Утоли мою месть, пуля

– В армии служил?

– Служил. – В подробности Илья вдаваться не стал, да они никого и не интересовали. Волков повернул квадратную башку, щелкнул мышью, и на манекенах сменились «картинки».

– Упражнение один: мишень анатомическая, расстояние до цели двадцать метров, количество патронов пять штук в одном магазине.

Все трое дружно сделали шаг назад, а Волков методично продолжал:

– Время на стрельбу – тридцать секунд, исходное положение: стоя, руки опущены вдоль туловища. Оружие поставлено на предохранитель и лежит на столе, положение для стрельбы – стоя. По моему сигналу…

Три, два, один… погнали. Ничего нового он для себя не узнал, все пройдено не раз и не два на тренировках и проверках. Пистолет в руки, выключить предохранитель, дослать в патронник патрон, поднять «Викинг» – тяжелый, зараза, почти килограмм, и отдача неслабая – и положить все пять пуль в десятую, девятую и восьмую зоны. Пистолет на стойку, шаг назад.

– Готов! – Его крик пропал в звуках выстрелов, остальные двое еще палили, юноша в джинсе злобно покосился на Илью и послал пятую пулю в область таза предполагаемого противника. Волков с критическим видом смотрел на монитор, Илья снова глянул себе за плечо и отвернулся. Фээсбэшник произнес что-то негромко, стоявший за его спиной громыхнул дверцей сейфа, и на стойках появились новые магазины.

– То же самое, – проговорил Волков. – Расстояние до цели пятнадцать метров, время на стрельбу двадцать секунд. По команде…

Писк таймера, крохотная пауза, грохот выстрелов, душная вонь сгоревшего пороха. И все пять пуль легли точнехонько в область хребта и черепа расчерченной, как пособие для начинающего маньяка, мишени.

– Расстояние до цели восемь метров, время на стрельбу пятнадцать секунд…

Да пожалуйста, ешьте, господин майор, не обляпайтесь! Отстрелявшись, Илья положил пистолет на стойку, шагнул назад. И любовался на дело своих рук – как все складно, ровно, дырочки одна к одной, по диагонали – от башки через позвоночник к пояснице. «Меркушев, ты покойник!» От одной мысли стало тепло, даже повеяло чем-то свежим, терпким, на сгоревший порох никак не похожим, а скорее на дорогой мужской парфюм.

– Срочную или по контракту?

Илья стащил с головы наушники и смотрел Волкову в глаза. Тот опирался на тонкую изящную трость и ждал ответа, позвякивал чем-то в кармане светло-серого, в тон штанам, пиджака.

– Сначала срочка, потом «контрабасом» три года.

– Хорошо. Кросс, рукопашка? Ты как, горазд, или…

– Проверяйте! – бросил Илья равнодушно, глядя в стену над седой «площадкой» на макушке Волкова.

– И проверим. С ножом обращаться умеешь?

– Доводилось, – осторожно ответил Илья, посматривая по сторонам. Пистолет рядом, но толку от него мало; если рукоятью Волкова по темечку грохнуть, но и только. Увести отсюда кореша господина Тынского охрана не позволит, вон один уже вылез, за волковской спиной, как конь, переминается. И тот, с рожей шире дверей, тоже никуда не делся, смотрит на всех троих одновременно.

– Пойдем прогуляемся. – Волков, хромая на правую ногу и опираясь на трость, направился к двери. – И ты тоже…

Юноша в джинсе встал по стойке «смирно» и едва ли не строевым шагом двинул следом за процессией. Третий кандидат никого не заинтересовал, даже охранников, замыкавших строй.

Идти оказалось недалеко – обогнули учебный корпус, спустились по залитой свежим асфальтом дорожке, миновали парковку и взяли левее, оказались на утоптанной глинистой тропе. Волков, резко выкидывая правую ногу вперед, шел первым, поскользнулся на мокрой траве, но, отмахнувшись от ринувшегося на помощь охранника, равновесие удержал, впечатав трость во влажную землю. Постоял так чуток и двинул дальше, к небольшой ветхой сараюшке над овражком, и здесь уже остановился, толкнул тростью дырявую створку. Сначала Илья думал, что ему показалось, но нет – внутри кто-то был, пищал, скулил и повизгивал отчаянно, переходил на рычание и снова срывался в визг. «Что за черт?» Он следом за Волковым шагнул внутрь, увидел в углу что-то белое, длинное, и это что-то билось, рвалось с привязи, не в силах порвать веревки. И внизу… Илья смотрел на пол, чертыхнулся еще раз, не веря своим глазам. Разномастные щенки, три штуки, только-только открывшие глаза – бессмысленные, голубые, дерутся между собой, ползают по голому полу и скулят – от голода или страха, а утешить их некому. Крупная белая с черным сука, распятая за все четыре лапы, висит в углу, и давно, похоже, висит, ибо воет уже глухо, из последних сил.

– Начали! – Мордатый телохранитель откинул полу куртки, рывком извлек из ножен на боку нож с длинным клинком с приятного цвета рукоятью из дерева, подал его юноше. Тот уверенно взял нож прямым хватом и преданно посмотрел на Волкова.

– Режь! – Фээсбэшник обеими руками опирался на трость и не сводил с юноши глаз.

– Что?..

– Режь, говорю, суку, режь на хер! – рявкнул Волков в лицо парню. – Или я тебя сам на ремешки… здесь и зароем! Бегом, время пошло! А тебе другую найдем!

Илья перехватил брошенный на него взгляд и заложил руки за спину. «Проверка психологической устойчивости… Отлично, господин Волков, вы всех так проверяете? И следовательно, те, что за мной гонялись и Наташку на рельсы пристроили, песиков на досуге режут? Догхантеры, значит… А собака бродячая, явно видно, да еще и кормящая – отличный выбор. Это тебе не на удавленника в морге любоваться…»

– Кому сказал?! – ревел Волков, и юноша отмер, шагнул к почуявшей конец суке, размахнулся коротко, ударил в собачье брюхо. Вой, визг, алые капли на белой шерсти, скулеж под ногами, писк – это охранник отшвырнул одного щенка к стене, и сука завыла еще громче, но уже не от боли. – Режь, чтобы я кишки видел!

Нож падает на пол, юношу сгибает спазм, раздаются характерные звуки.

– Не могу… – сквозь бульканье расслышал Илья и подобрался. Кишки видеть хочешь, не нагляделся? Будут тебе кишки. У мордоворота кобуры нет, только пустые ножны, второй охранник, правда, под вопросом, но это поправимо…

– Убрать!

Вот и чудненько, второй шагнул к блюющему кандидату, брезгливо ухватил его за ворот куртки и бесцеремонно поволок из сарая. Илья подобрал нож, вытер его о собачью шерсть, обернулся.

– Давай, давай! – подбодрил его Волков, снял очки и принялся протирать их полой пиджака, ухитряясь при этом держаться на ногах.

Сука извернулась, вытянула башку и цапанула зубами оказавшегося поблизости мордоворота за плечо. Тот шарахнулся к стене, врезал псине кулаком по морде и наступил на одного из щенков. Тот заорал дурниной, сука захрипела и плотнее сжала челюсти, Илья перехватил нож обратным хватом, развернулся и всадил его охраннику в правый бок. Выдернул, повторил и метнулся к Волкову, вышиб трость так, что та отлетела к стене, приставил клинок к горлу фээсбэшника.

– Ты что, сынок? – искренне удивился Волков и выронил очки. – Охерел? Аль обдолбанный? Леня таких не любит…

И заткнулся, ибо тонкая теплая струйка крови уже текла за ворот его светло-голубой, безупречно отглаженной рубашки, сглотнул и поднял руки.

– На кишки хочешь посмотреть? Могу устроить, – негромко пообещал ему Илья. – Вперед топай, и без шуток. К Тынскому вези, у меня к нему разговор есть, а ты, сучий потрох, мне на хер не нужен. Пойдем. А если встретим кого – так и скажи: к дяде Лене едем на собеседование.

– Не тебя ли он искал, сынок? – Проницательность Волкова не знала границ. Выходить из сараюшки он не торопился, но и не дергался, стоял спокойно, руки держал на виду. Илья быстро обхлопал его, выдернул из кобуры под пиджаком хорошо знакомый «ПСС», отшвырнул нож. Вот и славно, вот и отлично, судя по весу, магазин полон, шансы равны. Теперь Тынский точно Меркушева на «стрелку» приволочет, к гадалке не ходи. А нам того и надо.

– Стоять! – осадил Илья вернувшегося с «проводов» второго охранника. Того словно вкопали в землю, он резко затормозил, получил пулю в брюхо и аккуратно осел наземь под вой бьющейся за спиной суки.