Узы крови

– Печально быть настоящим джентльменом, – весело сказала Стелла.

– Мальсибер очень талантливый, – отвлеченно заметил Гарри, наблюдая за тем, как Рей, учащенно дыша, выходит из воды.

Нотт, утирая слезы, выступившие на глазах от смеха, похлопал его по плечу. Мальсибер раздраженно смахнул его руку и припустил к замку, не дожидаясь, пока мстительные фурии выберутся на берег.

– Он не один такой, – сказала Стелла и с легкой иронией добавила: – Во всяком случае, папочки у них могучие чародеи.

Гарри заинтересованно прислушался.

– Знаешь еще о ком-нибудь? – спросил он.

Стелла удивленно взглянула на него.

– Ну да. Не знаю, чему тебя там Дамблдор учит, но я бы на его месте в первую очередь рассказала про таланты Пожирателей. Некоторым из них есть чем удивить.

Гермиона вспомнила про Макнейров и чуть не сказала вслух, но вовремя прикусила язык. Грязнокровки о таких вещах не осведомлены. Она поймала себя на мысли, что легко называть себя «грязнокровкой», если знаешь, что на самом деле таковой не являешься.

Стелла рассматривала слизеринцев.

– Вот кто точно не унаследовал таланты отца, так это Гойл, – сказала она. – Его родители довольно близкие родственники, я думаю, он… – Блэк присвистнула и покрутила пальцем у виска. – Его отец, Генрих Гойл, умеет пробивать Щитовые чары. Они для него не помеха. Неважно, какой мощи заклятье он использует, но никакое Протего вас не спасет, как бы досконально вы не умели защищаться.

Гермиона изумленно моргнула.

– Надо же, – Гарри переглянулся с Роном. – А я думал, Гойлы все тупые.

– Забини, – продолжила Стелла.

Гермиона насторожилась. От Морроу он не должен был унаследовать силу.

– Не знаю, унаследовал ли это Блейз, – говорила Стелла, – но его отец, Даниэль Забини, умеет вызывать адскую головную боль. Это такая разновидность ментального воздействия, от которой свой разум может защитить только мастер окклюменции.

– Как Снейп? – уточнил Гарри.

Гермиона почувствовала себя неловко, словно при одном упоминании Снейпа раскрылась вся правда. Стелла утвердительно кивнула.

– Нет, разумеется, можно отвлечь Забини, – добавила она. – Ему нужно видеть жертву, чтобы мучить.

– А Беллатриса Лестрейндж? – напряженно спросил Гарри.

Стелла нахмурилась.

– Ей никакие таланты не нужны, она могущественная и без того, – проворчала она. – А вот ее муж Рудольфус – мастер иллюзий.

– Иллюзий? – озадаченно переспросила Гермиона.

– Он почти как боггарт, – объяснила Стелла. – Умеет вызывать устрашающие картины, которые сложно отличить от реальности. Разумеется, он не может угадать ваш самый сильный страх, но с его фантазией можно заставить человека этот страх сменить на выдуманный им.

Гермиону уже начинало удивлять, почему Волдеморт не победил в первую войну.

– А Рабастан может заблокировать способность к аппарации у всех волшебников в радиусе мили от него, – сказала Стелла.

– Ничего себе! – дружно воскликнули Гермиона, Гарри, Рон и Джинни.

– А Макнейры – идеальные дуэлянты и воины, – вдруг отозвалась Луна.

Гермиону неприятно удивило, что она знает об этом.

– Моя мама когда-то создала ловушку, с помощью которой их можно… ну, убить, – робко добавила Луна.

Гермиона испустила громкий вздох, чтобы как-то заглушить восторги друзей по этому поводу.

Стелла задумчиво прищурилась.

– Да, Макнейры свой родовой талант не скрывают, – протянула она.

Повисло мрачное молчание. Гермиона была уверена, что ее друзья думают о том же, что и она: как победить приспешников Волдеморта, если они так сильны?

– А тебе достались какие-нибудь таланты от Блэков и Стивенсонов? – вдруг спросила Джинни.

Стелла самодовольно улыбнулась.

– Ну, не здесь же показывать? Мы в двух шагах от наших потенциальных противников, – заговорщически прошептала она.

Гермиона отвернулась, уставившись на Блейза, который сидел в тени дерева, привалившись к нему спиной. Неужели ничего нельзя сделать, чтобы они не стали их противниками? Гермионе вовсе не хотелось воевать со своим кузеном или с добродушным очаровашкой Мальсибером. Вот Нотт, это другое дело. Но… в самом деле, далеко не все слизеринцы казались такими уж ужасными.

– А вообще… – протянула Стелла. – Скажи, Гарри, если бы ты мог вернуть дорогих тебе людей, ты бы воспользовался Темной магией?

Гарри сел и внимательно посмотрел на нее. Гермиона тоже повернулась.

– Это были бы уже не они, – довольно враждебно заметила Джинни.

– А мой папа считает, что это возможно, – меланхолично отметила Луна. – Только дано не всем. Знаете, это как-то связано с магией рода и прочими особенностями. Кто-то да умеет такое делать. Но, думаю, не с любым человеком вообще, а с членами своего рода. И только в том случае у него получится, если эти люди еще нужны здесь.

– А как это понять? – заворожено спросил Гарри.

– Мы понять не можем, – покачала головой Луна. – Это решается не здесь.

Прозвучало это почти зловеще, и Гермионе вдруг показалось, будто все вокруг стихло, прислушавшись к словам Луны.

Внезапно перед ней приземлился сокол, заставив Гермиону вздрогнуть. К его лапе было привязано письмо, адресованное просто «Гермионе». Она поспешно отвязала его, почти уверенная, что это послание от Гиневры Морроу. Мерлин, чего же она от нее хочет?!

– От кого это? – Рон попытался заглянуть ей через плечо.

Гермиона вскочила на ноги.

– Это… э… от Виктора, – соврала она.

Рон помрачнел.

– Я пойду, – бросила Гермиона и бросилась к замку.

***

Блейз сидел в тени, привалившись спиной к стволу, и отсутствующим взглядом смотрел прямо перед собой. Ему было странно слышать, как хихикают девчонки, усаживаясь в гондолу Рея, и как тот беспечно раздает комплименты. Для них словно ничего не изменилось, хотя большинству из них точно так же предстоит принять Метку тридцать первого октября. Отец уведомил об этом Блейза на воскресном обеде, на который он по традиции являлся каждый выходной, пользуясь односторонним порт-ключом. Блейз кивнул в ответ, а сам с трудом заставил себя доесть обед. При одной только мысли, что волшебная палочка Волдеморта коснется его кожи и оставит на ней свою отвратительную Метку, Блейза охватывал животный ужас. Неужели другие не боятся?