Узы крови
Шрифт:
Последний удар пришелся Дикону в самое сердце. Перед ним стоял не просто одни из самых опасных людей королевства, но и брат жены. Сейчас он взывал к Небесам, чтобы Адриана, кроткая старушка, не наблюдала за всем этим с присущим ей любопытством, иначе ситуация осложниться. Казалось, Алломер прочитал его мысли, после чего слабая улыбка взыграла на истрескавшихся губах. Он редко улыбался, что сразу же насторожило опытного в общении Гловера. Здесь был какой-то подвох, что-то необычное.
Они знали, что в слабой крепости прячутся сыновья Маркуса, единственные оставшиеся в живых наследники Севера, поэтому стояли здесь в ожидании неизвестного. Ничто не мешало им напасть сию же минуту. Рядом с ослабевшим, практически не чувствовавшим ног Диконом стояли двое братьев. Стиснув зубы до скрежета, они готовы были в любую секунду
– Черт, я всегда знал, что от Хорнвудов нельзя ждать ничего хорошего, – прорычал Деймон, пытаясь успокоиться за счет хладнокровного лика старшего брата, но это давалось ему с большим трудом. Он просто не понимал, как в такой важный момент можно сохранять спокойствие. – После смерти отца они очень часто не подчинялись. Как мы могли довести до такого?!
Стефана трясло. Он не видел никакого шанса для побега или принятия боя. Внешне на его лице царила безмятежность, однако внутри гнев пустился в дикие пляски. Нельзя показывать готовым стать на защиту бойцам свой страх, или они легко поддадутся соблазну сбежать. Волк настолько сильно увлекся обдумыванием путей к отступлению, что не сразу обратил внимание на то, как отвратительно скрипнули деревянные ворота, а затем и вовсе приоткрылись, пропуская быстро мчащегося всадника с клинком наперевес. Он скакал прямо на двоих предателей, представлявших собой удачную цель для нападения.
Питер предусмотрительно отошел на некоторое расстояние – им руководила скорее природная осторожность, нежели трусость. Алломер же остался на месте, не шелохнувшись даже в тот момент, когда племянник угрожающе зарычал. Дикон не успел остановить совершенно безумный порыв сына, отныне он превратился в простого зрителя. Слишком долго Сервин позволял себе бездействовать. Вражеские солдаты, лучники, лорды, конюхи – все застыли в напряжённом ожидании развязки трагедии. И она наступила.
Лорд Хоунреда поднял правую руку вверх, призывая лучников оказать ему поддержку. Расстояние до всадника стремительно сокращалось – все, что требовалось перебежчику для легкого, почти неслышного щелчка пальцами. Вмиг несколько стрел пронеслись над головой двух соратников, а затем больно впились взвизгнувшей лошади в грудную клетку, голову и правое копыто. Предсмертный хрип несчастного животного ознаменовало скорую победу союзников Великого Лидера. Кобыла покатались по отлогому холму, пока окончательно не рухнула у ног своего убийцы.
Всадник все это время катился рядом с ней, почти не соображая после полученных ушибов. Пристав на дрожащих руках, молодой наследник последний раз посмотрел в глаза того человека, которого несколько недель назад гордо именовал дядей. Их глаза встретились, и Алломер не отвел взгляда, будто для него убийство родственников уже давно вошло в обыденность. Последовавший удар клинком навсегда прекратил страдания юноши и избавил бессердечного палача от возможных проклятий.
– Вы оба уйдете отсюда немедленно, пока я не открыл ворота и не пропустил их внутрь, – дрогнувшим голосом произнес Дикон. У него не было сил взглянуть в глаза двум мальчишкам, поскольку они могли прочесть там страх. Никогда ранее он не чувствовал себя таким разбитым, как сегодня. Неминуемое поражение, а потом плен. В лучшем случае. – Возьмите двух лучших коней из моей конюшни и убирайтесь.
Деймон не поверил в услышанное. Невозможно. Северяне не сдаются ни при каких обстоятельствах. Однако его отец сдался когда-то, после чего превратился в жалкое подобие Волка. Нет, он не собирался идти по тому же пути. Приготовив внушительную речь, второй сын Маркуса уже настроился воодушевлять солдат, но крепкая рука брата, внезапно оказавшаяся на плече, говорила красноречивее любых слов. У них только два варианта: либо уйти сейчас, либо погибнуть. Нелепая смерть никому не даст шанса отомстить за содеянное этими монстрами. Стефан все понимал, и он хотел, чтобы и Деймон это понял. Больше никаких игр, все серьезно, нужно научиться делать выбор, несмотря на всю его сложность. И они его сделали: им пришлось покинуть полуразрушенный замок через потайные ворота, не окруженные полчищами врагов. С тяжелым сердцем они покидали доброго старика, приютившего их на несколько дней. Вряд ли им
суждено еще раз встретиться. Быть может, в лучшем мире.***
– Цветок пробудил любовь властителя ночи и начал благоухать. Непоколебимый и вечный лик принял обличье белоснежной гибкой девы, что сжимает и таит в себе время. Пока все вокруг не превратится в драгоценный хрустальный кристалл. – Тишина снова была восстановлена в своих правах. Слишком долго она уступала душевному монологу, слишком часто позволяла Темному Попутчику говорить. Ей казалось, что она сможет победить его, однако это было лишь самовнушение. Спокойный, размеренный тембр голоса оповестил всех незримых присутствующих: – И тогда явится зверь!
Получая удовольствие от разговоров с самим с собой, Гэбриэль даже не сразу заметил, как тяжелая дверь приоткрылась с протяжным отвратительным скрипом. Снова этот глупый мальчишка решил рассказать ему очередную скучную историю о том, как в местной таверне подрались его люди. А ведь итог всегда один и тот же – виновника немедленно лишали жизни. Тем не менее на сей раз вместо подобного душещипательного рассказа он заявил, что знатные аристократы желают принести присягу так называемому Великому Лидеру. Желание слушать кого-либо пропало слишком давно, чтобы оказывать такую услугу незнакомцам. Отринув все просьбы и мольбы, Старк велел мальчишке отправляться назад и передать остальным страждущим, что Предводитель на данный момент немного занят пребыванием в царстве снов. Согласно кивнув, несчастный побежал прочь, оставляя за собой неприятный осадок, мешающий дальнейшему монологу. Они всегда умеют испортить хорошее начало. Иногда нужно отдыхать.
– Прошу прощения, милорд, но Его Светлость пожелал еще немного поспать, – гул голосов продолжал свои пляски даже за плотно закрытой дверью. Теперь отчетливо слышался топот шагов по каменному полу. Чье-то недовольное бормотание вновь и вновь проникало в сознание, заставляя все внутри восставать против хозяина. Волк стиснул зубы, силясь перебороть навязчивое желание выпустить кишки виновнику всех трагедий, происходящих в соседнем помещении, но, прислушавшись, понял, что это не кто иной, как Алломер Сервин, старый друг и советник отца.
– Ты, шумный, двигайся! – послышался грубый голос человека, который обычно не привык его повышать без особой надобности. Характерный скрип двери вынудил Гэбриэля приложить пальцы к пульсирующим вискам. Они никогда не научатся хорошим манерам.
Питер не рискнул пойти против инстинкта самосохранения, ибо тот слишком назойливо требовал подождать снаружи. Ему не нравилось поведение единомышленника, поэтому вряд ли оно понравится Жестокому Волку, ведь не просто так он получил это прозвище. Теперь Алломер находился внутри, стараясь глазами, не привыкшими к кромешной тьме, отыскать силуэт мужчины. Но он увидел лишь пустое кресло перед массивным зашторенным окном. Ничего более, словно здесь вечно царила угнетающая тишина. Сервин долгое время пытался на ощупь добраться до ставен, чтобы впустить сюда тусклые лучи солнца.
– Заявляешься когда хочешь? Да ты храбрец, Алломер, – низкие угрожающие нотки прервались почти моментально, стоило кровожадному убийце подскочить к своей жертве с противоположного угла. От неожиданности Сервин почти вскрикнул, но плотно сомкнутая вокруг шеи рука с почти железной хваткой помешала ему сказать что-либо. Оставалось только жадно хватать приоткрытым ртом воздух, грязный и спертый. – Храбрый, да вот только предсказуемый. Я знаю таких, как ты. Они искренне верят в то, что весь мир должен лежать у их ног. Что стоит им лишь щелкнуть пальцами, как все окружающие падают ниц. Открыть тебе тайну? Ты не царь и не Бог. Ты – ничто! Маленькая букашка, которая отчаянно пытается казаться сильной. Хочешь, чтобы твои подчиненные увидели, насколько ты жалок?
Рухнув на колени, мужчина с отчаянием пытался прижать руки к шее, дабы прекратить эти невыносимые страдания. Нехватка кислорода вызвала в нем острую потребность прокашляться. Гэбриэль же наблюдал за ним с нескрываемыми презрением. Если позволять таким людям чувствовать себя на высоте, то они рано или поздно вонзят тебе нож в спину. А быстрая смерть не входила в планы Старка. Нет, нужно окончательно пресечь все попытки этого самодовольного наглеца саботировать законную власть. Публичное унижение представляло собой вполне приемлемое наказание для ублюдка, которого следовало скормить собакам.