Увертливый
Шрифт:
– Жду вас.
– Меня!? Зачем?
– Хочу дать совет.
– Я слушаю.
– Верните заложника туда, откуда взяли. И не дай вам бог причинить ему хоть какой-нибудь вред.
– О ком – вы?
– О Бульбе.
– Бог ты мой! Как же я верну?
– Так же, как взяли?
– Но он же не мой.
– Меня не касается. Привезли ваши люди.
– Ну хорошо. А если я это сделаю…
– Вы собираетесь со мной торговаться?! – Петя поднялся во весь рост, а Фабио опустился на одну ступеньку, потеряв тапок.
«Mamma mia!» – воскликнул
Когда Фабио, вслед за незримым Галкиным, вошел к Баркову, последний спросил по-английски: «Чего ты так долго? Я думал ты не придешь. Что там случилось?»
В тот же момент за спиною Фабио хлопнула дверь. Петя заметил выскользнувшего из комнаты безликого человека в надвинутом на голову берете. На этот раз не мешали ни сумрак, ни тени. Но был виден только затылок и тот – мельком.
«Скорее всего, это он – подумал Галкин – мой вчерашний преследователь».
«Кто это?» – спросил итальянец.
– Да так, приятель один. Что там у тебя стряслось?
– Где там?
– Но, ты же сам кричал в трубку, что у тебя пожар.
– Ах, в номере!
– А что, где-нибудь еще горело?
– Ну, пожар, как пожар.
– Сгорело что-нибудь ценное?
– Нет, пустяки.
– Ты – какой-то взъерошенный.
– Мне не здоровится.
– Прихватило сердечко?
– Сердечко.
– А, может, опять – это Петр?
– «Пьетро!», «Паоло!» – надоело!
– Не прошло и двух дней – уже надоело!?
– Игорь, мы жили спокойно!
– Не о том надо думать!
– О чем же?
– О том, что будем иметь, если у нас все получится!
– Ты веришь в это!?
– Фабио, он же один! Один, понимаешь!
– Боже мой, Игорь, ты – как ребенок!
– Ты не веришь в успех?
– Скажем так: разуверился.
– Фабио, ты затеял со мной игру!
В дверь постучали. «Кто там?» – спросил Барков. Телохранитель впустил охранника Фабио.
«Синьор Сильвестри, – сказал вошедший, протягивая сверток – меня просили вам передать.»
– Что это?
– Нашли у русского, когда собирались в дорогу!
«Мой пропавший мобильник! – вскричал Барков. – Это его рук дело!»
– Игорь, не вали на другого. Признайся! Ты сам это сделал. Хотел быть добреньким, а заодно подставить меня!
– Ты сума сошел!
– Теперь я знаю, кто затеял игру!
«Кому этот гад звонил?» – спросил Барков, глядя на свой «мобильник» в руках Фабио.
– А ты не знаешь?
– Наверно в Питер!
– Тут все стерто. Возьми свою вещь!
Заиграл телефон Сильвестри. Доставая его, Фабио демонстративно удалился в коридор. Петя выскользнул следом.
«Луиджи, вы уже выезжаете? – шеф „купертинцев“ спросил в телефон. – Наденьте наручники и заклейте рот скотчем. Да, да! Вилла „Жемчужина“! Ты же там был! Прекрасно! В погреб номер четыре. Ну и что ж, что – почти открыто. Прихватим наручниками. Так надо!» Галкину показалось,
что разговор был предназначен специально для его ушей: Фабио столь отчетливо выговаривал слова, точно говорил с глухим.Кончив разговор, Сильвестри спрятал телефон (ему показалось, что спрятал) и направился к себе на второй этаж. «Барклай» выскочил в коридор: «Фабио! Фабио! Мы так и не договорились, вызывать мне людей?» «Обойдусь!» – отрезал Фабио.
«Я немного тут задержался», – подумал Галкин и, положив телефон Сильвестри в карман, направился к выходу.
Минут через пять он подошел к метро на площади «Барберини» и влез в телефонный закуток. Первым делом он позвонил водителю такси Джованни.
«Буонасера, Джованни!» – приветствовал Галкин и перешел на английский.
– Это Петр.
– А, Пьетро! Добрый вечер! Как поживаешь? Как тебе Рим?
– Рим очень понравился, но вынужден срочно уехать.
– В аэропорт?
– На этот раз во Флоренцию.
– Когда выезжаем?
– Желательно, прямо сейчас.
– Куда подъехать?
– К метро «Барберини».
– Буду через двадцать минут.
– Окей!
Потом он набрал номер Баркова на том телефоне, который сегодня «Барклаю» вернули. Как только Барков «заалекал», Галкин четко, без всяких вступлений по-русски сказал: «Запомни, если Бульба живой и здоровый не вернется в Россию, ты тоже туда не вернешься!»
И последний звонок Галкин сделал Беленькому Дмитрию Федоровичу, по номеру, который дал Тарас перед тем, как у него отобрали «мобильник». Номер долго не отвечал: сперва было занято, потом не брали. Наконец, на другом конце линии произнесли: «Беленький слушает…» – таким тоном, словно делал одолжение.
«Извините, это звонят из Рима», – сказал Галкин.
– И что вам угодно?
– Я по поводу Бульбы.
– Слушаю вас.
– Бульбу только что вывезли из Рима. Связали, отобрали телефон.
– Извините, минуточку…
Прошло пол минуты, пока Беленький снова взял трубку.
– Простите! Что вы сказали?
– Я сказал, что Бульбу только что увезли из Рима.
– Куда увезли?
– Предположительно, во Флоренцию.
– Вы знали об этом и не смогли помешать!?
– Я сам только что узнал. И потом я – не Интерпол, чтобы помешать!
– Я тоже – не Интерпол.
– Но Бульба вам доверяет.
– А вам?
– Меня он не знает.
– Но вы с ним разговаривали. Как же он мог довериться незнакомому человеку!?
– У него не было выбора. Я ему передал телефон. Кстати, телефон Баркова.
– Мы это знаем, – проверили.
– Аппарат вернулся к Баркову.
– Как это понимать? Сначала вы берете телефон у похитителя и отдаете заложнику. Потом берете у заложника и возвращаете похитителю. Какие-то подозрительные манипуляции. Вы ведете двойную игру? Кто бы вы ни были, как после этого вам доверять.
– Сомневаться – это ваше дело. Главное, чтобы принимали меры.
– Меры – это, по-вашему, привлекать Интерпол?