В битве с исходом сомнительным
Шрифт:
Джим сказал:
– Идем. Дейкин там пикетчиков набирает.
Джим присоединился к группе из пятидесяти человек, и они двинулись по дороге, постепенно удаляясь от города. Едва начав движение, люди почти сразу же стряхнули с себя апатию. Беспорядочной толпой они бодро шли вперед.
Худощавый Сэм, поставленный во главе отряда, на ходу отдавал распоряжения.
– Наберите камней побольше, – говорил он. – Набейте карманы хорошими увесистыми камнями. И не забывайте поглядывать, нет ли какого движения между рядами.
Какую-то часть пути они прошли, наблюдая полное безлюдье в окрестных садах. Пикетчики
нестройно пели они.
От шарканья множества ног поднималась пыль, и, когда они ступили на перекресток, серое облако последовало за ними.
– Совсем как во Франции, – сказал кто-то. – Там тоже все время грязными шагали. Ну в точности Франция!
– Не был ты ни в какой Франции!
– Был! Пять месяцев во Франции прослужил.
– А шагаешь не по-солдатски!
– Не желаю я шагать по-солдатски! Мне хватило! Шрапнелью меня ранило! Свое получил!
– Куда скэбы-то подевались?
– Похоже, мы их остановили. В садах никого не видать. Забастовка к концу подошла.
– Ну, конечно! Победа у нас в руках! – съязвил Сэм. – Посидели, погрели задницы, и готово – вот она победа. Не будь идиотом!
– Да разве мы утром не заставили копов в штаны наложить? Где они теперь? Видишь ты вокруг хоть одного?
– Еще увидишь, дружок, целую свору, не сомневайся. Они еще себя покажут, прежде чем сумеешь выбраться отсюда. Ну а ты как все сезонники. Вначале петушишься, кум королю, да и только, через минуту хныкать начинаешь, а там гляди – ты уже и смылся!
Ответом ему был дружный ропот возмущения.
– Вот как ты думаешь о нас, умница! Тогда что мы должны делать, по-твоему?
– Права не имеешь так говорить! Сам-то ты что сделал, чем отличился?
Сэм сплюнул на землю.
– Скажу, чем отличился. Я был во Фриско в Кровавый четверг [9] . Одним из тех был, кто влез в плотницкую мастерскую, которая дубинки для копов делала. Мы сперли оттуда дубинки. Одну я до сих пор храню. Как сувенир то есть.
9
Кровавый четверг – 5 июля 1934 года, памятный день, когда полицией Сан-Франциско были убиты два пикетчика и ранены еще около семидесяти человек в попытке подавить забастовку портовых грузчиков, организованную Международной ассоциацией докеров.
– Вранье собачье! Ты не портовый грузчик, а паршивый бродяга-сезонник, сбором фруктов себе на кусок хлеба зарабатываешь.
– Верно. Я бродяга-сезонник. А знаешь почему? Да потому что в черных списках я, и пароходным компаниям по всей стране чертовой это известно! – Сэм произнес это с гордостью, и толпа примолкла, а он продолжал: – Да я в таких переделках бывал, какие вам, лежебоки, лентяи никчемушные, даже не снились. – Презрение, с каким это было сказано, обезоружило толпу. – Так что знайте свое дело – глядите в оба по сторонам и кончайте чушь пороть!
Они прошли еще немного.
– Глянь-ка – ящики!
– Где?
– Да вон там – подальше, в том ряду.
Джим взглянул, куда
указывали.– Да там люди! – воскликнул он.
– Давай, докер! – подначил кто-то. – Посмотрим, на что ты способен!
Сэм стоял неподвижно.
– Приказам будете подчиняться? – строго спросил он.
– Ясно, будем. Если приказы толковые будут.
– Ладно. Тогда сохраняйте спокойствие. Поначалу – без спешки, скопом не кидаться, а затем уж, если что, задать им жару. Давай! И не рассыпаться.
Они свернули с дороги, перебрались через глубокую канаву и углубились в проход между высокими деревьями. Едва они приблизились к горе ящиков, как с деревьев посыпались и сбились в кучку люди. Скэбы явно нервничали.
Возле ящиков стоял учетчик. Завидев приближающихся пикетчиков, он выхватил из ящика двустволку и сделал несколько шагов в направлении незваных гостей.
– Поработать желаете, да?
В ответ раздались насмешливые крики. Кто-то сунул пальцы в рот и пронзительно свистнул.
– Убирайтесь отсюда, – заявил учетчик. – Вы не имеете ни малейшего права находиться на этой земле.
Забастовщики продолжали медленно надвигаться на него. Учетчик попятился и отступил к груде ящиков, возле которых беспокойно переминались испуганные сборщики.
– Ладно, парни, стоп. Остановитесь, – через плечо бросил Сэм, а сам выступил вперед на несколько шагов. – Послушайте, рабочие! – сказал он. – Давайте к нам, ребята! Не втыкайте нам нож в спину. Переходите на нашу сторону, и будем заодно!
– Убери своих людей отсюда! – возвысил голос учетчик. – Целой оравой нагрянули!
Опять послышались насмешливые крики и пронзительный свист. Сэм сердито обернулся:
– Заткнитесь, вы, идиоты полоумные! Кончай эту музыку!
Казалось, сборщики готовы отступить – они озирались в поисках укрытия. Учетчик решил их подбодрить.
– Не давайте им вас запугать, парни! Вы имеете право работать, если желаете!
Сэм опять обратился к рабочим:
– Слушайте, парни, мы даем вам шанс выступить с нами!
– Нечего ему тут распоряжаться! – завопил учетчик. Голос его срывался на визг. – Кто он такой, чтобы указывать вам, что делать?
Сборщики стояли не двигаясь.
– Ну что, идете? – вскричал Сэм.
Сборщики не отвечали. Сэм медленно двинулся к ним.
Учетчик шагнул вперед.
– Мое ружье крупной дробью заряжено. Не уберетесь – застрелю!
Не останавливаясь, Сэм спокойно сказал:
– Никого ты не застрелишь, парень. А если тронешь кого-нибудь из нас, остальные разорвут тебя на части.
Говорил он тихо, бесстрастно. Его команда двигалась следом, в десяти шагах от него. Ружейное дуло неуверенно ткнулось ему в грудь.
– Мы же только поговорить хотим, – сказал он и, резко нагнувшись и как бы нырнув, подобно блокирующему противника футболисту, сбил учетчика с ног. Ружье разрядилось в землю, вырыв в ней ямку. Сэм навалился на учетчика сверху, заклинив коленями его ногу, и тут же вскочил, предоставив противнику хрипло орать и корчиться на земле. В первую секунду обе стороны – и сборщики, и забастовщики – стояли неподвижно. Но сборщики слишком поздно осознали необходимость бежать. Забастовщики накинулись на них всем скопом, изрыгая проклятия. Несколько секунд сборщики пытались сопротивляться, но потерпели поражение.