фаворит, восседавший в застылой враждебности рядом с Великим Мастером. Пониетс уже однажды встретился с ним и немедленно выделил его как главного врага и, следовательно, как главную жертву.

Снаружи небольшая армия ждала исхода событий. Пониетс был надежно изолирован от своего корабля; единственным его оружием была попытка подкупа, а Горов все еще оставался заложником.

Он в последний раз отрегулировал неуклюжее чудище, которое стоило ему недели изобретательских усилий, и еще раз взмолился, чтобы облицованный свинцом кварц выдержал нагрузку.

– Что это? – спросил Великий Мастер.

– Это, – сказал Пониетс, отступив в сторону, – небольшое устройство, которое я сам сконструировал.

– Я понял, но это не та информация, которой я ожидаю. Не есть ли это одна из чернокнижных гадостей вашего мира?

– Устройство имеет атомную природу, – серьезно признал Пониетс, – но никому из вас нет необходимости прикасаться к нему или что-либо с ним делать. Оно предназначено лишь для меня, и если оно и содержит что-либо отвратительное, все зло его я беру на себя.

Великий Мастер угрожающим жестом поднял свою железную трость над машиной, и его губы быстро и беззвучно задвигались в очистительном заклинании. Узколицый советник по правую руку наклонился к нему, и его торчащие рыжие усы приблизились к уху Великого Мастера. Дряхлый аскониец раздраженно отстранился.

– И в чем же состоит связь между вашим орудием зла и золотом, которое может спасти жизнь вашего соотечественника?

– Этой машиной, – начал Пониетс, мягко опустив руку на центральную камеру и поглаживая ее твердые, округлые бока, – я могу обращать железо, ненужное вам, в золото высочайшего качества. Это единственное известное людям устройство, которое берет железо – грубое железо, ваша Почитаемость, железо, выпирающее из вашего кресла и из стен этого здания, – и превращает его в сверкающее, весомое, желтое золото.