Уязвимость
Шрифт:
От остроты ощущений, их болезненности и невыносимости я тихо пищу в подушку.
— О, нет-нет-нет… — бормочу я.
Но я помню, да, что он обожает моё "нет".
Как только плаг достаточно сильно растягивает меня, он опять вталкивает его внутрь под мой несдержанный вопль. И я, задыхаясь, пытаюсь отдышаться от этих ощущений. Не позволяя мне сделать этого, он тянет опять плаг наружу.
И я опять хныкаю, выгибаясь.
— Да… — рычит он. — Прекрасно.
Неожиданно плаг снова начинает вибрировать, и глаза мои со стоном закатываются. Это болезненно, невыносимо, но очень глубоко и неописуемо
Шея и затылок немеют, и мне кажется, что их оторвет сейчас взрывом, а я разлечусь на молекулы. Мои пальцы дрожа пытаются сжать ускользающую простыню.
Слышу, как он довольно урчит от возбуждения. И этот звук погружает меня еще глубже в эту болезненную нирвану.
Мое тело, как кисель. Я не контролирую его больше.
Кирилл втягивает меня за бедра себе на колени, утыкаясь горячей головкой во вход. И когда входит в меня, ощущения настолько остры, что я гашу вопль, вжимаясь лицом в подушку. Его палец сдвигает маленький шарик вверх, растягивая меня и прижимая через тонкий перешеек мой плоти вибрирующий шар к своему члену. И я снова кончаю, практически рыдая в подушку от мощности ощущений.
Он двигается… не спеша… смакуя мои пойманные одуревшие взгляды в камеру. Его животный взгляд гипнотизирует и мой оргазм не кончается… он не кончается просто меняя тональности и накатывая снова, как только движения ускоряются. Кирилл не щадя впечатывается в мои ягодицы. С каждым рывком внутрь, смещая этот невозможный вибрирующий шар и взрывая меня ощущениями! В самом конце, подцепляет плаг пальцами за шарик и медленно вытягивает его из меня. И я улетаю опять, выгибаясь для него, как кошка и уже абсолютно не чувствую боли, только восторг тела!
С опустошением отрубаюсь, чувствуя, как он кончает мне на бедра. Размазывает по мне сперму… ложится сверху лицом на спину…
Во сне я парю…
Глава 55 — Изолированность
Это какой-то отдельный вид волшебства — спать с любимым мужчиной. Спать крепко, в абсолютном ощущении безопасности и нужности. Словно ты отрезан от всего остального мира с его проблемами и опасностями, и перенесен в совершенно иное изолированное пространство вне времени. Здесь очень хорошо. Здесь обитает женское счастье.
Иногда я выплываю на поверхность своих снов, чтобы вдохнуть глубже его запах, прижаться губами к плечу, интуитивно накрыть ладонью шрамы, чтобы залечить их. Даже не на теле. Меня не смущают его шрамы, пусть будут. Скорее шрамы внутри от тех моментов, когда возникли эти, телесные.
Когда я целую его плечо, ощущаю как он просыпается. И успокаивающе поглаживает меня, прижимая крепче. Распирающее грудь счастье от того, что это реально и это наконец-то есть у меня, не дает закончиться тому парению, что до сих пор не покидает меня после секса.
И где-то там, за границами этого пространства я понимаю, что не знаю о нем ни-че-го. И его, по сути, не знаю. Но это никак не умаляет моих чувств. Я ничего не могу сделать с ними, не могу обуздать в какую-то здравомыслящую версию. Поэтому, просто позволяю им течь сквозь себя, пока у меня есть такая возможность.
Вздрагивает. Сердце под моей щекой начинает
колотиться.Сквозь сон слышу какой-то шум.
— Спи… — шепчет он, перекладывая меня на подушку.
Включает ночник. Медленно сонно моргаю, подсматривая за тем, как он надевает халат и, торопясь выходит в темноту гостиной.
Слышу его встревоженный негромкий голос, но что говорит разобрать не могу. Свет в гостиной включается. Присаживаюсь. Мне отчего-то тоже очень беспокойно. Быстро натягиваю футболку и приоткрываю дверь.
— Это сон… Это просто сон. Спокойно… Мы дома.
Приоткрываю дверь шире.
— Этого больше никогда не повторится с тобой, слышишь?
— Это опять было как наяву!
— Психолог сказал, что этот опыт нужно затереть другим, положительным и ярким, тогда эти сны…
— Нет! Я не хочу! — зло и раздраженно шипит она.
— Всё-всё…
Он обнимает Арину за плечи сзади, прижимая к себе.
— Это просто кошмар. Они же стали реже. Они пройдут со временем.
— А у тебя?
— У меня тоже — реже.
Мы встречаемся с Ариной взглядами. Она вся разбита. Я вижу, что ее потряхивает. Никогда не видела ее такой. Мне тоже хочется ее обнять и погладить, успокоить.
Она расцепляет его руки.
— Всё, иди, Кир.
Он поднимает глаза, встречаясь со мной взглядом.
— Саш, вернись в комнату.
Желваки на лице подрагивают. Я не могу считать с него что это. В голосе вроде бы нет агрессии. Скорее… Нет, не могу считать эмоций!
Растерянно и испуганно стою на месте.
— Саш! — прищуривается Кирилл недовольно.
— Кир, я спать, — разворачивается Арина к себе.
Перехватывает ее за руку.
— Ложись на диван, я здесь побуду.
— Прекрати…
— Я сказал, ложись здесь! — начинает злится он.
Между ними начинается тихая перепалка практически на междометиях и с оглядкой на меня. Чувствую себя совершенно неуместно и неловко. Рывком разворачиваюсь и сбегаю в комнату. И вот с этим странным ощущением неуместности, я пытаюсь уснуть. Но не получается. В груди тревожно горит.
Минут через сорок возвращается Кирилл.
Он ложится рядом на спину не снимая халата, задумчиво смотрит в потолок.
— Извиняться за то, что отправил тебя в комнату не буду. Так было надо. Но… Мы оба с Ариной очень хотим, чтобы ты… не была изолирована от нас, как вышло сейчас. Только, не все сразу, хорошо?
— Хорошо… — бормочу я. — А что с Ариной?
— Кошмары.
— После таких она порезала себе вены?.. — вдруг доходит до меня происходящее.
— Это было давно. Сейчас она другой человек. Но все еще нуждается в том, чтобы я был рядом.
— Почему ты запрещаешь ей говорить об этом со мной?
Вздыхает.
— Потому, что Саш, если ты сбежишь по этому поводу, то я… Я не буду иметь никакого права тебя останавливать. Так как ничего изменить или пообещать тебе не смогу. Арина — мой единственный родной человек. А я — её. И это так и останется. Но я очень хочу, чтобы ты стала мне не менее родной. И ей тоже. Но каким-нибудь другим способом.
— Я не понимаю. Почему я должна из-за этого сбежать?
— Не все сразу, Саша, — подтягивает меня ближе, зарываясь носом в волосы. От того как глубоко он вдыхает, мою кожу немного холодит.