Увечный бог

Они налетели вихрем на переднюю шеренгу коланцев. Мечи в руках танцовщицы стали смутными тенями, но там, куда они тянулись, лилась кровь и падали тела. Ледяной солдат шагал, не обращая внимания на удары; он глубоко влез в ряды, меч мелькал, казалось, повсюду. Высокий солдат слева от танцовщицы заревел, сражая одного коланца и отталкивая второго щитом - упавшие помешали наступлению всех, кто был позади. Командир же сражалась с потрясающей точностью, каждое движение и отбивало выпад, и несло смерть. Выражение ее лица влило лед в самое сердце Триссин.

Потом подоспели другие солдаты. Четверо заслонили командира - трое завывали пуще демонов, а у четвертого, о ужас, был зашит рот. Они ударили с яростью безумцев, заставив коланцев отступить.

Она видела, как здоровяк столкнулся с латниками, обошедшими ледяного воина, и повалил наземь сразу троих. Короткий меч сверкнул, едва коснувшись шей коланцев - и хлынула кровь из трех артерий.

– Окружайте!
– завизжала Триссин, которая была в трех рядах от схватки.
– Рубите их...

Командира Колансе объял шар буйного пламени, с безоблачного неба упали молнии - сотрясение повалило многих на землю. В рядах образовалась огромная дыра, сверху ливнем падали куски трупов и горелая кожа.

Три демона вылезли из-под горящей женщины: тела сплошь покрыты длинными рылами с клыками длиной с кинжал, когти как сабли, на головах множество горящих глаз. Они с ревом нырнули в пламя, разрывая командира на части.

Увидев все это, Грид Фофан метнул дикий взор на магов - а те содрогались от смеха. "Проклятые иллюзионисты!"– Потише, дураки! Что, кончать не хочется?

Жиль Слизень и Скользкая Гадюка оглянулись, состроили невинные лица.

– Еще что?

Они качали головами.

– Тогда вперед, в бой!

Коланцы опомнились и напирали снова. Все больше их переходило на дальнюю сторону, заставляя Пробу и Зая повернуться.

Фофан выругался и встал рядом с Адъюнктом.

– Сэр! Нужно отступить в фалангу! Адъюнкт!

Она не ответила - скорее, даже не услышала. Он выругался и сказал сержанту: - Серый, слушай. Мы встанем слева и справа, как стена, чтобы вперед не рвалась. Ломай, туда - ты, семкиец, сюда - мы силой загоним ее в строй, ясно?

– Это жажда битвы, сэр!
– крикнул Ломай-Трюм, пьяно шатаясь (так было с ним всегда в моменты высшего волнения, давала о себе знать контузия внутреннего уха).

– Знаю, трахнутый идиот. Ну, начнем!

Лостара Ииль оторвалась от Адъюнкта; Хенар Вигальф попал в окружение и рьяно отбивался. Внезапный приход регуляров ослабил давление, но лишь на миг - ублюдков было попросту слишком много.

Всхлипывающая, много раз раненая Лостара поспешила ближе к любимому.

"Не умирай. Прошу. Не умирай".

Меч коснулся головы Хенара. Он пошатнулся, оглушенный.

Лостара закричала и слепо бросилась на помощь, не обращая внимания на угрозы самой себе.

Двое регуляров встали плечом к плечу, отражая направленные на Хенара выпады. Женщина из натийцев, мужчина с Семиградья - она никогда раньше не встречала их, однако они бились ради ее любимого. Хенар стащил шлем, кровь текла из раны на голове; он пытался встать.

Лостара резанула коланца, что был слева, перепрыгнула падающее тело. Никакого больше изящества. Лишь звериная грубость. Она вскрыла горло другому солдату.

Натийка закричала - в грудь вошло лезвие меча. Выронив свое оружие, ухватилась за руку врага и, падая, увлекла за собой. Меч ее спутника лизнул шею вражеского солдата. Он кричал, пытаясь помочь подняться Хенару - пока топор не сокрушил затылок, пройдя шлем и кость. Малазанин упал, судорожно дергаясь, но Хенар уже был на ногах, а Лостара рядом. Совсем близко ряд лиц: малазанская пехота, все кричат, машут руками: "Близко! Спешите! Сюда!"

Лостара развернулась, взмахивая клинками.
– Хенар! В шеренгу! Мигом!

Она видела, что пехотинцы нарушают строй, чтобы защитить Адъюнкта и затащить в шеренгу. Рутан Гудд и какой-то здоровенный регуляр сражались, не давая врагу окружить вышедших вперед, но их уже оттесняли.

"Возьми меня, Котиллион! Прошу, умоляю! Возьми меня!"

Но в ответ от покровителя... ничего. Она побежала влево, чтобы сдержать врага за спиной Адъюнкта...

Дюжина коланцев пошла ей навстречу.

***

Хундрилы глубоко вошли в строй тяжелой пехоты. Сделали то, что вождь Желч раньше счел бы невозможным. Но все кони уже мертвы, как и все воины. Однако сама по себе труда трупов помешала коланцам выйти в тыл малазанского крыла, и они начали попросту давить с фланга, вынуждая регуляров сжимать ряды все теснее.

Удар меча взрезал ему живот под ребрами. Желч лежал навзничь на трупах родичей и чужаков, кишки обвили ноги.

Что-то пульсировало в воздухе - он не знал, исходит ли оно снаружи или из глубин души. "Нет. Снаружи". Голоса нашли ритм, но слов не разобрать. Снова и снова, звук возрастает и глохнет... откуда-то справа от него...

Он заметил, что сердце стучит в унисон выкрикам, и отчего-то по телу разошлось приятное тепло.

Сгущалась темнота.

"Этот звук. Голоса... Да, голоса. Малазане. Что они твердят? Что выкрикивают снова и снова?"

Внезапно кровь хлюпнула в ухе, вылившись наружу, и он наконец смог понять бесконечно повторяемое слово.

– Хундрилы! Хундрилы! Хундрилы!

Слово для холодеющего сердца, слово для уходящей жизни. "Я предстаю перед вами. Мы поскачем с вами, виканы. Вижу ворон над Холмами Предков..."

***

Сестра Свобода шагнула к упавшему здоровяку-Имассу. Пнула в спину, склонилась, вонзая израненные пальцы сквозь пергамент кожи и рваные жилы, охватила позвоночник. И замерла, видя краем глаза утыканный кремневыми зубцами гарпун.

Форкрул Ассейла была скопищем ран и сломанных костей, но отнюдь не собиралась умирать. Заревев, сверкая глазами, она подняла Т'лан Имасса над землей и сломала спину словно сучок. Раздался треск и хруст. Отшвырнув труп, она пошла на последнюю неупокоенную.

– Пора кончать!

Женщина отпрянула.

Они стояли в низинке, сред горы тел - всюду была плоть и холодная густая кровь, конечности мертвецов дергались под ногами.

Ярость полнила Свободу. Брат Высокий убит. А эти жалкие Т'лан Имассы оказались слишком упрямыми и дерзкими. Армия иноземцев не желает сдаваться, умирая в строю, убивая все больше ее солдат.