Увечный бог

– Я недолго их знала, - продолжала, не замечая, Келиз, - и они постоянно спорили о том, чтобы все бросить. Даже в гуще ужасных битв они ругались. И все время эти двое малазан делали то, что нужно было сделать. Каждый и всякий раз.
– Она кивком указала на Шпиль.

– Там, наверху, - сказала она, - они прошли сквозь стены огня, и тогда я сообразила: эти сказки... возможно, это чистая правда.

Буян умер на ступенях, отгоняя от сердца дикую ведьму. Он не смог побороть огня. Геслер - так нам сказали - умер, спасая жизнь пса.
– Она ткнула пальцем.
– Вон того, Корлат, сторожащего вход в усыпальницу. Видишь, все меня ждут? Потому что только меня пес пропустит. Я и тело Геслера заносила внутрь.

Когда женщина замолчала, Корлат бросила на нее взгляд. Лицо смялось, словно она лишь сейчас поняла смысл своих слов. Если бы не Корлат, она упала бы, а так - повисла у нее на руках.

Затем Келиз опомнилась.
– Я... простите... Я не хотела... о, гляньте на...

– Я помогу.

Они пошли дальше.

У бока земляного кургана люди расступились, на Корлат и Келиз смотрело множество глаз. Она заметила Ежа с Быстрым Беном и Каламом, и седобородого, который оказался Скрипачом, лучшим другом Вискиджека. Она стремилась сохранять достоинство под этими ничего не выражавшими взорами. Рядом были мать и дочь - последняя, хотя была почти ребенком, яростно курила ржавый лист; сбоку стояла женщина постарше, занимаясь тем же, а подле нее - красивый молодой человек. Она увидела вождя из племени Баргастов, откровенно ей ухмылявшегося - желания его легко было прочитать в блестящих глазах.

За старым взводом Вискиджека стояли мужчина и женщина - похоже, родные по крови - в компании старика, горбящегося в расшитой извивающимися змеями мантии Верховного Жреца. Дальше был некий мужчина, ковыряющий в зубах, дальше художник неистово что-то набрасывал угольным карандашом на отбеленном пергаменте. У ног сидела раздутая жаба.

Построившаяся у входа стража при виде Келиз и Корлат повернулась, отдавая честь, прижимая скрытые боевыми перчатками руки к груди. Она поняла, что это солдаты, сражавшиеся у холма Пробуждения.

Келиз оперлась на Корлат и освободила руку.
– Думаю, будут дары покойным, - сказала она, кивнув на солдата, стоявшего с сундучком в руках.
– Я внесу их внутрь.
– Она оглянулась на Корлат: - Возьму и ваш дар, если позволите.

Анди раскрыла ладонь и поглядела на блестящий камешек.

Взвод Вискиджека взволновался - Корлат встала к ним лицом, готовая отступить, убежать отсюда.

– Капитан!
– рявкнула непримечательная женщина из-за спин моряков.

Корлат видела: солдаты уже успели наполовину вытянуть мечи из ножен. Резкая команда женщины заставила их замереть; Корлат с тревогой и страхом всматривалась в лица.

Непримечательная женщина двинулась к Корлат и взводу морпехов. Встала прямо перед Скрипачом: - Что вы тут делаете, ради Худа?

– Извините, Адъюнкт, - отвечал Скрипач, не отводя взора от Корлат.

– Объясните! Верховный Маг! Калам? Хоть кто-то, говорите!

– Прошу прощения, Адъюнкт, - вытянулся Скрипач.
– Я хотел бы задать Тисте Анди вопрос.

– С таким обхождением, - рявкнула Адъюнкт, поглядев на Корлат, - если она откажется отвечать, я пойму.

Корлат покачала головой, глубоко вздохнув, чтобы укрепить дух.
– Нет, Адъюнкт. Благодарю вас. Этот солдат - лучший друг Вискиджека. Если он что-то хочет спросить, я отвечу со всей готовностью.

Адъюнкт отступила.

Взгляд Скрипача упал на камешек в ладони.
– Вы хотели отдать его? Вы знали Геслера и Буяна?

Корлат покачала головой.

– Тогда... почему?

Мысли ее спутались, как и слова на устах. Корлат не выдержала взгляда Скрипача, отвела глаза.

– Он его?

Она посмотрела с удивлением. Солдаты взирали на нее из-за спины Скрипача, но теперь она поняла: на их лицах написана не злость, а что-то гораздо более сложное.

– Корлат, он ЕГО?

Она поглядела на вход могильника.
– Это были морские пехотинцы.
– Голос прозвучал тускло.
– Я думала... дань уважения...

– Отдав камень, вы его уничтожите.

Она взглянула Скрипачу в глаза и увидела нескрываемую печаль.
– Я думала... она меня покинул.

– Нет, не покинул.

Подал голос Еж: - Он любил лишь один раз, Корлат. И мы видим сейчас женщину, им избранную. Если ты отдашь камень, мы порубим тебя на куски и раскидаем по всему свету.

Корлат подошла к Скрипачу.
– Откуда вам знать?

Глаза его блеснули и сразу стали влажными.
– На холме. Его призрак... видел вас на равнине. Он... он не мог глаз оторвать. Понимаю - вы решили, будто за вратами Худа... прежняя любовь исчезает и рассеивается по ветру. Возможно, вы начали сомневаться, была ли она, и строить догадки, чего же он хотел "на самом деле". Слушайте - мне рассказали всю историю. Корлат, он ждет вас. Если придется, он будет ждать вечно.

Рука сжала камешек, и вдруг вся напряжение исчезло; она поглядела на солдат взвода Скрипача.
– Вы убили бы меня за отказ от памяти? Что ж, вы напомнили мне, каким человеком он был, если заслужил такую верность друзей.

Еж ответил: - У вас впереди сотни лет... гм, да кому знать, сколько именно? Не думайте, будто он ждет обета верности или еще чего - да и мы не ждем. Но этот камень... мы знаем, что он означает для вашего народа. Мы были потрясены, вот и всё.

Корлат медленно повернулась к могильнику.
– Тогда я ухожу, ведь у меня ничего нет для павших солдат.

Адъюнкт удивила ее, взяв за руку и положив руку на сундучок.
– Откройте, - велела она.

Корлат заинтересованно нагнулась и подняла крышку. Сундучок был пуст. Она распрямила спину и недоумевающе поглядела в глаза Адъюнкту.

Увидев сухую улыбку.
– Они были морпехами. Они уже оставили позади все ценное. Честно говоря, Корлат из Тисте Анди, если бы Геслер и Буян смогли, сами бы первыми ограбили свою могилу.

– И ругали бы нас за скупость, - вставил Скрипач.

– Мы пришли увидеть, как закроют могилу, - сказала Адъюнкт.
– И увести виканского демона, пока он не умер от голода. Если получится.

***

В тысяче шагов от них воины - Джагуты встали перед курганом, упокоившим павших Имассов.

Они молчали, как подобало моменту - моменту, полному уважения и сердечной тоски по товарищам, погибшим в общей битве, по жизни, стесанной до самого эфеса. Но тишина была полна иронии.

Через некое время мелкая тварь, похожая на изодранную соломенную подушку, легла у ног старшего Джагута. Из недр уродливого комка показался пляшущий язычок.

Один из воинов сказал: - Варандас, наш командир никогда не устает от любимцев.

– Ясное дело, - бросил другой.
– Ему недоставало нас.