Утренние прогулки

Мы оделись, оставили маме записку, где мы, и вышли на улицу.

Мимо проезжали разные машины, но мотоцикл не показывался.

–  Он с коляской, - сказал Федор Матвеевич, - его сразу узнаешь.

Потом из- за поворота вывернул мотоцикл, с огромной скоростью понесся к нам и около нас громко затормозил.

–  Ну ты и носишься, смотреть страшно, - сказал Федор Матвеевич пожилому человеку в мотоциклетном шлеме.

–  Сам просил торопиться, - ответил человек.

Он снял шлем, вынул из коляски чемоданчик и спросил, как настоящий врач:

–  Где больной?

Мы пошли к Светкиному дому.

Света открывала дверь, а Барри молчал, хотя раньше всегда встречал своим зычным басом.

Доктор снял куртку, вытер лицо и руки большим носовым платком, прошел в комнату к Барри, нагнулся над ним, а тот лежал и равнодушно смотрел куда-то в сторону.

–  Баричек, Барри, - заговорила Света.

Доктор осторожно протянул руку, погладил. Потом провел рукой против шерсти. Потом сказал Свете:

–  Девочка, поднимите собаку, пусть он пройдется. Света сказала:

–  Стоять!

Барри приподнялся, а потом снова лег.

–  Позовите его из кухни, а я посмотрю, как он ходит.

Света ушла в кухню и позвала Барри оттуда.

Барри медленно пошел к ней, не обращая на нас внимания.

Там он попил воды и вернулся назад.

–  Чумка, - сказал доктор, - кожная форма. Сегодня ты его не чесала?

–  Нет, - ответила Света.

–  Если бы чесала, уже утром заметила бы. Видишь, какое воспаление на коже.
– Он снова провел рукой против шерсти.
– Главное, чтобы не перешла в нервную форму. Большие собаки плохо ее переносят, чаще приходится усыплять.
– Он посмотрел на Барри из коридора.
– А жаль будет, хороший пес. Играл с какой-нибудь собакой на днях?

–  Играл в воскресенье, с уличной какой-то.

–  Вот и заразился. Ни в коем случае с уличными собаками не играйте.

Доктор вынул из чемодана маленькую пластмассовую коробочку.

–  Я выпишу рецепт. Будете делать уколы четыре раза в день, лекарства купите в обычной аптеке. Сейчас я сделаю первый укол, а вы учитесь. Где у вас можно прокипятить шприц?

Света достала большую миску, туда положили настоящий шприц, две иглы, и мы стали ждать, когда закипит вода.

Потом доктор вымыл руки, собрал шприц, достал ампулу с жидкостью, сломал у нее горлышко, набрал жидкость в шприц, иглой шприца проткнул дырку в металлической пробке маленькой бутылочки, где был на дне порошок, и перелил туда жидкость. Порошок растворился, доктор набрал все назад в шприц, сменил иглу и стал делать укол Барри так же, как делают людям. Протер ваткой, смоченной в спирте, место на коже у задней ноги, воткнул иглу.

Барри даже не зарычал.

–  Уж больно ты волосатый, - говорил ему доктор, выдавливая всю жидкость из шприца под кожу Барри.
– Ничего, у меня рука легкая… Я вам все это оборудование оставлю, только не разбейте. Дня три придется поколоть. В шесть утра, в двенадцать дня, в шесть вечера и в двенадцать ночи.

–  В двенадцать дня как же мы сможем?
– сказал Федор Матвеевич.
– Сейчас конец месяца, меня с работы не отпустят. В другие часы - я могу.

–  Завтра среда?
– спросил доктор.
– Ладно, у меня следующие три дня вечерний прием, уколю вашего пса сам. Жалко, уж очень славный пес.

Света нашла лишний ключ от квартиры и дала его доктору, потому что мама у нее днем завтра тоже работала и дома никого бы не было.

–  Постарайтесь его кормить тем, что он любит. И поливитамины давайте, обязательно поливитамины!
– сказал доктор, когда уходил.

–  Спасибо тебе, Игорь. Видишь, без тебя бы загубили собаку.

–  Рано еще говорить спасибо. Лишь бы не перешло в нервную форму. У таких собак она почти всегда кончается параличом. Ну, будем надеяться и лечить. И на улицу выводите на одну лишь минутку, не больше.

Доктор вышел из дома, и я видел в окно, как он пошел в своей куртке по улице в сторону мотоцикла.

–  Теперь, Света, сходим за лекарством, а в шесть утра и вечером буду ходить к вам в гости. Уколы делать я умею, - сказал Федор Матвеевич.

И мы все пошли в аптеку.

***

Я проснулся рано утром и посмотрел на будильник.

«Неужели про укол забыли!» - испугался я и выскочил из своей комнаты.

В прихожей пальто Федора Матвеевича не было.

А на кухне висела записка:

«Коля, не волнуйся, я пошел сделать укол, а потом сразу съезжу, покормлю птичек. Ф. М.»

И я снова пошел досыпать.

***

А днем я встретил Андрея.

–  Ну чего, опять со Светкой помирились?
– сказал он.

–  Мы и не ссорились.

–  Как же не ссорились, я-то знаю. А вчера вместе с отчимом побежали к ней - я видел.

–  С каким отчимом?

–  Ну с этим, с Федором Матвеевичем.

–  Он мне и не отчим.

–  А кто же еще, конечно отчим.

Я хотел сказать, что он мне друг, но подумал, что после такого Андрей меня совсем засмеет. Скажет, что взрослых друзей не бывает.

***

А через два дня ровно в пять часов зазвонил телефон.

–  Коля, ты? Это дядя Федя говорит, Федор Матвеевич. Слушай, милый, я сегодня приду поздно, конец месяца на работе, конвейер гоним, все задерживаются.

«А Барри как же?» - подумал я.

–  Придется вам колоть или Светиной маме, ты меня извини, что так плохо получается.

Он еще спросил, сумею ли я. Я хотел сказать, что боюсь, но вдруг в телефоне послышался треск, потом короткие гудки, и ничего не стало слышно.

Я так разволновался, что выбежал на улицу без пальто. Потом все-таки вернулся, потому что солнце уже скрылось и дул ветер.

Света была дома одна. Барри лежал в комнате.

А я, когда волнуюсь, я почему-то улыбаюсь. Совсем не хочу улыбаться, наоборот, надо сказать о грустном, а у меня вдруг рот расширяется.

Света увидела, что я улыбаюсь, и тоже развеселилась.

Но тут я сказал:

–  Федор Матвеевич сегодня не придет. Он сказал, чтобы мы делали без него.

–  Без него?
– удивилась Света.
– Я боюсь.

–  Так ведь укол-то надо делать!

–  А вдруг шприц сломается, и иголка останется в Барри.

–  Не останется, мы осторожно.

–  Колоть, наоборот, надо быстро, - сказала Света.
– Осторожно, но быстро - это мне Федор Матвеевич сказал… Подождем маму лучше?

Мы стали ждать ее маму. Было уже десять минут седьмого, а мама все не приходила.