В 2

– Сергей, посмотри вокруг. Ближайший дом, к которому тебя привяжет навигатор, двухэтажная развалина. Живет там от силы восемь семей. И подумай, сколько таких новеньких, кто только стал Ищущим, вызывает машину, сразу выйдя что из общины.

– Много, – сам понял я свой прокол.

– Будешь так действовать и дальше, получишь первое предупреждение относительно третьего правила Отстойника. И будут за тобой Стражи поглядывать. Оно тебе надо?

Я помотал головой, вспоминая. что с Охотником мы остановились не у общины, а проехали чуть дальше. Отсюда так вообще на автобус сели. Вон оно что. Век живи, век учись. Пришлось пройти квартал и вызвать машину совсем на другой улице. И уже оттуда гнать на Базарную.

Весь путь Рис молчала, отчего я чувствовал себя еще более неуютно. Думал, если напросилась, то и разговор какой-то у нее есть? Так же вообще странно. Зато уже на самом рынке девушка оживилась. Два раза отговорила от покупок, указав на более низкую цену. Я было заметил, что все нормально, деньги есть. Чем был удостоен такого неодобрительного взгляда, словно на глазах у ребенка из вечно голодной Африки съел двойной чизбургер.

И пусть я не купил все заказанное домовым, но с рынка вышел с похудевшим кошельком, хоть и налегке. Налегке – потому что пять огромных пакетов убрал в инвентарь. Ноги, конечно, потяжелели, да и спина напряглась, но будто на ней был небольшой рюкзачок килограммов на пять, а не ноша для прокормки отряда солдат.

– Вот эта пятиэтажка? – спросила рисовальщица, когда мы подъехали к дому.

– Ага, – буркнул я, расплачиваясь.

Не знал, стоит ли открывать ей дверь. С одной стороны вроде товарищ, с другой – девушка. Что там в этикете сказано про симпатичных девушек-пацанок, с которыми у тебя нет амурных отношений? Вот и я не помню. Благо, Рис решила мою загадку довольно быстро, выбравшись самостоятельно.

Как назло, на скамеечке сидел профессор. Он с явным интересом оглядел мою спутницу и, мягко улыбнувшись, приподнял помпон своей шапки.

– Мое почтение.

– Здравствуйте, Петр Сергеевич, – заторопился я к домофону.

Юркнул в подъезд, проклиная мальчика-Сережу за слабовольность. Вот чего взял с собой Рис? Зачем, спрашивается, если чувствую себя не в своей тарелке? Ладно, сейчас закидываю продукты и едем на деловую встречу с демонами. Открыл дверь и быстро, чтобы домовой понял, что я не один, громко заговорил.

– Кис-кис-кис, Лап… Лапа, хозяин пришел. Кис-кис-кис!

– У тебя кошка?

– Ага, забилась куда-то, не высовывается. Ладно, сейчас мы быстро…

Но я не договорил, потому что мои глаза полезли на лоб. Лапоть, собственной персоной, стоял в коридоре. Материализовался, как всегда, молниеносно. Он осматривал Рис не просто с любопытством, а с нескрываемой радостью.

– Привет, Лапоть, – наконец сказала девушка.

– Здравствуйте, Дарья Михайловна.

Я застыл, как изваяние, не в состоянии осмыслить происходящее. И лишь спустя какое-то время задал риторический вопрос.

– А вы знакомы?

Глава 26

Существует три вида сюрпризов: приятные, неприятные и обескураживающие. С первыми все понятно. Приплетешься уставший домой, а там килограмм черешни и записка от мамы. Мол, приходила, принесла гостинец, кушай, золотце, не обляпайся. Со вторым тоже нет вопросов. Обычно такими новостями любит радовать начальство в виде дополнительной нагрузки или неожиданной командировки в какой-нибудь Хрень-Илецк. Еще и говорят слащаво-противным тоном: «Миша, (Женя, Сережа), у нас для тебя сюрприз».

Вот с третьим видом все вообще очень сложно. Он из разряда бразильских сериалов, когда живешь-живешь, а оказывается, что дон Эстебан Сан Хосе Маурито твой родной отец. И не плохая новость, и не хорошая, потому что в будущем может стать любой из них. А в данный момент обескураживающая – ибо ты стоишь, офигеваешь и не знаешь, как реагировать.

Вот примерно с такой же физиономией я прихлебывал чаек, чувствуя себя лишним на собственной кухне. Лапоть разбирал продукты, на некоторые удовлетворенно кивая, на другие укоризненно мотая головой. Рис спрашивала его о жизни после гибели какого-то Марка. На что домовой отвечал неохотно и немногословно, изредка косясь на меня.

– Дарья Михайловна, – я поставил кружку на стол. Рис вздрогнула, то ли от резкого звука, то ли от собственного имени, – а мне никто не потрудится объяснить, что у тебя за отношения с моим домовым?

– Да никаких отношений, – дернула плечиком девушка. Однако слишком резко, деланно, словно пыталась показать, что здесь действительно ничего особенного, – знакомый общий был.

– Марк. Это я понял. А если подробнее рассказать?

– Да нечего тут особенно рассказывать, – Рис повысила голос. Ого, как завелась.

– Хорошо, – успокоил я ее взмахом руки, – не хочешь, не говори. У меня для этого Лапоть есть.

Мой приживала, слушавший нашу перебранку более, чем внимательно, как-то странно икнул и исчез. Ага, щас.

– Лапоть, иди сюда!

Домовой появился и тут же исчез… Снова появился и исчез. И так несколько раз, пока не остался стоять с виноватым видом возле тумбочки. Лицо его выражало такую степень муки, что растрогались бы даже бесчувственные эсэсовцы. Однако мне необходимо было разобраться в этой Санта-Барбаре.

– Лапоть, ты же мой домовой?

– Да, – обреченно произнес тот.

– И слушаться меня должен. Верно ли понимаю?

– Верно, – тише ответил Лапоть.

– Если я скажу, вынужден будешь исполнить?

– Исполню, – голос домового был похож на писк мыши.

– Ну хватит мучать Лапу! – не выдержала Рис. – Я встречалась с его прошлым хозяином. Теперь ты доволен?

– Не совсем, – покачал головой я, – ты свой шанс упустила. Я буду разговаривать с Лаптем. Итак, сокол ты мой сизый, откуда знаешь Рис… Дарью Михайловну то есть?

Ответил домовой не сразу. С минуту он собирался духом, несколько раз открыл рот, но все равно говорить стал после длинной паузы.

– Невеста она была хозяина прошлого.

– Марка?

– Марка, – кивнул домовой, – лет восемь как разбежались.

– Чего так?

– Дело житейское, – уклончиво ответил Лапоть.

– Да потому что гад был Марк, а я сразу и не поняла, – вмешалась Рис, – за копейку удавится, а за полкило пыли мать родную продаст.

Я вновь остановил ее жестом.