Увечный бог
Шрифт:
Форкрул Ассейл уставился на солдат.
– Строиться! Готовить атаку!
Холм внезапно окутала полная, угрожающая тишина.
Брат Грозный ухмыльнулся: - Слышишь? Они знают, что все кончено!
Тихий свист в воздухе, Хагграф хрюкнул от боли, пошатнувшись - стрела вонзилась в левое плечо.
Брат Грозный удивленно повернулся.
Сжав зубы, Хагграф вырвал острие и чуть не упал от боли. Кровь хлынула потоком. Он смотрел на блестящий серебристый наконечник, понимая, что стрела коланская.
Зарычав, брат Грозный пошел назад, разгоняя солдат. Он
Разум ощущал доносящиеся со всех сторон шепотки страха и ужаса, а под слоем этой горечи было что-то еще - что-то, пробившее путь сквозь высший контроль над телами и волей.
Это были закаленные ветераны. Они несли гибель врагу оружному и безоружному, повинуясь приказам Форкрул Ассейлов. Они долгие годы были рабами. И все же, будто черное течение под камнем своей воли, Грозный ощутил эмоцию, ничего общего не имеющую с желанием истребить противника.
Они впали в... трепет.
Сама идея его разъярила.
"Молчать! Они смертны! У них не хватило мозгов, чтобы принять неизбежное! Вы будет биться и убьете всех до единого!" Он увидел, как поникают они под бичом приказа, и ощутил прилив удовлетворения.
– Я получу Увечного Бога, - прошипел он себе под нос, выйдя наконец за строй, к стреноженному коню.
– Раню его, и Аграст Корвалайн возродится, и никто не сможет мне помешать. Никто!
Внимание привлекло какое-то движение слева. Он замер, вглядываясь в зеленоватый сумрак.
Кто-то шел навстречу по равнине.
"Теперь что?"
За сорок шагов фигура воздела руки.
Магия вырвалась ослепляющей, пламенной волной - серебряная, как в сердце молнии. Она пронеслась к флангу строя Колансе, сметая солдат словно серп.
Гневно заревев, брат Грозный закрылся руками за миг до удара.
Его понесло по воздуху, он ударился во что-то неподатливое - что-то, издавшее утробное кряхтение.
Силы покинули брата Грозного. Он смотрел вниз, на торчащие из груди кинжалы. Каждое лезвие пронзило одно из сердец.
Низкий голос раздался над ухом: - Комплименты от Калама Мекхара.
Ассасин позволил телу упасть, соскользнуть с длинных ножей. Потом перерезал путы жеребца. Подошел к голове зверя.
– Знаешь, я не люблю лошадей. Но все же тебе лучше ускакать - даже тебе не понравится то, что будет.
– Он шлепнул коня по крупу.
Белый как кость джагский жеребец метнулся, попытавшись лягнуть Калама - тот с трудом увернулся, сверкнул глазами вслед и повернулся к солдатам Колансе. Как раз чтобы увидеть новую волну грубой магии Быстрого Бена. Она уничтожила сотни солдат. Остальные смешались и побежали.
Да и сам маг бежал с криком: - Во врата, Калам! Спеши! К кургану! Беги, черт!
Ассасин зарычал и неловко зашагал. "Ненавижу лошадей, верно, но бегать ненавижу еще сильнее. Нужно было влезть на спину, было бы лучше. А еще лучше было бы оставить первого. Быстрый стал слишком вялым".
На пути возник полукровка, офицер Колансе.
Он зажимал ладонью рану в плече.Калам махнул кинжалами словно ножницами, лишив офицера головы, оттолкнул тело в сторону. Он знал этот тон Быстрого Бена. "Беги как треклятая газель, Калам!"
Впрочем, побежал он скорее как медведь.
При удаче и этого достаточно.
Еж узнал звук, узнал вспышку зловещего огня. Вскочил, поднимая и Скрипача.
– Быстрый! Скрип, он здесь!
Немногие оставшиеся морпехи вставали, устало подхватывая оружие. На лицах читалось недоверие.
Еж показал пальцем: - Там! Я везде узнаю эту жалкую пародию на человека! А вон и Калам!
– Они разогнали коланцев. Почему они бегут?
Еж обернулся, как будто собирался отдать приказ морякам - и рука его вдруг стиснула запястье Скрипача.
Он поглядел вверх.
– Боги подлые!
Она умела отыскивать пути. Были в разных мирах тропы, ведомые только ей. Но ныне, заставляя раздвигаться вуали садков, она ощущала сзади давление, некую безответную жажду.
Инстинкт завел ее далеко, в незнакомый мир.
"Правильно ли я продвигалась? Или обманывала себя снова и снова, твердя, будто вселенная покорна моей воле?
Я обещала владыке столь многое.
Я вела его домой, вела к трону предков.
Я обещала ответы. Обещала раскрыть тайные планы отца. Обещала дать смысл всего.
И еще обещала ему мир".
Она появилась на закате дня, мокасины примяли мертвую траву. Небо над головой сходило с ума от зеленых комет, ядовитый свет слепил глаза. Они казались такими близкими, что можно коснуться; голоса лились вниз дождем.
Но через мгновение ядовитые дуги перестали быть единственными владыками небес. Длинные тени пересекли зеленое сияние, как будто справа образовались грозовые тучи. Кровь и мясо сыпались на землю.
Она повернулась в ту сторону.
Дыхание Апсал'ары прервалось.
Порча захватывала землю быстрее степного пожара, а сверху парил дракон, невероятно громадный. На него нападали меньшие сородичи.
"КОРАБАС!"
Она увидела, как приближается граница порчи.
Повернулась и побежала. Неистово потянулась к садкам, но пробуждения не было - все вокруг погибало. Все тропы, все врата. Мириады огней жизни гасли, словно угольки в кострище.
"Что я наделала?!
Они идут следом, они поверили мне! Мой владыка и его родичи идут - их не остановить. Но я привела их туда, откуда не вернуться.
Где летит Корабас, явится Тиам!
Что я наделала?"