Утонувший в кладезе

* * *

Его провели по освещенным газовыми светильнями коридорам. Через каждые десять-пятнадцать саженей коридоры перегораживались литыми решетками. Прутья на решетках были толщиной не меньше чем в полвершка. Кругом висели замки, вызывающие своими размерами не только уважение, но и мысли о несбыточности побега.

Надзиратель, сумрачный бородач, в раменах косая сажень — по ауре тоже волшебник — открывал замки не менее внушительным ключом и, едва процессия миновала решетку, тут же запирал.

Заклинаний на замках Свет не ощущал, но они здесь и не требовались. Нет в подлунной колдуна, способного силой своего Таланта одолеть такие решетки и такие замки. Разве лишь варяжский альфар, убивший Клюя Колотку. Да и он, наверное, спасует. Буде не заставит потрудиться на свое благо бородача-надзирателя!.. Словом, неудивительно, что отсюда удалось уйти всего одному человеку. Впрочем, вряд ли беглеца вывела из этих застенков Семарглова Сила. Скорее всего, он воспользовался прозаической помощью со стороны. К примеру, подкупом…

Проскрежетал засов, скрипнула дверь.

— Входите, задержанный!

Свет подчинился, шагнул во мрак, замер.

Снова скрипнула дверь, проскрежетал засов. Донеслись быстро стихающие шаги. Потом чуть слышно звякнула решетка, и на Света обрушились мрак и безмолвие. Аж уши заложило!..

Да, это была настоящая темница.

Свет опустился на пол, привалился спиной к холодной двери.

Наконец глаза привыкли, и темнота слегка разредилась, превратилась в сумрак. По-прежнему сидя на полу, Свет разглядывал свое новое обиталище.

В дальнем углу невысокий топчан, в другом углу крохотный стол с табуреткой, на стене потушенный газовый рожок. Значит, иногда темница все-таки становится светлицей… Ага, под самым потолком небольшое отверстие. Оно и превращает мрак в сумерки. Ближе к двери правая стена переламывается, явно огибает какое-то дополнительное помещение.

Свет встал, обошел выступ, наткнулся еще на одну — уже дощатую — дверь, открыл. Здесь царила настоящая ночь, безлунная и беззвездная. Пришлось разбираться вслепую.

Ага, это, судя по всему, умывальник. Значит, должен быть и горшок. Пощупал ногой: вот он. Обнаружил над умывальником кран, повернул. Вода есть — правда, только холодная. Тут же откликнулся заполненный переживаниями последнего часа мочевой пузырь, настоятельно попросился наружу. Оказалось, что его просьбу можно прекрасно удовлетворить и в темноте.

Что ж, до суда здесь жить можно. А дальше — уж не обессудьте! Невиновных словен в острогах не держат, не Орда…

Вернулся в темницу, обнаружил возле двери вешалку. Повесил шляпу. Шагнул к топчану. Тюфяк; подушка; грубое, но, судя по всему, достаточно теплое одеяло.

Сойдет, подумал Свет, мне здесь не зимовать!..

Скинул ногавицы, снял и положил на табуретку камзол. Потом лег на топчан, заложил руки за голову и принялся думать.

* * *

Время в застенках течет странным образом — не то минута прошла, не то час.

Зато размышляется справно.

И чем больше Свет раздумывал над случившимся, тем больше убеждался: его арест не мог быть ошибкой.

По ошибке чародеев не задерживают. И причина задержания — вовсе не смерть вчерашнего соглядатая. Там все ясно, убийства Свет не совершал. А значит его просто должны были посадить дома. До Контрольной комиссии… Так, по крайней мере, поступили бы с любым другим чародеем. Так, к примеру, поступили и с ним — прошлым меженем. И раз ныне все случилось иначе, значит чародей Сморода перестал походить на любых других чародеев…

Свет пошевелил затекшей рукой, потом сел и привалился спиной к стенке. Задумался над последней своей мыслью.

Ну а чем же чародей Сморода перестал походить на других? Тем, что спит с собственной служанкой?.. Несомненно, но кто мог об этом узнать? И откуда?..

Спину холодило так, что пришлось снова лечь и укрыться одеялом.

Способна ли Забава похвастать, что совратила с пути истинного своего хозяина?.. Честно говоря, вряд ли. Ведь главная ее забота — насколько он понял — зачать и родить от волшебника. А спать с ним — еще не значит заполучить в свой кладезь его семя. Тут-то Свет ничем ей помочь не способен — такое заклятье ему не известно. А если исходить из волшебных наук, то оного заклятья и существовать не должно!.. Словом, хвастаться Забаве пока что нечем. А опосля вчерашней своей странной просьбы девица и вовсе должна молчать в тряпочку. Правда, она могла проговориться раньше… Нет, не могла! И почему тогда его не арестовали прошедшей зимой? Уж к тому-то времени Забава бы всем раззвонила…

Кто еще из домашних мог знать о ночных занятиях хозяина? Да ни один человек! Отвращающее заклятье накладывалось всегда и вовремя, так что подслушать или подсмотреть никому бы не удалось. А разговоры, скажем, Ольги о том, что Забава часто бегает наверх по ночам никто бы всерьез не воспринял… Ну бегает, и что с того? Может, чародей служанку лечит. Или заставляет писать под диктовку. Или выслушивает ее сплетни о домашних… Не спит же он с нею, что вы в самом деле!.. Да и не станет Ольга выносить мусор из родной избы. Где она еще столько заработает? Разве лишь на ткацкой фабрике?.. Но там восемь часов на ногах без передыху, да еще выучиться надо, да в столице ни одной ткацкой фабрики нет, тут вам не Ярославль… Впрочем, вряд ли там платят столько. Чародей Сморода — не глупец, знал, чем привязать к себе домашних. Так что даже Ольга — это несерьезно!.. Про Берендея же и Станиславу — и вовсе говорить нечего! А остальные — приходящие, перед полуночью давно у себя дома сидят…

Ладушки-оладушки, вернемся к главному вопросу…

Чем еще чародей Сморода перестал походить на других? Тем, что перси юной княжны вызывают в нем странное, необъяснимое для него самого томление?.. Без сомнения необычная реакция, но кто мог узнать об этом? Разве лишь сама княжна — говорят, девицы такое чувствуют… Но чувствовать — не значит знать! Да и зачем Снежане упрятывать его в острог. Разве лишь за тем, чтобы он не мешал ей, если она — и есть вражеский лазутчик… Стоп, брате, от этой версии мы с вами, помнится, отказались… Или все еще не отказались?..

Свет встал, прошелся по камере, попил воды из-под крана — вода оказалась противной на вкус и чем-то пахла. Снова лег.

Ладно, зайдем с другой стороны… Не мог ли Кудесник почувствовать, что чародей Сморода утаивает от него часть правды? Мог, вестимо! Истинные возможности Кудесника известны лишь самому Кудеснику… Но и в этом случае опять же разбиралась бы со Светом Контрольная комиссия. А с Ночным колдовством его проступок не связан… Впрочем, тут я даже не знаю, какова процедура. Ведь Кудеснику не лгут. По определению!..

Стоп, а не может ли арест быть неким испытанием? Посмотреть, скажем, как поведет себя чародей Сморода в столь необычной и неожиданной ситуации… Ну и как он может себя в оной ситуации повести? Выбор-то невелик! Лежать либо ходить по камере из угла в угол… Бегать в нужник каждые десять минут… Орать, чтобы его немедленно выпустили, и требовать судебного заступника… Дичь какая-то!

Ясно одно — Вышате Медоносу в настоящее время арест чародея Смороды невыгоден. Иначе с какой бы стати опекун стал предупреждать оного чародея, что за тем следят люди Кудесника? Вышате проще всего не вмешиваться и посмотреть, чем все закончится… Впрочем, люди Остромира могли следить за мной и в том невозможном случае, буде Кудесник решил предложить мне свой пост… Но в этом-то случае и беспокоиться не о чем! Зато появляется повод для великих беспокойств у Медоноса. Но у Вышаты нет никаких законных оснований добиваться ареста чародея Смороды…