Узоры на коже

Подождите, его работы?! То есть это он — художник, написавший всю эту красоту? Хотя, чему я удивляюсь? Татуировщикам, обычно, положено уметь рисовать. Просто необязательно так красиво.

— Вы молодец, — удаётся выдавить из себя. — Нигде не выставляетесь?

Он издаёт короткий смешок и задаёт встречный вопрос:

— А это чем не выставка? Люди приходят ко мне на сеанс, сидят в кресле часами, любуются. Многие потом, в нагрузку к татуировке, ещё и картину берут. Меня это устраивает более чем.

— Умный ход.

— А то! — обдаёт тёплым дыханием, от чего короткие волоски на шее становятся дыбом. — Я вообще башковитый.

Вот как на это реагировать?

— Кхм, — выдаю нечто нечленораздельное и усиленно маскирую кашлем. — А ещё скромный.

Мужчина тихо смеётся, но не отходит. Так, иди отсюда! Чего прилип-то, словно тут мёдом намазано?

Разворачиваюсь и упираюсь носом в широкую грудь. Меня обволакивает ароматами мускуса и хвои, будто в лес попала, где дикие звери в любой момент могут наброситься и разорвать в клочья. Есть в этом мужчине какая-то скрытая, неведомая мне доселе опасность, от которой есть одно спасение — бежать. Ну, а если не хочется?

— Меня, кстати, Брэйном кличут, — говорит, когда молчание затягивается.

— Как мозг, что ли? — Это самый тупой в мире вопрос, но мой язык почему-то совершенно отказывается сидеть за зубами, а мозг, кажется, способен генерировать лишь откровенную дичь.

Мужчина снова смеётся, и от этого звука внутри меня что-то словно вибрирует.

— Ага, как мозг, — говорит, отсмеявшись. — А вас как зовут?

— Ну, не столь диковинно, конечно. Полина.

— Поля, значит, — произносит, понизив голос, словно нас может кто-то услышать.

Я чувствую, что ещё немного и задохнусь в такой близости от его мощного тела. Никогда раньше не испытывала ничего подобного, но, наверное, всему виной странность сегодняшнего вечера в целом, усталость прошедших месяцев и выпитый за ужином алкоголь.

А ещё я слышу как стучит возле уха его сердце, и этот мерный звук успокаивает.

Поднимаю глаза и встречаю лукавый взгляд чуть сощуренных ореховых глаз с золотистыми крапинками на радужке. Приглушённый тёплый свет, льющийся из светильников, красивыми бликами ложится на его загорелую кожу, делая её чуть красноватой и немного глянцевой. Сейчас Брэйн кажется не реальным мужчиной из плоти и крови, а отфотошопленной фотографией: ни единого изъяна. Такое вообще бывает? Нет, идеальных людей вообще не бывает, а все, кто таковыми кажутся на поверку чаще всего оказываются законченными мерзавцами.

— Поля, — зачем-то отвечаю, не отводя взгляда.

Мне важно выиграть у него этот зрительный бой, потому что понимаю: я почти пропала, но не хочу, чтобы он знал об этом.

Не уверена, что могу считать себя победительницей, но Брэйн всё-таки отводит взгляд, когда раздаётся стук в дверь. Он чуть слышно чертыхается, и я еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться в голос, настолько он раздосадован. Чуть слышно чертыхнувшись себе под нос, Брэйн быстрой походкой направляется к двери, а я наконец-то могу выдохнуть и привести мысли в порядок. В голове стоит гул, перед глазами — мутная пелена, а сердце стучит так гулко, что слышно, кажется, в соседнем городе.

Последний раз со мной такое случилось, когда на школьном выпускном вечере меня пригласил на танец Костя Прутиков — как тогда искренне верилось, любовь всей жизни. Но ведь мне уже давно не семнадцать, в самом деле. Надо подумать о чём-то неприятном, чтобы окончательно успокоиться. Например, о том, что мне так и не удалось дозвонится до Аськиного благоверного. Или о скандале, который разгорится, когда эта винная богиня проспится и попадёт всё-таки домой.

Как бы ни злилась на неё, всё равно люблю эту дурочку и очень переживаю каждый раз, когда вляпывается в очередную неприятность. С детского сада в нашем дуэте негласное распределение ролей: Ася находит приключения, Поля эти приключения разруливает. Вернее, их последствия. И я даже ни капельки от этого не устала, что вы. Прямо вот ни разу. И вообще я радоваться должна, потому что, благодаря Аськиным выкрутасам, моя скучная жизнь сияет яркими красками и переливается на солнце.

— Пойдёмте есть, я уже накрыл.

Киваю и иду следом к двери, которую Брэйн (кличка какая-то странная, право слово) галантно придерживает передо мной. Вот, что я вытворяю? Иду не пойми с кем в какую-то комнату, где стоит большой диван, а на низком серебристом столике на колёсиках расставлена, принесённая курьером, еда. М-да уж, совсем башкой тронулась. Но почему-то этот гигант, в котором явно больше ста девяносто сантиметров росту не пугает меня. От него исходит аура надёжности и… покоя? Да, рядом с ним мне спокойно и уютно, а этого уже достаточно, чтобы не вздрагивать от страха.

— Это комната отдыха, — объявляет, жестом предлагая присесть на диван, — здесь иногда сплю, когда домой ехать лень или долго с клиентом вожусь.

— И часто допоздна приходится работать? — усаживаю свою пятую точку на скрипучий кожаный диван с высокой спинкой.

В нос ударяют волшебные ароматы пеперони, плавленного сыра, тёплого теста, оливок и ещё, бог знает чего. Осматриваю стол и замечаю, что Брэйн заказал так много всего, что, лично мне, дня не хватит, чтобы всё это съесть.

— Я так и не смог определиться, — говорит, разводя руками и кидая многозначительный взгляд на стол. — Поэтому решил, что лучше вы сами выберете, что больше по вкусу. Я всеяден, к счастью.

Улыбаюсь, потому что не знаю, что сказать. Вместо этого беру кусочек пиццы и кладу на белую пластиковую тарелку. Пицца тёплая, будто только что из печи, с тёмно-оранжевой корочкой запечёного сыра.

М-м-м… Люблю фаст-фуд во всех его проявлениях.

— Вкусно? — спрашивает Брэйн, не отрывая от меня глаз. Под его взглядом делается жарко, а мурашки большими колониями мигрируют вдоль позвоночника.

Киваю, а Брэйн ухмыляется и отвинчивает крышку с литровой бутылки виноградного сока.

— Думал, вина взять, но потом решил, что вдруг ваша Ася учует алкоголь и проснётся раньше времени. Не хочется, чтобы нам кто-то мешал.

— А чем это мы таким заниматься собираемся, что нам мешать нельзя?

— Есть мы здесь будем, конечно же, — невинно улыбается, а глаза хитрые-хитрые.

Какой хитрый тип всё-таки. И наглый.

Тем временем, он наливает в высокий стакан сок и ставит передо мной. В горле так пересохло, что не успокаиваюсь, пока не выпиваю половину.

— Согласен, жарковато сегодня.

И снова этот подтекст и долгий, словно ощупывающий взгляд, от которой под ложечкой что-то сжимается.

4. Брэйн

Очень уж мне нравится, что она такая крошечная, будто фарфоровая куколка, что когда-то стояла у нас на полке. Мама очень ею дорожила и любила часто повторять, что это подарок из далёкой солнечной страны. Чей именно никогда не уточняла, да я и не спрашивал. Я вообще о многом не спрашивал, а сейчас жалею. Отчётливо помню, как смотрел на статуэтку и не мог поверить, что где-то существует подобная красота, настолько совершенная, идеальная. И вот сейчас, любуясь Полиной, кажется, что снова попал в солнечное прошлое, где ещё может быть тепло и радостно., а все беды находятся за пределами крошечного мирка, запертого в детском сознании. Наверное, старею, всё чаще возвращаясь в памяти к чему-то далёкому и почти забытому.