Ужасная смерть Эдуара Делакруа

И тогда Дэл начал мягко и быстро говорить на американском французском, таком округлом, мягком и нежном, как грудь молодой женщины:

– О Мария, приветствую вас, Мария всемилостивей-шая. Господь Бог с вами, вы - святая из всех женщин и Господь Бог Иисус, плод вашего чрева, святой.
– Он снова заплакал, но, по-моему, не замечая этого. Пресвятая Мария, мать моя, Богородица, помолитесь за меня, помолитесь за всех нас, грешных, теперь в час, когда... в час нашей смерти. В час, когда я умру.
– Он глубоко и прерывисто вздохнул.
– Аминь.

Когда Делакруа поднимался на ноги, вспышка молнии озарила комнату мгновенным голубоватым сиянием. Все вздрогнули и поежились, кроме самого Делакруа, который словно целиком был поглощен старинной молитвой. Он вытянул руку, не глядя. Брут взял и быстро пожал ее. Делакруа поднял глаза и чуть улыбнулся.

– Nous voyons...
– начал он, но осекся. С заметным усилием он снова перешел на английский.

– Теперь мы можем идти, босс Ховелл, босс Эджкум. Я в согласии с Богом.

– Хорошо, - сказал я и подумал, насколько в согласии с Богом будет себя чувствовать Дэл через двадцать минут, когда окажется по ту сторону электричества. Я надеялся, что его последняя молитва услышана и теперь Матерь Мария будет молиться за него всем своим сердцем и душой, ибо Эдуару Делакруа, насильнику и убийце, именно тогда понадобятся все молитвы, которые он сможет припомнить. На улице снова прогрохотал гром.
– Пойдем, Дэл. Теперь уже недалеко.

– Хорошо, босс, хорошо. Я уже не боюсь. Он так сказал, но по его глазам я увидел, что - с Богом или без Бога, со Святой Марией или нет, - но он лжет. К тому моменту, когда они проходят последние сантиметры зеленого ковра и ныряют в маленькую дверь, почти все боятся.

– Остановись внизу, - сказал я ему тихо, когда он прошел в дверь, но эти указания были явно излишними. Он все равно остановился бы внизу лестницы как вкопанный, потому что увидел на платформе Перси Уэтмора, у его ног стояло ведро с губкой, а за правым бедром виднелся телефон, соединяющий с губернатором.

– Нет, - произнес Дел перепуганным голосом.
– Нет, нет, только не он!

– Давай иди, - приказал Брут.
– Просто смотри на меня и на Пола. Словно его там нет.

– Но...

Люди уже повернулись и глядели на нас, но слегка сдвинувшись, я все еще мог незаметно схватить Делакруа за левый локоть.

– Спокойно, - произнес я так тихо, что меня слышал только Дэл, ну, может быть, еще и Брут.
– Единственное, что о тебе запомнят эти люди, это как ты ушел. Поэтому веди себя достойно.

В эту секунду над головой прогрохотал самый громкий раскат грома, задрожала железная крыша. Перси вздрогнул, словно кто-то напугал его, а Дэл коротко фыркнул.

– Если будет еще громче, он опять намочит в штаны, - сказал он и расправил плечи, хотя там было не так много чего расправлять.
– Пошли, и покончим с этим.

Мы прошли к платформе. Дэл нервно пробежал взглядом по свидетелям - их было человек двадцать пять, а мы - Брут, Дин и я - не сводили тренированных глаз со стула. Все, казалось, в порядке. Я вопросительно поднял большой палец и одну бровь, и Перси криво усмехнулся в ответ, словно говоря: "Ты что, хочешь узнать, все ли в порядке? Конечно".

Я очень надеялся, что он прав.

Мы с Брутом автоматически взяли Делакруа за локти, когда он взошел на платформу. Она возвышается всего на двадцать сантиметров над полом, но, к вашему удивлению, очень многим из наших постояльцев, даже самым крутым и отпетым, требовалась помощь, чтобы сделать этот последний в их жизни шаг.

Дэл его сделал нормально. Секунду постоял перед стулом (решительно не глядя на Перси), а потом заговорил со стулом вслух, словно знакомясь: "C'est moi - это я", - сказал он. Перси протянул было руку, но Делакруа повернулся и сел. Я стал на колено слева от стула, а Брут - справа. Я защищал пах и горло так, как я уже описывал, потом устроил застежку, чтобы она полностью охватывала худую белую плоть чуть выше лодыжки. Гром снова оглушил нас, и я вздрогнул. Пот заливал и щипал глаза. Я почему-то все время думал о Маусвилле. Куда можно попасть за десять центов. За два цента детям, которые увидят Мистера Джинглза за слюдяными окошечками.

Застежка капризничала и не хотела закрываться. Я слышал, как Дэл тяжело вдыхает воздух в легкие, которые сейчас пытаются угнаться за бешено колотящимся от страха сердцем, а через какие-нибудь четыре минуты превратятся в пустые мешки. И то, что он убил полдюжины человек, сейчас казалось самой незначительной подробностью. Ничего не хочу говорить о добре и зле, я просто рассказываю, как все было.

Дин присел рядом со мной и спросил:

– В чем дело, Пол?

– Я не могу...
– начал было я, но тут пряжка со звучным щелчком защелкнулась. Наверное, она прище-мила и складку кожи на ноге Делакруа, потому что он дернулся и издал тихий свистящий звук.

– Извини, - сказал я,

– Ничего, босс, - ответил Дэл.
– Болеть будет недолго.

В застежке со стороны Брута находились электроды, и поэтому на нее уходило всегда больше времени, и вот мы втроем встали почти одновременно. Дин взялся за пряжку на запястье левой руки Дэла, а Перси - правой. Я был готов двинуться ему на помощь, но у него все получилось лучше, чем у меня. Я видел, что Дэл уже дрожит, словно сквозь него начал проходить ток низкого напряжения. Я чувствовал запах его пота. Он был кисловатый и крепкий и напомнил запах слабого маринада.

Дин кивнул Перси, Перси обернулся через плечо - я даже увидел, где он порезался, когда брился в тот день, - и сказал тихим твердым голосом:

– Включай на первую!

Раздался низкий гул, похожий на шум старого холодильника при включении, и светильники в помеще-нии склада загорелись ярче. Из публики донеслось несколько ахов и бормотанье. Дэл дернулся на стуле и схватился за дубовые подлокотники с такой силой, что побелели суставы. Глаза его быстро забегали из стороны в сторону, а сухое дыхание стало еще чаще. Он почти задыхался.

– Спокойно, - пробормотал Брут.
– Спокойно, Дэл, все нормально. Держись, все идет нормально.

"Эй, ребята!
– вспомнил я.
– Идите смотреть, что умеет Мистер Джинглз". Над головой снова загрохотало.

Перси величественно обошел вокруг и встал перед электрическим стулом. Наступил важный момент, он был в центре внимания, все глаза устремились на него. Все, кроме одной пары. Делакруа увидел, кто это, и стал смотреть себе на колени. И я готов был поспорить на что угодно, что Перси станет напыщенно деклами-ровать свой текст, но он прочел его бесстрастным, странно спокойным голосом.

– Эдуар Делакруа, вы приговорены к смерти на электрическом стуле, приговор вынесен судом присяжных и подтвержден судьей с хорошей репутацией в данном штате. Боже, храни жителей этого штата. Не желаете ли сказать что-нибудь, прежде чем приговор будет приведен в исполнение?

Дэл попытался что-то произнести, но сначала не получилось ни звука, кроме испуганного шепота, полного воздуха и гласных звуков. Тень презрительной улыбки тронула уголки рта Перси, и я готов был убить его тут же на месте. Потом Дэл облизал губы и попытался снова.