Утешительная партия игры в петанк
Шрифт:
Позже, на более точном английском, Шарль расскажет ему, кто она такая и как в своей области стала одним из лучших адвокатов Франции, если не Европы.
– But… What does she do?
– She saves the world.
– No?
– Absolutely.[331]
Кен посмотрел на ту, что дурачилась в этот момент с каким-то дедулей и одновременно плевалась оливковыми косточками
– Что ты ему там рассказываешь? – заволновалась она.
– О твоей профессии…
– Yes! – she said, обращаясь к ошалевшему парню, – I am very good in global warming! Globaly I can разогреть anything, you know… Do you still live с your parents?[332]
Кейт смеялась. Как и Марк, с которым Клер проделала вместе весь этот путь и который, по ее словам, был наделен от природы самой дурацкой системой навигации, какую только можно найти на рынке.
Зато музыка у него отличная… Слава богу, потому что они шесть раз сбивались с пути…
В перерыве между двумя поражениями наелись грудинки с картошкой «фри» и своим хохотом и дурачествами собрали под липами всю деревню.
У Кейт дар, подумал Шарль.
Куда ни пойдет, все вокруг наполняет жизнью…
– Чего ты ждешь? – спросит Клер вечером второго дня, оказавшись с ним вдвоем по другую сторону моста и собираясь загрузить в свою маленькую машинку килограммы фруктов и овощей.
И поскольку братец продолжал протирать ее ветровое стекло, дала ему пинка.
– Дурак ты, Баланда…
– Ай.
– Знаешь, почему ты никогда не станешь великим архитектором?
– Нет.
– Да потому что ты дурак.
Смех.
Снова появился Том, нагруженный мороженым для детей, Марк собирал укатившиеся шары, и тут Кейт объявила:
– Ну что? Утешительную и по домам…
Старики, согласно кивая, достали из карманов тряпки.
– Это что такое? – забеспокоился Шарль, – Какая-нибудь местная бормотуха? Сдула прядь со лба:
– Что? Утешительная? Вы не знаете, что это такое?
– Нет.
– Так вот… В петанке есть первая партия, вторая, решающая, реванш и утешительная. Это игра просто так… Без ставок, без соревнования, без проигравших… Ради удовольствия…
Шарль сыграл блестяще и благодаря ему команда выигра… то есть отдала должное этому замечательному слову. Утешительная.
Когда он уже собирался идти спать, пожелав всем спокойной ночи и оставив сестру на попечение ее учителя английского (подозревая, что она говорит по-английски намного лучше, и все эти ее игры с английским – лишь предлог), она вдруг объявила ему:
– И правда, иди-ка спать. Тебе завтра в одиннадцать надо быть на вокзале, в Лиможе.
– В Лиможе? Да что я там забыл?
– Для нее это оказалось удобнее всего.
– Это для кого это?
– Как бишь ее? – Клер, словно запамятав, хмурила лоб, – Матильда, кажется… Да, да… Матильда.
«Самые» «счастливые» «в» «его» «жизни». Вот почему.
Когда они подъехали, все снова, все еще, как всегда, сидели за столом.
Подвинулись, чтобы освободить им место, и достойно отпраздновали прибытие новобранца.
Остаток дня провели на берегу реки.
Впервые с тех пор, как приехал, Шарль не взял с собой блокнот. Все, кого он любил на этом свете, были рядом, так чего еще ему было желать, воображать, придумывать ирисовыватъ.
Абсолютно нечего.
На следующий день на рынке встретили Алексиса с мадам. Клер не сразу решилась его поцеловать. Все же поцеловала. Весело. Нежно. Жестоко.
Когда они были уже далеко, Корина спросила, что это за девушка.
– Сестра Шарля…
– Да?
Повернулась к продавцу сыра:
– Послушайте, вы не забыли положить тертый грюйер, как в прошлый раз?
Потом к мужу, превратившемуся в тень:
– А ты чего ждешь? Плати.
Ничего он не ждал, ничего. Это и было его основное занятие.
На следующий день он заедет в Ле Веспери, якобы одолжить какой-то инструмент, и кто-то из детей скажет ему, что она уже уехала.
Шарль, работавший с Марком в гостиной, даже не удосужится выйти ему навстречу.
Том, Дебби и Кен, уже не раз откладывавшие свой отъезд в Испанию, тоже, наконец, уехали.
Мама Кейт, приехавшая накануне, поселилась вместо них в комнате Хатти.
А Хатти, которая уже неплохо разбиралась в покере, другую свою комнату любезно предоставила Матильде… Всего на две ночи.
Потом и Матильда перенесла свой матрас в конюшню.
Шарль, вначале слегка опасавшийся, уживется ли «городская крыса» с «полевыми»,[333] быстро успокоился. На второй день Матильда уже сидела в седле, надела наушники и всех их сделала.