Утонувшие надежды

– В такой-то дождь? - спросил он.

– Уолли прав, - сказала Глэдис (по крайней мере его действительно зовут Уолли!). - На улицах ни души, но даже если кто-то и выйдет из дома, все равно ничего не расслышит.

– Сам посуди, Том, - заметил Тайни. - До сих пор мы ничего такого не сделали, чтобы нас полиция разыскивала. Но стоит нам тронуть местных жителей, и пиши пропало.

– А я вообще не занимаюсь такими вещами, - испуганно заявил Даг. - Я аквалангист, и здесь нахожусь только для выполнения своих профессиональных обязанностей.

Завязалась оживленная перепалка, в ходе которой присутствующие увещевали Тома Джимсона не принимать кровавых мер. Все это время Уолли не отрывал глаз от Миртл, словно пытаясь сообщить ей нечто личное, сокровенное. Что именно? Хочет запугать? О чем-то предупредить? Может, ему нужно, чтобы она не говорила остальным, что они уже встречались?

Ради Бога! Миртл вообще не собиралась ничего говорить. Никто из присутствующих не вызывал у нее доверия. Даже Глэдис.

В кухне появились еще трое и потребовали объяснить, что здесь происходит. Им поведали историю пленения Миртл, а также различные точки зрения по поводу способа ее обезвреживания. Спор вспыхнул с новой силой. Среди вновь прибывших (это были двое мужчин и женщина) не оказалось того разгневанного человека, который разлучил Дага и Миртл во время памятной встречи на крыльце. Сколько же людей в этой... банде?

"Да, - подумала Миртл. - Меня похитила самая настоящая банда. Но скажите на милость: что могло привлечь преступное сообщество в Дадсон-Сентр?"

Пришедшая недавно женщина, которая выглядела намного моложе и приветливее Глэдис, сказала:

– Позвоню-ка я Джону. Может, он нам что-то подскажет.

– А мне казалось, что Эл вышел из игры, - заметил Том.

– На чердак ее, - негромко, но внушительно произнес Тайни. - Уолли прав.

С этим мнением согласились все присутствующие - разумеется, за исключением Тома, который заявил напоследок:

– Слушайте меня внимательно. Если она сбежит, я сразу же берусь за динамит. Немедленно.

– Да, конечно, - в один голос отозвались присутствующие и всем скопом повели Миртл вверх по лестнице, нетерпеливо и с легким раздражением размахивая руками.

68

"Главнокомандующий и принцесса не узнали друг друга!"

ПРИНЦЕССА, БЕЗДЕТНАЯ КРЕСТЬЯНКА, ПОХИЩЕННАЯ ЦЫГАНОМ/ЧЕРНЫМ ВОРОНОМ/МЕРЛИНОМ, ДОЛЖНА ИМЕТЬ НА СВОЕМ ТЕЛЕ ОСОБУЮ РОДИНКУ, СКРЫТУЮ В УКРОМНОМ МЕСТЕ

"В настоящей жизни так не бывает. Даже если у нее есть родинка, это не имеет значения, поскольку нет никакого наследства".

ПРИНЦЕССА НАСЛЕДУЕТ ИМУЩЕСТВО СВОЕГО ОТЦА. В РУКАХ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО СОСРЕДОТОЧЕНЫ ГРОМАДНЫЕ ЦЕННОСТИ

"Деньги, зарытые на дне водохранилища. Мне кажется, Том собирается взять их себе. Принцесса в опасности - вот что самое главное".

ДА

"Я взял принцессу под свою защиту".

ЭТО ДОЛГ ГЕРОЯ

"Я принял решение спокойно выждать и посмотреть, что будет дальше. Твои соображения?"

СОГЛАСЕН

69

Дортмундер открыл один глаз и тут же пожалел об этом. Открыл второй, но легче не стало. Он лежал в той же позе на полу в гостиной напротив телеэкрана, с которого облаченная в белый халат Рокуэлл Уэлч вещала что-то о микробиологии.

Затем в его поле зрения появились ноги в старых изношенных коричневых башмаках и линялых джинсах. Взглянув на ноги, Дортмундер осознал, что его разбудил стук открываемой квартирной двери. Затем он вспомнил все остальное: 1) Гаффи, 2) Тома (Тима Джепсона) Джимсона, 3) наручники, 4) пиццу, за которой отправился Гаффи.

– Вот, принес, - раздался откуда-то сверху голос Гаффи.

– Отлично. - Дортмундер приподнялся, опираясь на левую руку. Правая рука торчала в кольце наручников, прикрепленных другим кольцом к батарее. Он чувствовал дурноту и головокружение и лишь теперь вспомнил, что Гаффи пошел за пиццей потому, что они выпили слишком много пива на голодный желудок.

Гаффи вскрыл пиццу прямо на полу и предупредительно придвинул ее поближе к свободной левой руке Дортмундера.

– Я еще пивка захватил, - сказал он.

– Отлично.

Презрев условности, Гаффи уселся на пол рядом с Дортмундером, и они принялись за пиццу, прихлебывая пиво и наблюдая за Рокуэлл Уэлч, пробиравшейся по чьей-то кровеносной системе. Теперь на ней был гидрокостюм, выгодно подчеркивавший соблазнительные формы, но речь шла по-прежнему о микробиологии.

Несколько минут спустя Гаффи задумчиво произнес:

– Это моя лучшая вечеринка за сорок... сколько же это будет?.. за сорок пять лет, Джон.

– Какая же это вечеринка, Гаффи? Нас ведь только двое, - заметил Дортмундер.

– Для меня два человека - целая толпа, - напомнил Гаффи.

– Понимаю.

Они еще немножко посидели в уютном молчании, а потом, когда на экране появилась рекламная заставка национальной гвардии (уже наступила поздняя ночь, а точнее, раннее утро), Гаффи с сомнением в голосе произнес:

– А может быть, Мэтт?

– Ты так думаешь?

– Не знаю. Давай попробуем.

– Эй, Мэтт! - жизнерадостно заорал Дортмундер, от всей души стараясь потрафить старику. - Что скажешь, Мэтт? Как дела, Мэтт? Эгей, ребята! Посмотрите, кто пришел! Мэтт Гаффи!

Выслушав вопли Дортмундера, Гаффи задумался и сказал, покачивая головой:

– Нет. Вроде не так.

Все дело в том, что нынче вечером Дортмундер, надеясь хоть как-то умиротворить Гаффи и тем самым облегчить режим своего заточения, сказал:

– Нам предстоит просидеть вдвоем по меньшей мере двое суток. Давай хотя бы познакомимся. Меня зовут Джон.

Тут оказалось, что Гаффи не может вспомнить собственного имени.

Впрочем, его нельзя было в этом винить. Уже два десятилетия Гаффи вообще ни с кем не общался, а до того сидел в тюрьме, обитатели которой называли друг друга исключительно по фамилиям, чтобы показать, какие они крутые мужики (невзирая на различные отклонения в сексуальной ориентации). Короче говоря, к Гаффи в последний раз обращались по имени где-то в конце второй мировой войны.

Разумеется, такой провал памяти изрядно встревожил старика, и Дортмундер вызвался помочь ему вспомнить свое имя. И теперь Гаффи проводил время, остававшееся после уроков микробиологии, в размышлениях об именах. Каждый раз, когда ему что-то приходило на ум, Дортмундер пытался применить очередную находку, впрочем, пока безуспешно.

Через несколько минут микробиологический фильм кончился. Со второй попытки Гаффи удалось подняться на ноги, и он принялся щелкать переключателем каналов телевизора, пока на экране вновь не возникла Рокуэлл Уэлч в обличье пещерной женщины, избавлявшем ее от необходимости что-то говорить.