Узелок [СИ]

Они надели обтягивающие скафандры и забрались в кабину. Наташа уступила Вохе переднее сиденье. Пристегнули ремни, закрыли забрала шлемов, захлопнули фонарь, и одна из стен отсека отошла в сторону, обнажив испещренную звездами пустоту космоса.

– Ну и красотища!
– думал Воха, крутя головой во все стороны.

Кораблик медленно удалялся от диска большого корабля. Подступивший к горлу комок и чувство головокружения, результат наступившей невесомости, сильно разбавили удовольствие от созерцания окружающего великолепия, и пару минут он провел в борьбе с рефлекторной реакцией своего желудка. Однако справился. Яркие звезды, густая пелена Млечного Пути, далекий ослепительный шарик Солнца и оранжевая громада Юпитера - и все это вдруг, сразу.

Пока Воха сначала осваивался, а потом осматривался, Наташа обменялась с кем-то по радио несколькими словами на незнакомом языке и дала ход. Перегрузка вдавила его в спинку кресла, и картина вокруг стала поворачиваться, а потом завертелась с головокружительной быстротой. Корабль не вращался, а совершал разнообразные маневры: повороты, развороты, перевороты и еще какие то "вороты". Все вокруг кувыркалось, но без повторов. Не имея привычных ориентиров, лишенный понятий "верх" и "низ", Воха совершенно потерялся и чувствовал себя словно в бочке, катящейся по неровному склону.

Наконец все кончилось. Они влетели в отсек, стена встала на место, и он снова обрел почву под ногами. Выбравшись из кабины и держась руками за ее кромку, он терпеливо дождался, пока прошло мельтешение перед глазами. Наташа проводила его в каюту, где он немедленно занял горизонтальное положение.

– Кажется, это ответная любезность за удовольствие от похода на байдарках, - подумал он, отключаясь. И еще о том, что ему не предложили ужина. Но об этом - с благодарностью.

Проснулся легко. Размялся, как следует. Кроме обычных балетных упражнений, постоял на голове и сделал несколько кувырков. Благо, размеры каюты позволяли. В туалетной долго колдовал с рычажками и кнопками, а когда разобрался - остался доволен. Душ - первый класс. Ну и все остальное нормально. Наполоскавшись, обсох под струями теплого воздуха и только успел одеться, как за ним зашла Наташа.

Позавтракали в том же составе, и снова в полет. На этот раз на другом корабле, побольше. Он не лежал на полу, а стоял вертикально. Этакий короткий толстый цилиндр с полусферическим прозрачным колпаком впереди. К задней части крепились четыре консоли, увенчанные цилиндрическими гондолами, параллельными корпусу. На них он и опирался.

По лесенке забрались под колпак, где разместились рядышком на лежанках с подлокотниками. На этот раз Наташа дала ему значительно больше времени на освоение. Потом, вместо того, чтобы начинать пилотирование, она принялась объяснять, как управлять кораблем. Это оказалось несложно. Ручка в правой руке и шесть клавиш под пальцами левой. Уже через полчаса Воха освоил кое-какие маневры, а через час начал чувствовать корабль. Сложнее оказалось с ориентировкой. Если в пределах видимых объектов он легко и просто мог управлять машиной, то, как только расстояние до ориентиров переставало позволять оценивать дистанцию на глаз, он терялся. Освоиться с полетом по приборам было трудно.

Вскоре, почувствовав, что он "поплыл" от ее объяснений, Наташа оставила его в покое и обменялась несколькими словами на своем языке с кем-то по радио. Сразу в поле зрения появились такие же кораблики, и они затеяли что-то вроде игры в догонялки. Настигая друг друга и уворачиваясь, они закрутили такую карусель, что у Вохи снова замельтешило перед глазами. Но не так сильно, как в прошлый раз. Он даже кое-что заметил.

Вечерний полет и еще два на следующий день были очень похожи на предыдущий. Сначала Наташа учила Воху управлять кораблем, а потом, когда у него наступало насыщение, играла в ту же игру со своими товарищами. Воха сделал порядочные успехи. В последнем полете он сумел отыскать один из спутников Юпитера, облетел его, совершил посадку, взлет, и даже почти нашел корабль-диск, с которого они стартовали. Промазал всего на полмиллиона километров. В общем выходные ему понравились.

Домой они вернулись утром понедельника и успели до начала уроков забежать по домам и переодеться.

Глава 5

Всю следующую неделю он после школы рыскал по городу, обшаривая кружки и секции. И нашел. На старом заводе в обветшавшем спортзальчике нашлись следы захиревшей секции прыжков на батуте. Ее уже давно никто не посещал, но оборудование сохранилось, хотя и расхлябанное. Бутылка самогона и баночка маринованных огурчиков были обменяны на ключ, и Воха принялся за ремонт снарядов. Дело усугублялось тем, что в зале не было электричества. Вернее, оно оказалось отключено. Приходилось управляться засветло.

Так или иначе, вскоре в его распоряжении, кроме батута, оказался лопинг - переворотные качели, колесо с двумя плоскостями вращения и крутящееся кресло. И он приступил. Первое время не обошлось без травм. Но он был осторожен и отделался легко. А через месяц у него получалось практически все. Его вестибулярный аппарат выдерживал любые смены положения тела, и он уверенно сохранял ориентацию независимо от силы и направления перегрузки.

И тогда он приступил к тренировкам в темноте. Закрепив на стенах и потолке несколько самодельных масляных светильничков, изображающих основные ориентиры звездного неба, он сначала крутился в колесе, потом - на качелях и, наконец, кувыркался на батуте, не видя ничего, кроме светящихся точек в отдалении. Рискованно, конечно. Но его буквально заело ощущение беспомощности, которое он испытывал каждый раз, как Наташа начинала чехарду со своими коллегами.

Ночные занятия с проектором не прекратил. Однако теперь основное внимание уделил вопросам навигации, устройству космических кораблей и систем управления. И к изучению языка улеян. Вскоре стало ясно, почему Наташа так спокойно доверила ему управление кораблем и не возражала против выполнения весьма ответственных маневров.

Оказывается его, как и любого пилота, контролировала система безопасности, которая исключала рискованные действия. Вернее не исключала, а незаметно корректировала. Построенная на принципах нечеткой логики, то есть, оперируя понятиями типа: "побыстрее" и " потише", "побольше" и "поменьше" и так далее, - она послушно выполняла команды, не позволяя, тем не менее, превысить ту грань, где риск приводил к столкновению корабля с другими телами. А в свободном полете - исключала ускорения, в том числе и поперечные, более пяти "g" в любом направлении. Это делало маневры достаточно плавными.

В результате полет космического корабля приобретал характерные черты полета самолета в атмосфере: повороты делались не резко, а по дуге. При этом и смена ориентиров происходила постепенно, что позволяло пилоту сохранять ориентацию. Правда, с непривычки, даже эта постепенность вызывала у Вохи мельтешение в глазах.

За пару недель до зимних каникул, когда у Наташи были следующие тренировочные полеты, на которые она его снова пригласила, он решил задать ей несколько вопросов. Конечно, кое о чем можно было догадаться, но лучше знать наверняка.

– Зачем на ваших кораблях стоит вооружение?
– спросил он по дороге от школы к ее дому.

Она заметно вздрогнула от неожиданности и уставилась на него с неподдельным интересом.

– Коротко не расскажешь.
– Она явно была в затруднении.
– Впрочем, можно и коротко. Улеяне воюют с другой цивилизацией, тунцианами. И все, кто работает в космосе, обязательно вооружены и проходят военное обучение.

– Тунциане, это для землян. А вы их как называете?
– Воха перешел на ее язык.

– Таюты, - ответила она машинально.
– Слушай, как ты узнал? Ведь в твоем проекторе нет никакой информации о вооружении. И с тех кораблей, на которых мы летали, оружие было снято.

Воха только хмыкнул себе под нос.

– Знаешь, очень трудно догадаться о назначении корабля, который не несет в себе ничего, кроме пилота и двигателя. И имеет странные, совершенно нефункциональные выступающие части.

– Ты неплохо выучил наш язык. Даже произношение сносное.

– Трудно читать показания приборов, если надписи воспринимаются не по смыслу, а просто как символы.