Святые Марина и Анна!Читаю стократ жития.В словах отражается странногрядущая ноша моя.Не нужно прямого примера —следов не отыщешь нигде,и не подражанье, а вераодна помогает в беде.Пусть будет их мудрость сохранна…За дерзость, о Боже, прости!Святые Марина и Анна,храните на крестном пути!
1976
«Когда конец работы близко…»
Когда конец работы близко,надолго не суши пера:вдруг завтра – тёмная пора?Нельзя измерить степень риска,какую требует игра.Вдруг, в полушаге от победы —полны чернильницы воды?Вернёшься на свои следы,а
путь по собственному следу —круг не почёта, но беды —в барак сомнительной больницы,где ночью – гвалт, а в полдень – тьма(в моем понятии – тюрьма…),где будут принуждать лечитьсяврачи, сошедшие с ума:пытать бессонницей и жаждой…В уме – побег, пурга, леса;пойдёт дурная полоса —всё оттого, что я однаждыпрервал письмо на полчаса.
1972
«Над городом плыли сигналы отбоя…»
Н. Тарасову
Над городом плыли сигналы отбоя,и, следуя чистому звуку трубы,народ поднимался из долгих забоев,не зная дальнейших изгибов судьбы,и в дом человека с тяжёлой судьбою,как будто забыв о конечности дня,однажды друзья пригласили с собою,желая больших перемен для меня.Мы в двери ввалились весёлой гурьбою,считая, что просто: попасть без стыдав друзья к человеку с больною судьбою,что если его затрудним – не беда.Хозяйка спасала свой дом от разбояи, перед решимостью нашей слаба,сказала нам: «Сердце даёт перебои…Он вам не поможет… Такая судьба».
1976
«За роспись храма не проси наград…»
За роспись храма не проси наград,довольствуйся случайною монетой…Пренебрегая доброю приметой,ты, всё-таки, пока глаза глядят,скорее – прочь, в леса, до края света…Пускай столицу обессмертит храм,твой княжеский, невиданный подарок.В твоей землянке – восковой огарок,горбушка хлеба, невозможный хлами мутный очерк бесполезных чарок,и тонкий контур – чёрным по стене,трепещущий в неверном освещенье,он – память о недавнем озаренье,о храме, о свободе, о ценеспасения не головы, но зренья.Когда-нибудь твой след сотрут дотла,пройдёт нужда вопроса и ответа:твоя боязнь, твоя болезнь отпета!И дерзко зазвучат колоколасобора, что возник у края света.
1972
«На севере и вольность сходит с рук…»
На севере и вольность сходит с рук,да вот дорога – долгая морока:и в снег, и в темень, за Полярный круг,в последнюю обитель скоморохов.Как своего, туда зовут шуты;у них – весна и половодье шуток.Успеть бы поумнеть до темнотыне завершённых в полугодье суток.Гуляет слух: там – край зимы и крайземли, и частые сполохи;но мне сулят: «Увидишь русский рай», —бежавшие от казни скоморохи.Там с головою кану в старину,от вольной речи грустью захвораю,домой пойду, как ходят на войну,когда не время поселяться в рае.
1972
ЗАКРЫТЫЕ ГОРОДА
В ответ на вечное «куда?»я в воздухе неверный абрисчерчу рукой; я без следавсегда летаю – в города,которых зашифрован адрес.В следах – кто нынче знает толк(равно – во снах или в вопросахскрещенья судеб)? Старый волк,пусть ищет, если путь – как шёлк:вся жизнь – на крыльях и колёсах.Лечу, и мучает, как бред:закрытый город – вот нелепость;рождён тому уж много лет —нет в адресе, на карте нет,да полно, если эта крепостьи на земле? Контрольный пост,за горизонт – ряды колючейказённой проволоки? Простстрой домов. А где – погости лавочка на всякий случай?Смешно приметы стариныискать в кварталах общежитийили в домах людей войны;лишь человек со стороныспособен ждать таких открытий —иных открытий долог ряд:забава – скудные витрины,скучая, изучать стократ…Когда в толпу направишь взгляд,сплошь – одинокие мужчины.
1974
«Башмаки растеряв на гаданье…»
Башмаки
растеряв на гаданье —босиком на жестокий мороз…Я в Крещенье застрял в Магадане,словно к снегу ступнями прирос.Там, боясь захворать, самолётысобрались в неподвижный кружок,будто ждали смиренно кого-то,кто б огонь в лётном поле разжёг.Так случилась беда, так случилось,что внезапно накрыла пурга.Все сдавались – в расчете на милостьили на пресыщенье врага.Мы, нечаянно сбитые в лагерь,по утрам приникали к стеклу,чтоб увидеть, как жёсткие флагивсё еще улетают во мглу,и бесцветная муть небосводаозначала в такие часыперспективу лишенья свободывозле взлётной глухой полосы.Было слово красивое «рейсы»далеко, как семнадцатый год…И везде по России у рельсовпропадал терпеливый народ,кто куда – хоронить, на базары,от жены, от тоски – за моря.И ломились вокзалы, вокзалы,лагеря, лагеря, лагеря.
1976
«Безумие – защита от тепла…»
Существует технический термин – теплозащита.
Безумие – защита от теплаили – любви, как если бы избытоквозможен был, как будто пережитокпри непогоде – добрые дела.Среди зимы – защита от добра?Быть может, есть такой предмет науки.Но кто-то мне отогревает рукисреди обледенелого двора.Меня заводят в незнакомый дом,поближе к печке придвигают кресло,готовят чай: тепло уже воскресло,течёт беседа. Суть, однако, в том,что мне для испытания душинавязана к зиме теплозащита —тулуп, где все отдушины зашиты(для опыта все средства хороши):я защищен от блага очага,я защищен от чьей-то тёплой речи;защита, угнетающая плечи,хранит от друга, как и от врага,и безразлично, падают словаили на ветке каркает ворона.Мне – от тепла глухую оборонудержать – и не подбрасывать дрова.И видно: по ту сторону стеклакого-то греться силой тащат черти…Безумий много – от любви до смерти.К чему ж ещё – защита от тепла?
1977
«Удобный образ мира – три угла…»
Удобный образ мира – три угла,как будто есть углы добра и злаи разума – деление несложно,и это всё была бы ложь, новидны в теченье жизни три узла.Любой – распутай, но не разорви,не разруби, как сделает и школьник,нарисовав обычный треугольник —фигуру преткновения любви.Фигура преткновения труда —прямая;с ней, однако же, беда —ей противопоставлен сложный узел:напряжена системой тяжких грузил,нить в глубине растает без следа.Все линии сойдутся впереди,их начертить – рука вольнее ветра.Отпразднуешь ошибки геометра,лишь узел совести не береди.
1977
«Что за проводы? Раз – навсегда…»
Что за проводы? Раз – навсегда?С глаз долой – и отбой, слава Богу?Только странно раскисла дорогаи от горя горят провода.Никогда не проститься навек,нужных слов не вместят телеграммы,и любая дорога упрямов прежний дом приведёт на ночлег.В старом доме – уют и тепло,и, не помня о времени года,захочу, чтоб была непогода на дворе – чтобы долго мело.Не смутит завыванье трубы,чей-то бег по грохочущей жести.Растеряв нехорошие вести,где-то навзничь полягут столбы.
1973
«Мимо окон, оступаясь в снег…»
Мимо окон, оступаясь в снег,проплывает пьяный человек.Еле-еле – шапка на затылке.В безнадёжных поисках бутылкион забрёл в какой-то прошлый век.Денег в доме снова ни гроша,век проходит мимо, не спеша,нет нужды в особом просвещенье;дело только в лёгкости верченья —как на острие карандаша.Вольность мысли кажется близкатолько меж застольем и постелью,и у горла копится тоскаверным обещанием похмельяв безнадёжных поисках куска.