Ужасные невинные

Марго ссыпает на ладонь содержимое одной из банок.

Марго подносит ладонь к ране на моем плече, сдувает темный порошок внутрь.

Марго запускает пальцы в рану – ни одна крупица порошка не должна пропасть.

Марго вынимает иголку из стягивающего юбки пояса.

Марго выдергивает нитку из рукава своей блузки.

Марго вдевает нитку в иголку.

Марго зашивает мне рану легкими, невесомыми стежками.

Марго издает губами звук, что-то среднее между «П-фф» и «Уф-ф».

Только теперь я ощущаю едва заметное жжение, приятное покалывание; тепло, идущее от плеча, разливается по всему телу. Мне хочется спать, смежить веки на несколько минут – это было бы избавлением, исцелением: сон, вот что я имею в виду. Засни я прямо сейчас, мне привиделся бы самый прекрасный сон. Не те кошмары из-за задней дверцы платяного шкафа, которые время от времени терзают меня, нет – прекрасный сон, Тинатин, вот кто царствует в нем безраздельно. Решено: если он когда-нибудь мне приснится, я вряд ли покину его, вряд ли вернусь.

Слова Марго возвращают меня к реальности:

– Голодная трава очень опасна. Сытая трава очень сильна.

– О чем вы, Марго?

– Запомните это.

– Что это означает?

– Просто запомните: голодная трава очень опасна. Сытая трава очень сильна.

– Я не понимаю…

– Не нужно ничего понимать. Просто запомните. Вы ведь сами заговорили о любовных снадобьях. Это лучше, чем любое снадобье.

– Но…

– Повторите, что я сказала.

– Голодная… Голодная трава очень опасна, – бубню я вслед за Марго. – Сытая трава очень сильна. Так?

– Верно.

– И что теперь делать?

– Ничего. Трава сама вам подскажет. Когда возникнет необходимость. Когда придет срок.

– И когда возникнет необходимость? Когда придет срок?

– Мне нужно готовить.

Марго больше не обращает на меня внимания, все мои вопросы обречены остаться без ответов, увязнуть в салате, утонуть в сковородах с подливами, захлебнуться в винном уксусе; надо полагать, время, отпущенное мне на визит к прекрасной пастушке, подошло к концу. Но не могу же я уйти просто так!

– Вы должны объяснить мне, Марго…

– Я очень занята.

– Сегодня я убил троих. В одном случае имело место трагическое стечение обстоятельств. Но в двух других… В двух других случайности не было.

Безумец, зачем я говорю это Марго? Кто тянет меня за язык? Неужели все это ради того, чтобы доказать кухарке из придорожного кафе, что моя власть над людьми не менее сильна, чем ее власть над красными перцами?

Марго остается совершенно равнодушна к моим признаниям.

– Я убийца, Марго!

– Многие люди могли бы сказать о себе то же самое, – с детской рассудительностью замечает Марго.

– А если… если сейчас я возьму нож и убью вас?

– Здесь нет ножей. Во всяком случае, вы их не найдете.

Марго улыбается мне невинной улыбкой, на этот раз вовсе не улыбкой Моны Лизы. Однажды я уже видел такую улыбку, во франкфуртском аэропорту… Да, это было во франкфуртском аэропорту. Определенно. Кенийка, с которой я просидел всю ночь. К концу ночи, когда мы особенно сблизились, кенийка показала мне маленькую иконку со святым, его имя вылетело у меня из головы, как только рассвело. Я запомнил лишь то, что она называла его святым потерянных вещей.

Святой на иконке улыбался.

Точно так же улыбается сейчас Марго: улыбкой святого потерянных вещей.

– Ладно. Я пошутил, Марго. Забудьте все, о чем я вам сказал.

– Вам пора. Кроликов нельзя оставлять надолго. А ваш… он такой симпатичный…

– Да. Мне и самому нравится.

– Только не кормите его морковкой.

– Не буду.

Дверь в стене, через которую я вошел, снова на месте. К тому же у нее появилась подружка: такая же дверь, но в противоположном углу, обе они зеркально повторяют друг друга. Вот черт, от этого места можно ожидать чего угодно, лучше мне вернуться к Сонни-бою и Лоре (при условии, что она меня еще ждет) тем же путем, каким я пришел сюда. Я точно знаю, что увижу: задворки «Че…лентано», мусорные баки и чахлый лесок.

– Вам в другую сторону. Так ближе, – говорит Марго, стоит мне только сделать несколько шагов по направлению к выходу.

А я уж было решил, что Марго совсем потеряла ко мне интерес, увлекшись свиными отбивными: она отбивает мясо с удивительным проворством. Лора, вот кто оценил бы это наверняка.

– Прямо по коридору и направо. Попадете прямо в зал.

– Можно поцеловать вас?

– Я очень занята.

– Это просто дружеский поцелуй. Ничего больше. Вы мне понравились. Вы меня развлекли.

Ее щека благоухает овощной смесью из шпината и перцев и еще чем-то, черт его знает – восточными пряностями, что ли?..

– Еще найдутся люди, которые развлекут вас по-настоящему, – шепот Марго, обволакивающий мое ухо, на секунду становится зловещим.

Фраза, которой нашпигованы дебильные страшилки в стиле «Возвращения живых мертвецов», но что конкретно имеет в виду Марго? Неважно, я не ребенок и писаться в кровать от страха не собираюсь, ты не на того нарвалась, Марго!..

– Если они будут так же привлекательны, как вы, я согласен.

– Нет. Я совсем не думаю, что они будут так же привлекательны.

Означает ли это что-нибудь, кроме того, что Марго время от времени смотрится в зеркало? Или что там заменяет ей зеркало. Ведра с водой, к примеру.

– Тогда скажите, чего мне стоит опасаться?

– Разве человеку, который убил троих, стоит чего-то опасаться? Напротив, как раз его все должны опасаться.

– Это была шутка, Марго. Я пошутил.

– Я тоже.

– Насчет чего? – осторожно спрашиваю я.

– Насчет травы – все правда. Не забудьте: голодная – сытая.

– Я помню. Помню.

– И потом – двери. Опасайтесь дверей. Стоит войти не в ту дверь – и все изменится. Бесповоротно.

– Вы это серьезно?

– Но здесь вам нечего бояться. Прямо по коридору и направо. Прощайте.

Почему же так пессимистично, Марго? Мне у вас понравилось. Обслуживание, оригинальный дизайн и все такое. Мы обязательно увидимся еще. Как-нибудь.

– Все остальные говорили так же.

– И?..

– Ни один не вернулся. Ни один.

Означает ли это что-нибудь, кроме того, что Остальные, На Которых Мне Плевать, больше никогда не посещали затерянную на трассе кафешку «Че…лентано»? По причине того, что их собственная трасса пролегала в один конец; по причине того, что девушка, в которую они были влюблены, ответила им взаимностью. Или по какой-нибудь другой причине, их не так уж много, причин: даже на звенья самого тонкого, самого узкого браслета Марго не наберется.

– Должно быть, мой друг бывал у вас, – говорю я Марго.

Называть другом человека, которого я собственноручно зарыл в нескольких метрах от кювета, несколько самонадеянно с моей стороны. Но он был знаком с Тинатин, или хотел познакомиться с Тинатин, или искал с ней встречи, фотографии в мобильном просто так не появляются. Макс искал встречи с Тинатин, следовательно, и его можно отнести к Остальным. Ищущим.

– Мой друг бывал у вас наверняка.

– Разве у вас есть друзья?

Не слишком остроумное замечание, как часто гадалки от плиты позволяют отпускать подобное в адрес клиентов? Хотя… я ничего не заплатил Марго ни за упоминание о моем прошлом, ни за манипуляции с моим плечом, ни за туманные предостережения – так почему бы ей не проехаться по мне напоследок?