В чужом доме

Жюльен выпрямился и, посмотрев на товарища, отрезал:

— Уж не думаешь ли ты, что я струшу?

— Уверен, что нет.

Морис улыбался. Лицо его выражало неподдельное удовольствие.

— Черт побери! — вырвалось у него. — Хотел бы я посмотреть, как ты его вздуешь.

— Теперь надо придумать способ, как заманить его в укромное местечко, где не будет свидетелей.

— Да, это нелегко. Он будет остерегаться. На вид он не из храбрых.

Они немного помолчали, потом Морис заявил:

— Самое главное, чтобы никто не принял его сторону, если он решит жаловаться.

— Конечно.

— Так вот, я придумал: скажу ему, что вместе с приятелями из других кондитерских мы отправимся в Паскье, к девочкам. Ребятам я объясню, в чем дело, они придут. Мы заставим его надеть перчатки, ты его вздуешь, и никто не подкопается.

— А ты думаешь, он пойдет?

— Еще бы! Ведь он, хоть то место у него и подгнило, все время ищет девчонок.

Жюльен воспрянул духом. Впервые, после того как он свалился в канал, мальчик ощутил настоящую радость.

Они по-прежнему доставали яйца из воды. Не прекращая работы, Морис продолжал подробно разрабатывать план будущего поединка и выбирал местечко поглуше.

Когда ящик был наполнен, Жюльен поднял его. Морис с минуту помолчал, потом вполголоса спросил:

— Скажи пожалуйста, ведь я этой ночью ничего не слыхал. Правда, что ты вернулся в три часа?

— Да, около того.

— Был у девушки?

Жюльен кивнул.

— Кто она? Я ее знаю? Мне-то можешь сказать. Это, часом, не красотка с улицы Пастера?

— Нет.

— Тогда кто же?

— Обещаешь молчать?

Морис поднял руку.

— Клянусь, — сказал он, — ведь ты меня знаешь.

Жюльен еще немного поколебался, потом рассказал, где он был.

— Ну, старик, ты, я вижу, не теряешься, — заметил Морис. — Она чертовски хороша. Я и сам о ней подумывал, да не решался даже подойти.

Жюльен глубоко вздохнул. Теперь он больше не испытывал страха. Напротив, никогда еще он не чувствовал себя таким сильным.

56

Морис ловко все устроил. Встреча между Эдуаром и Жюльеном должна была произойти в понедельник вечером. Все три дня хозяева не разговаривали с Жюльеном. Клодина также избегала его. В воскресенье утром мамаша Раффен осыпала его бранью. Одна только Колетта бросала на него сочувственные взгляды, словно хотела сказать: «Держитесь твердо. Все это не по вашей вине». В понедельник утром, когда Жюльен был один во дворе, она даже открыла дверь, подбежала к нему и быстро шепнула:

— Я была в профсоюзе. Думаю, скоро кое-что произойдет.

Прежде чем он успел у нее что-либо спросить, Колетта исчезла.

Время текло медленно, работа шла своим чередом, все работали автоматически, повторяя движения, которые проделывали сотни раз.

Морис и Эдуар ушли тотчас же после закрытия кондитерской. Чтобы дать Жюльену время добраться до квартала Паскье, Морис предложил своему спутнику направиться навстречу другим к площади Флер. Оставшись один, Жюльен выждал несколько минут, тихонько приоткрыл дверь из комнаты и стал на цыпочках спускаться по лестнице. Хозяева еще сидели в столовой. Проходя мимо, он услышал, как они подсчитывают дневную выручку. Он проскользнул в конец коридора и быстро вышел на улицу. Назавтра был вторник, день полного отдыха, и он мог располагать своим временем. И все-таки ему не хотелось попасться на глаза госпоже Петьо: он боялся, что она найдет предлог задержать его. К тому же, раз он не уехал к родителям, он тем самым оставался под присмотром хозяев.

Жюльен спустился по откосу бульвара, перешел через мост и направился влево, по дороге, идущей вдоль канала Карла V. Еще не стемнело, и тут было много гуляющих. Несколько лодок медленно направлялись к плавучей пристани. Жюльен шагал размеренно, глубоко дышал, стараясь по возможности размять мускулы. Вскоре он достиг маленького деревянного мостика, переброшенного через речку. Он остановился. Здесь уже не было гуляющих. Железнодорожная насыпь отбрасывала густую тень. Речушка журчала меж камней и поблескивала в лучах солнца. Мальчик вздохнул всей грудью. Было свежо, и приятно пахло водой. Кто-то шел под железнодорожным мостом. Жюльен вскарабкался на откос, отделяющий речку от канала. Темный силуэт человека, шедшего по берегу, выделялся на фоне неба. В руке у него были какие-то шары, висевшие на веревочках. Жюльен разглядел боксерские перчатки и свистнул. Человек ответил и махнул свободной рукой.

Это был Зеф. Жюльен пошел ему навстречу.

— Привет!

— Привет, головастик! — отозвался Зеф. — Оказывается, на месте Виктора у вас работает какой-то подонок.

— Вот именно.

— Надеюсь, ты как следует распишешь ему физиономию… Как дела? Ты сегодня в форме?

— Да.

— Я захватил с собой сиамскую мазь. Хочешь, сделаю тебе небольшой массаж?

— Смеешься! К чему это? Где именно мы их встретим?

— Пока что укроемся в зарослях тростника. Они приведут его сюда, к подножию насыпи. Тут нам не помешают, в такой поздний час никто не купается.

Они подошли к тростникам и улеглись на траву. С минуту прислушивались к раздававшимся вокруг звукам, потом Зеф негромко спросил:

— Говорят, ты проводишь ночи у шикарной девочки?

Жюльен не ответил. Зеф выждал несколько секунд, потом снова спросил:

— Морис не захотел назвать нам ее имя, но, по его словам, она чертовски хороша. И ко всему уже не девчонка…

Он разом умолк — рядом послышались голоса. На дорогу скатился камень.

— Это они, — прошептал Зеф.

По деревянному мостику застучали шаги. Потом шаги зазвучали глуше — люди шли теперь по траве, — и стали слышны приближающиеся голоса. Жюльен узнал Мориса и Пилона; позади них, рядом с Барно, шел Эдуар. Вскоре все остановились в нескольких шагах от зарослей тростника.

— По-моему, здесь нет никаких девочек, — сказал Эдуар.

— Нет? Удивительно.

— Тебе обещан сюрприз, и не тревожься: если даже нас не ждут девочки, то сюрприз тебя все-таки ожидает.

Жюльен узнал свист Мориса. Он взглянул на Зефа, тот кивнул головой. Оба одновременно поднялись с земли и вышли из зарослей. Эдуар стоял к ним спиною. Услышав хруст тростника, он быстро повернулся. Когда он узнал Жюльена, лицо его исказилось, но он быстро взял себя в руки, попытался улыбнуться и проговорил:

— Смотри-ка, значит, вы тоже участвуете в этом деле!

Все расхохотались. Зеф положил руку на плечо Жюльена, подождал, пока смех утих, и, подтолкнув его вперед, сказал:

— Да, мы действительно участвуем в этом деле. Особенно он.

Эдуар попятился, но Барно и Пилон крепко схватили его за руки.

— Чего вам от меня надо? — крикнул Эдуар. — Отпустите руки!

По его лицу прошла судорога. В вытаращенных глазах притаился страх.

— Смотри-ка, судя по твоему виду, совесть у тебя нечиста, — заметил Морис.