В балканских ущельях

— О нет, она действительно называется Эланка.

— Может быть, Эрланген?

— Эрла… Господин, ты прав! Именно так она и именуется. Я, конечно, спутал. Трудное слово. А ты ее знаешь?

— Да, но Эрланген не страна, а город в Баварии.

— Да-да, ты знаешь. Он был бавариалы. Теперь я вспоминаю: Бавария — это часть Алемании, где все пьют пиво. Даже новорожденные.

— Это тебе этот человек сказал?

— Да, он.

— Ну, я не знаю. Может, он и пил в детстве пиво. Во всяком случае, он доказал тебе, что этот напиток не делает людей неблагодарными. А поесть мы здесь что-нибудь сможем?

— Да, господин, скажи только, что угодно твоему сердцу?

— Но я не знаю, что у тебя есть.

— Хлеб, мясо, птица. Все есть.

— А яичницу можно заказать?

— Да ради бога.

— А кто ее сделает?

— Моя жена.

— Это не та самая дама, которую мы встретили на улице?

— О нет, господин. Я знаю, почему ты спрашиваешь. Она здесь главная управительница и самая прилежная, но к приготовлению пищи не имеет никакого отношения.

— Ну что ж, попробуем.

Он вышел, чтобы выполнить наш заказ. Мои товарищи были очень довольны, что цветастая дама не имеет к кухне никакого отношения, хотя одета была, как кухонная фея. Но вот хозяин вернулся и уселся рядом с нами.

— Я принял вас не очень-то приветливо, — пытался он оправдаться. — Не держите на меня зла. Бывают гости, которые доставляют всем много хлопот.

— У тебя уже был печальный опыт?

— Очень печальный.

— И давно?

— Да сегодня ночью. Меня обокрали.

— Обокрали гости? Как это вышло?

— Да будет тебе известно, что я выращиваю табак. В определенное время ко мне из Салоник приезжает торговец и закупает продукцию. Вчера он был здесь и отдал долг за прошлый урожай. Ровно сто фунтов. Когда он выложил мне их вот на этот стол, вошли трое незнакомцев и спросили, можно ли здесь переночевать. Я принял их гостеприимно, забрал деньги и ушел в свою спальню. Там-то они меня и обокрали.

— Как же им это удалось? Неужели так легко войти в твою спальню? Или у нее такие же легкие перегородки, как здесь?

— Вовсе нет. Она расположена в заднем левом крыле дома, и стены там крепкие, на них опирается крыша. Я принял эти меры предосторожности, поскольку храню там все, что мне особенно дорого.

— Как же воры туда проникли? И откуда узнали, что ты хранишь там деньги?

— Видишь ли, все стены здесь тонкие, и сквозь щели в них можно подглядывать. Вполне возможно, что один из этих трех выследил меня, а потом, когда я понес деньги в спальню, обежал дом и подсмотрел, куда я их прячу. Когда я их запер, раздался какой-то шум снаружи. Я подбежал к окошку и, прислушавшись, уловил звук удаляющихся шагов, а когда вернулся в эту комнату, одного из троих не было. Он вернулся лишь через некоторое время.

— И тебя это не насторожило?

— Абсолютно. Шаги, которые я слышал, могли принадлежать слуге, часто там бывающему. Только позже, обнаружив пропажу, я вспомнил об этом и опросил работников. Один из моих поденщиков рассказал, что, когда он находился на заднем дворе и стриг овцу, встретил там чужака, который шел от моей спальни.

— А тебе известно, как произошла кража?

— Это для меня до сих пор загадка. Играл в карты, выиграл и хотел присовокупить деньги к остальным. Открыл шкафчик, а он пуст.

— А до этого шкафчик был заперт? Я имею в виду — ключом?

— Да, был.

— А спальня тоже?

— Нет, спальня нет. Она почти всегда открыта, потому как мои жена и дети входят туда. Мне было бы сложно все время ее запирать.

— Ты сказал, что выиграл. С кем ты играл?

— С этими тремя мужчинами.

— А торговец?

— Нет, его не было. Он еще до наступления ночи уехал. А гости еще не устали и спросили, не хочу ли я сыграть в карты. Я согласился и даже выиграл фунт. При этом они все время подливали мне ракии, и я быстро захмелел и так устал, что не смог дальше играть.

— И потом ты пошел в спальню, чтобы убрать выигрыш в шкаф, да?

— Нет, сначала я открыл ворота этим троим. Они решили, что уже слишком поздно, чтобы ложиться спать, и надумали уехать. Заплатили по счету, даже немного больше, и с тем ускакали.

— А куда, они сказали?

— Да, они уехали в Дойран.

— Ага, значит, на юг, через Фуркой и Оливецу. А откуда приехали?

— Из Мелника.

— Ах вот как? И ты их хорошо разглядел?

— Конечно, я ведь шесть часов сидел и играл с ними в карты!

Мне почему-то показалось, что эти трое — как раз те воры, которых мы искали. Поэтому я продолжил расспросы.

— А лошадей их ты видел?

— Да, это были три светлые лошади.

— Вот здорово! Вот здорово! — закричал Халеф. — Сиди, я сразу все понял!

— Да, ведь ты настоящий друг и защитник своего господина.

— Что он понял? — живо спросил хозяин.

— Кое-что, что тебе тоже будет небезынтересно, но об этом позже. А пока, пожалуйста, ответь на мои вопросы.

— Это касается людей, которые меня ограбили?

— Да, ты верно догадался.

— Тогда спрашивай, я скажу тебе все, что знаю.

Его лицо приняло совершенно иное выражение. Слова маленького хаджи навели было его на подозрения, что мы находимся в какой-то связи с ворами. И он напрягся, ожидая худшего, но после моих слов у него снова затеплилась надежда разобраться во всем.

— Итак, они уже уехали, когда ты обнаружил пропажу денег, — заключил я. — Твое подозрение сразу пало на них?

— Нет. Я тут же разбудил всех моих людей и опросил их. Все они честные люди, и никому из них я не могу приписать это преступление. И тем не менее я перерыл у них все и только тогда подумал о тех троих. Я стал расспрашивать их, и вот тогда поденщик поведал мне о том, что он видел за домом.

— Но ведь сама кража могла произойти не в то время, а позже.

— Конечно, я тоже так подумал.

— И мне кажется, что действовали двое. Ты не заметил, что в какой-то момент отсутствовали сразу двое?

— Заметил, но мне это не показалось подозрительным, я только потом об этом подумал.

— Когда это приблизительно произошло?

— Еще до того, как мои пошли спать.

— Твоя семья вся спит у тебя в комнате?

— Естественно, вся.

— Значит, кража произошла до того, как они пошли спать. Воры все хорошо продумали, но как им удалось отлучиться вдвоем, да так, что ты ничего не заметил?

— Один из них стал показывать фокусы, они мне очень приглянулись, и он разрешил мне позвать моих людей, чтобы те тоже взглянули. Пока он нам их показывал, двое других ушли, а когда вернулись, он заявил, что все — фокусы кончились. Тогда мои люди ушли, и мы стали играть дальше.

Не было ничего удивительного в том, что здесь, в отдаленной турецкой деревне, играли в карты. Я часто видел такое в Турции. Причем был свидетелем такого мастерства, которое и не снилось нашим европейским умельцам. Обычно сто очков вперед давали всем греки и армяне, и я не удивился, что здесь, на постоялом дворе в Дабине, показывают карточные фокусы; любопытно было другое — кто же их этих троих такой знаток этого искусства?