Увечный бог

Ливень не сразу отвел от нее глаза. Поскальзываясь на заледеневшей земле, взял лук и колчан.
– Сбежали, - сказал он.
– В панике. Вниз по склону, на лед - я не смог поймать...

– ДУРАК!

Когда она побежала к ледовому полю, Ливень пошел следом.

Лицо его покрыла замерзшая на ветру кровь. Подняв руку, чтобы прикрыть глаза, он брел за Олар.

"Ты дашь ему больше? Вот из-за чего всё? Ты любишь его? Отняла жизнь, оставив кожу да кости, украла детей - а может, ты и его жену, мать его детей, убила? Ты сделала всё это, думая завоевать сердце?"

Однако он успел ее увидеть. Возрождена, стала молодой и вполне привлекательной: полная, пышногрудая и широкобедрая, волосы - хотя сейчас их пропитала кровь - светлые до белизны; глаза цвета зимнего неба. "Уже не ходячая мертвечина. Ты тоже, Онос Т'оолан? Возродился? Она забрала у тебя все и теперь заменит собой - создаст для тебя новый мир.

Тук Анастер, ты знал? Ты понимал ее резоны?

Есть ли разница?"

Он дошел до льда - она была по-прежнему далеко впереди, быстрая как заяц. Она плясала на изломанном рваном склоне. Казалось, он слышит ее слова, окрики к детям.

Трещины открывались на пути - тяжесть ледника начала его разламывать. Спуск стал еще круче - но справа он видел часть ледника, еще ползущую вверх, словно решившую дойти до самой вершины Шпиля. Что за пятнышко там, на середине ледовой лестницы? Кто-то восходит? Он не был уверен.

Ноги подвели, он заскользил, сталкиваясь с шипами твердого словно камень льда. Промелькнул мимо Олар Этили размытым пятном, услышав удивленный крик. Голова обо что-то ударилась, его развернуло - ноги уперлись в твердый край - но препятствие тут же подалось... Торс резко мотнулся вперед, Ливень изогнулся в пояснице, чувствуя, как ниже смыкаются челюсти, ломая ноги.

Ощутил и услышал треск бедренных костей.

Ливень завопил. Он угодил в трещину и теперь медленно уходил в нее все глубже. Кровь, текущая по ногам, тут же замерзала.

Лук и кожаный колчан лежали рядом с рукой, но он не мог дотянуться.

Олар Этиль внезапно оказалась над ним.
– Слышала, кости ломаются. Правда? Верно, щенок?
– Она опустила руку и взяла его за клок волос, развернув исцарапанное лицо кверху.
– Так? Ты уже бесполезен для меня?

– Нет, слушай... я думаю, что слышал... детей. Абси... кажется, я слышал его плач.

– Где? Укажи, ты еще можешь. Где?!

– Вытащи меня, ведьма, и я укажу.

– Идти сможешь?

– Конечно, женщина - меня только зажало в расселине. Вытащи, и мы их найдем! Но скорее... все поле трескается!

Она кашлянула смехом: - Омтозе Феллак во всем своем величии - кто дерзнет бросить вызов? Гадающая, вот кто! Я его разрушу. Я уже его разрушаю - глупец думает, что сможет взять мерзкое сердце? Я не позволю! Он не заслужил - он же Джагут!

– Вытащи меня, ведьма.

Она протянула руку. Сила ее была велика - овл ощутил, как ломается корка крови, как отрываются целые куски кожи и плоти, пока она тащит его из расселины.

– Лжец! Ты наврал!

Ливень лежал на спине. Красная пелена перед глазами отступала, он мог видеть Нефритовых Чужаков и даже солнце. А вот ниже бедер как бы ничего не было. "Заморожен. Лишен крови. Недолго осталось".

– Где они?

Он заставил себя привстать на локте, указал куда-то вправо, вниз.
– Там, за глыбами - встань на них, ведьма, и сможешь увидеть.

– Больше мне от тебя ничего не нужно. Можешь умирать, щенок. Разве я не предупреждала?

– Предупреждала, Олар Этиль.

Она со смехом пошла к груде плотного снега и льда. Двадцать пять, тридцать шагов.

Ливень извернулся и пополз к луку.
– Обещал, - прошептал он. Полумертвые пальцы схватили деревяшку, другая рука подтащила колчан со стрелами. Он лег на спину и постарался отдышаться. Становилось трудно сделать хоть что-то.

Лед заскрипел и завизжал. Его потянуло назад, к трещине - она стала шире, теперь она сможет проглотить его целиком.

Ливень приложил зарубку на древке стрелы к тетиве.

Ведьма уже лезла по рваному краю ледяной кучи.

Ливень, упираясь локтями и плечами, сел спиной к льдине. Перетащил лук, снова наложил стрелу, прицелился. "Невозможно. Я вру сам себе. Она слишком далеко!" Его охватила жалкая паника. Он старался успокоить дыхание, слушая бешеный стук сердца.

Олар Этиль вскарабкалась на глыбу, встала и начала озираться.

Он видел, как сжались кулаки, слышал приглушенный вой ярости.

Глаза щурились сами собой, руки начинали дрожать. Он смотрел на ее плечи - "жди, жди!"– и когда увидел, что она начинает поворачиваться, расслабил пальцы.

"Я заставлю его заплатить за ложь!" Олар Этиль, старейшая из Гадающих по костям, обернулась к Ливню...

Каменный наконечник пробил глазное яблоко, вошел в глазницу, туда, где кости тонки как кожа; крутясь, острие высверлило тоннель в мозгах и сломалось о заднюю стенку черепа.

Он увидел: голова запрокидывается, стрела торчит из глаза; он понял, видя, как тело падает грудой костей, что она мертва. Убита мгновенно. Овл с хрипом завалился набок. "Видал, Тук? Видал мой выстрел?

Ах, боги. Сделано, брат.

Сделано. Я Ливень, последний воин-овл".

Он скользил к трещине, не способный сопротивляться.

"Ливень. Последний воин..."

***

Буян ревел от боли, пока Геслер его тащил. Рыжий фалариец получил рану в правое бедро. Однако кровь текла не обильно, только при сокращении мышц; Геслер догадывался, что придурок не успеет истечь кровью по пути.

Солдаты Ве'Гат отходили, отступали шаг за шагом...

"Потому что ОНА идет. Потому что ОНА наконец вступила в битву.

Боги, спасите нас всех".

Втащив Буяна на пропитанную кровью насыпь перед третьей траншеей, он глянул вверх.