Узы крови

Северус с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Только философствований ему сейчас и не хватало.

– И что же Риддл хочет от тебя на самом деле? – поинтересовалась леди Снейп. – Чтобы ты убил Дамблдора?

Северус продолжал молча завтракать. Ему казалось ужасным сказать ей что-то вроде «Мама, мне осталось жить чуть больше месяца».

– Нет, – вздохнула Эйлин. – Мерлин, что же тогда? Ему нужна моя внучка прямо сейчас?

Северус отправил в рот кусочек бекона.

– Надеюсь, он не поставил тебе никаких ультиматумов? – проницательно спросила Эйлин.

Северус бросил вилку и нож.

– До тридцать первого октября, – сипло сказал он. – Я должен привести ему Гермиону, иначе… – он не стал договаривать, леди Снейп и так все поймет.

Сигарета задрожала в ее пальцах. Она судорожно затянулась и горько рассмеялась.

– Подонок, – покачала головой она. – Какой же редкостный подонок.

Северус сидел неподвижно, глядя в окно и пытаясь осознать тот факт, что через месяц он умрет. В этот солнечный день в существование смерти не верилось вообще, не говоря уже о его собственной.

– Что ты намерен делать? – деловито осведомилась Эйлин.

Северус хмыкнул. На этот раз он не знал. Сложно вообще представить человека, который бы знал.

– А что ты мне посоветуешь? – пожал плечами он.

Эйлин стряхнула пепел с сигареты.

– Я бы посоветовала быть эгоистом.

Северус уставился на нее, не совсем понимая, что она имеет в виду.

– Для меня семья всегда была на первом месте, – Эйлин многозначительно посмотрела на него. – А торжество вселенского добра вовсе необязательный компонент для моего личного счастья.

Северус криво усмехнулся.

– Думаю, для мисс Снейп семья – это Гарри Поттер, а я в этот круг не вхожу, – уведомил он.

Эйлин посмотрела на него так, словно он ляпнул какую-то чушь.

– Закажи нам яхту на следующие выходные, – распорядилась она. – Кроме того, твой Хозяин теперь все знает и ждет каких-то действий. Что ж, действуй, пока твоя совесть позволяет тебе. Сделай минимальное: до конца недели объяви о существовании своей дочери, лучше всего в пятницу, а в субботу мы с ней уедем, переждем первую волну общественного внимания. Риддл решит, будто ты взялся за дело.

– А ты, значит, действительно хочешь отдать свою внучку в его лапы? – изогнул бровь Северус.

Эйлин неопределенно взмахнула рукой.

– Я стремлюсь к тому, чтобы выжила вся моя семья, – ответила она. – Разумеется, меня можно обвинить в том, что я жертвую внучкой ради сына, поэтому, – Эйлин пристально посмотрела на него, – для чистоты вашей с Гиневрой совести оставим моральный выбор за ней.

– Каким образом, по-твоему, мы можем это устроить? – удивился Северус.

Эйлин закурила вторую сигарету.

– Слушай внимательно, – сказала она. – Я говорила с Гиневрой, пока ты спал, и узнала, что твой Хозяин, оказывается, готовится напасть на Хогвартс.

– Я слышал об этом, – кивнул Северус. – Но, очевидно, я в этом не участвую. И это печально, потому что, если я не предупрежу Дамблдора, на этот раз Хогвартс окажется в руках Пожирателей.

– Падение Хогвартса – в любом случае только вопрос времени, – холодно заметила Эйлин. – Так вот, если Гиневра со своими друзьями ускорит этот процесс, то Гермиона сможет выбрать, с кем ей быть. В суматохе боя она сможет, если пожелает, сбежать вместе с Поттером – тогда есть маленькая надежда, что Темный Лорд сжалится над тобой, – а может и уйти с Пожирателями.

– Догадайся с одного раза, как она поступит, – отмахнулся Северус.

Впрочем, план не так уж и плох. Возможно, ему в самом деле простится побег дочери. Если только Волдеморт не решит, будто он воспользовался шансом уберечь ее от Метки.

Эйлин больно сжала его руку.

– Но, Северус, я требую, чтобы ты ни в коем случае не предупреждал ее заранее, – требовательно сказала она. – Слышишь меня? Я не хочу ходить по лезвию ножа, надеясь, что у Риддла в тот вечер будет достаточно хорошее настроение, чтобы смилостивиться над тобой. Особенно, если от него сбежит Поттер.

Северус устало прикрыл глаза. Невозможно. Гермиона, вне всяких сомнений, смоется вместе с Орденом Феникса.

– Если Поттер погибнет, она этого не переживет, – неохотно выдавил Северус.

Он вдруг со всей ясностью представил реакцию Гермионы на смерть мальчишки. Эйлин помолчала.

– Хорошо, – наконец кивнула она. – Попробуем опять сыграть в двойную игру.

– Предлагаешь мне спасти Поттера? – догадался Северус.

– За несколько часов до сражения, – подтвердила Эйлин. – Придумай, куда и как отправить его из замка. А Гермиону уведомишь уже во время сражения. Ах, да, и ее подругу, мисс Блэк, тоже выпроводи. Судя по письмам, они в восторге друг от друга, – Эйлин задумчиво улыбнулась. – Странно, правда? Они ведь дочери Гиневры и Талии Стивенсон. И тоже подружились.

– Я растроган, – желчно произнес Северус.

Эйлин опять повернулась к нему.

– Думаю, наши друзья Пожиратели не будут трогать Гермиону, если им покажется, будто она вот-вот станет одной из них, – добавила она.

Северус поморщился. Вполне возможно, что эту глупую гриффиндорку убьют во время сражения. Он поймал себя на мысли, что ему вовсе не хотелось бы этого. Как-никак, она его единственный ребенок.

– Им так не покажется, – убежденно сказал он.

– Тебе придется сделать над собой усилие, – со злорадной ноткой произнесла Эйлин. – Попытайся найти с ней общий язык.

– Это невозможно, – вынес вердикт Северус. – Мы абсолютно разные люди.

– Тебе кажется, – Эйлин похлопала его по руке. – Милый, пожалей меня. Я не могу потерять тебя, а без твоих усилий Гермиона с нами точно не останется. От нее зависит твоя жизнь.

Северус устало взглянул на мать.

– Пожалуйста, – прошептала она.

***

Единственным звуком, раздающимся в столовой, был звон столовых приборов. Привычная картина для воскресных обедов в семье Забини. По мнению Блейза, гнетущее молчание слушать куда приятнее, чем разглагольствования Даниэля Забини о чудесном Темном Лорде, который спасет этот загнивающий мир.

– Темный Лорд, – тут же отозвался отец, словно услышал его мысли, – объявил о задании, выполнение которого позволило бы отличиться среди будущих Пожирателей смерти.

Блейз насторожился. Кусок отбивной так и застрял у него в горле.

– Очаровательно, – саркастично бросила Ульрика. – И что же такого экстраординарного выдумал наш изобретательный Хозяин?

Блейзу всегда становилось досадно, когда мама начинала говорить в таком тоне: это было вовсе не проявлением храбрости или желания взбунтоваться, ее просто больше ничего не интересовало, и, в первую очередь, ее собственная жизнь.