Увечный бог

Она проехала еще, отыскивая другое лицо.
– Сержант Скучный Серый, когда взвод морпехов Впалого Глаза сломался и решил его убить, вы с Завоем их отогнали - чтобы спасти Впалого Глаза, потому что однажды, давно, в Рараку, он явил вам доброту.

Она доехала до конца прохода, развернулась.
– Кто вы? Я знаю, кто вы. Что вы свершили? Вы были со мной с самого начала. Солдаты, слушайте! Этот день уже потерян для истории, то, что случится, останется никому не ведомым. Сегодня мы без свидетелей.

Но солдаты, что слева и справа от вас - они станут свидетелями. Я говорю вам: солдаты, что слева и справа - единственные, имеющие значение. Свитки историков не упоминают обычных солдат - я знаю, я прочла сотни. Они уделят пригоршню слов, говоря о победе или поражении. Возможно, упомянут о великих подвигах и необычайной смелости, но слова эти будут такими же, что говорят о резне и убийстве. Ибо, как мы отлично знаем, солдат может быть героем и негодяем одновременно.

Нам нет места в их истории. Мало кому есть. Они не мы, они никогда не станут нами, а мы - ими.

Вы Незримые, но я видела то же, что вы. Чувствовала то же, что вы. Я так же чужда истории, как любой из вас.

Адъюнкт натянула поводья в самой середине, развернулась, чтобы видеть молчаливых солдат.
– В день На'рхук они постояли за вас. Сегодня, здесь вы стоите за них. И я с вами, возлюбленные солдаты.
– Она подняла руку.
– Молчите. Мы стены тишины, вы и я. Мы идеально отражаем друг друга, мы так долго смотрели друг другу в лицо.

И смысл тишины врагу не понять.

Позади слышался топот тысяч сапог, но она не желала поворачиваться, не желала смотреть на врага. Ее глаза принадлежали лишь солдатам... а их глаза, видела она, принадлежат ей и только ей.

– Охотники за Костями. Сегодня сдавайтесь только мертвыми.

Она поехала на южный фланг. Кулак Блистиг следил за ней, как и все солдаты вокруг.

"Боги подлые. Что это за вдохновляющая речь? Кулак, исправь, пока не поздно..." Он повернулся: - Первые ряды!!! Ору...

Но не закончил. Оружие уже покинуло ножны и перевязи, щиты поднялись.

И лица перед ним были сделаны из самого холодного железа, какое ему доводилось видеть.

***

Сестра Свобода обозревала позиции врага. Они максимально использовали преимущества местности, встав вдоль небольшого гребня; земля перед ними была ровной, только к северу виднелась череда низких холмов. Разведка донесла, что за холмами идут овраги - если командир врага не разместил свои силы на высотах, то явно заботясь о возможности отступления. Но и так в битве возможности перемещения будут весьма ограниченными. Что может стать роковым.

Она не видела в рядах противника тяжелой пехоты и кавалерии. Группы лучников по флангам выглядели до смешного маленькими.

– Вряд ли это можно звать армией, - начал брат Высокий, который ехал рядом.
– Я вполне верю, что они пересекли Стеклянную Пустыню, ведь их так мало, они так истощены и разобщены. Позади, должно быть, осталась дорога из трупов.

– Не сомневаюсь, - Отозвалась Свобода, щурясь при виде одинокого всадника - небольшой хрупкой фигурки перед строем.

– Но, - добавила она, - пересечение пустыни считалось невозможным делом.

– Враги, сокрушившие наших сородичей при Шпиле, были известны Брату Старательному. Болкандо. Летер. Но этих знамен я не узнаю.

– Я тоже, Брат Высокий. Интересно, откуда они явились?
– Она озадаченно озиралась.
– Сюда, в это место. Чтобы погибнуть.

– Брат Грозный подходит к меньшему отряду.

Она кивнула, тоже ощутив послание, хотя и едва различимое. Аграст Корвалайн волновался, истончаясь и слабея. "Что-то еще будет. Я чувствую напор". Она глянула в небо, увидев лишь нефритовые полосы. Ледяные миры летят из Бездны. В последний раз такое бывало, когда пал чуждый бог.

"И в том истина. Они хотят вернуть его на небеса.

Но участь Падшего решается богами, не людьми. Мы могли бы вырвать его у богов - древней силой, Старшим Садком - но этого нас лишили. На время".

– Чья же это игра?
– спросила она, не сводя глаз с вражеского командира. Он держал речь перед солдатами. "Она. Это женщина".

– Сестра?

Она покачала головой: - Дерзость редко остается без наказания.
– Натянула поводья.
– Путь на юг открыт. Брат, хочу, чтобы ты был там. Не думаю, что у нас есть сила покорить чужаков.

– Но... почему?

– Мы ударим не чтобы получить рабов. Не говори с ними, Брат. Сдирай голосом плоть с костей. Я не доверюсь более тонким методам.

– Как пожелаешь.

– Веди свои силы в обход, окружая - видимые нами шеренги, не сомневаюсь, прикрывают резервы, и я хочу узнать их величину. Оставив центр Высшему водразу Мелесту, я пойду с севера, вонзив отборную пехоту покойного короля в щель между строем и холмами.

– Тут есть большой риск, Сестра Свобода.

– Никого нет за холмами, Брат. Если я пойду впереди, мы ударим по их флангу. Вонзи клин с юга, как я с севера - и дело будет сделано быстро.

Высокий глядел на север.
– Есть ли послание от Высшего водраза Кессгана? Они встретили третью армию? Брат Грозный их не находит.

– Как и я. Если они вступили в бой, я верю, им по силам задержать или даже изгнать врага.

Женщина-командир иноземцев скакала на южный фланг. То, что она сказала солдатам, не вызвало ни приветственных криков, ни рева боевой ярости.

– Она их потеряла!
– воскликнул брат Высокий.

– Похоже. Брат, видишь куда она едет? Понимает слабость той стороны. Наступая, иди прямо к ней. Убей ее.

– Она может оказаться одинокой. Кажется, армия готова разбежаться.

– Такова слабость их рода, - согласилась Свобода.
– Люди подобны паразитам - они кишат повсюду, но верят, что от угроз можно убежать. Придется выловить всех, Брат. Избавимся от них раз и навсегда.

– Я выезжаю с авангардом, Сестра. В следующий раз встретимся над трупами этих наглых выскочек.