В чужом доме

— Ты предатель, затащил меня сюда. Это тебе дорого обойдется.

Морис подошел к нему вплотную.

— Как? Оскорбления и угрозы? Берегись, не то мы тебя вдвоем проучим.

— Оставь его, — вмешался Зеф. — Он еще более жалок, чем я думал.

Морис отступил в сторону. Видя, что Жюльен приближается, Эдуар рванулся из рук державших его ребят и завопил:

— На помощь!..

Кончить фразу Эдуару не удалось. Барно зажал ему рот рукой. Пилон подставил подножку, и Эдуар полетел в траву. Он еще пытался бороться, но Зеф придавил ему коленом живот. С минуту слышалось только тяжелое дыхание подростков да негромкий рокот речушки, бегущей по камням.

— Слушай внимательно, — начал Зеф, — среди нас нет негодяев. Мы вовсе не желаем набрасываться все на одного, хотя такой мерзавец, как ты, этого заслуживает. Я принес две пары боксерских перчаток, ты наденешь одну, Жюльен — другую. Так что тебе оставляют все шансы. Если ты так же силен, как мерзок, тем лучше для тебя.

— Нет, вы не имеете права, — задыхался Эдуар, — вы скоты… Я ничего не сделал.

Все разом закричали.

— Молчите, — потребовал Зеф. — Понимаешь, старик, мы сейчас не обсуждаем, что ты сделал и чего не делал. Мы отлично знаем, что ты собой представляешь… Теперь пришла пора расплачиваться. И как ни крутись, а расплачиваться тебе придется.

— Скажи, ты умеешь плавать? — вмешался Барно.

— Не валяйте дурака, — завизжал Эдуар, — существует суд…

Конец его фразы был заглушен хохотом.

— Выбирай, либо ты будешь драться с Жюльеном, либо мы тебя швырнем в воду, — продолжал Барно.

Эдуар снова попытался закричать, и тогда Зеф сорвал пучок травы и засунул ему в рот. Тот закашлялся.

— Хоть сдохни, падаль! — крикнул Морис.

— Ну, так как? Будешь драться? — спросил Жюльен.

Эдуар попытался что-то ответить, но трава с землею мешала ему говорить.

— Вот что, отпустите его, — сказал Зеф. — Не хочет драться, тем хуже. Лупи его, Жюльен, не стесняйся.

Эдуара выпустили. Он сперва съежился, потом медленно стал подниматься с земли. Жюльен пошел на него. Сгущались сумерки, но он еще различал лицо Эдуара, обезображенное страхом. Жюльен сжал кулаки. Три шага отделяли его теперь от противника. Он шагнул вперед, собрался сделать второй шаг, но не успел. Зеф, стоявший справа от Эдуара, бросился тому в ноги. Оба покатились по земле, а Жюльен закричал:

— Ты с ума сошел, я и сам с ним расправлюсь!

Очутившись на земле, Зеф захватил в клещи правую руку Эдуара, который тщетно пытался вырваться.

— Ничего не заметил? — спросил Зеф. — Глядите, глядите, что выкинул этот поганец.

Остальные подошли ближе. Рядом с разжатой рукой Эдуара валялся увесистый камень.

— Стоило бы загнать этот камень ему в глотку, — проворчал Морис.

— Как теперь с ним поступить?

Эдуар снова попытался что-то крикнуть.

— Набейте ему пасть землей!

— Хорошо бы набрать где-нибудь дерьма!

Все кричали от негодования и одновременно смеялись.

— Такого подонка нельзя даже проучить в честной бою. Надо просто излупить его, пока он валяется на земле.

— Разве это мужчина!

— И все-таки нельзя же его так отпустить!

— Если бы под руками была вакса!

— Я придумал! — вдруг крикнул Барно. — Сейчас увидите, что я с ним сделаю, только подержите его минут пять.

Он убежал. Другие продолжали держать Эдуара, тыча ему в бока кулаками и следя за тем, чтобы рот у него был набит травой. Вскоре Барно вновь появился с большим бидоном в руке.

— Что это у тебя?

— Деготь! Им лодки смолят. Я заметил его на пристани, когда мы шли сюда.

— Пожалуй, это уже смахивает на подлость, — заметил Морис.

— Ну а сам он разве не подлец? Если бы он огрел Жюльена камнем, понимаешь, чем это могло кончиться?

Эдуар отбивался, натужно кряхтя, но его крепко держали, выкручивая руки.

— Спустите с него портки.

— Осторожно, — предупредил Морис, — не прикасайтесь руками. Он заразный.

— А ты не врешь?

— Честное слово. Он впрыскивает себе туда какую-то фиолетовую жидкость. А потом мочится в кастрюльку, которую таскает из цеха.

— Ну, деготь его вылечит. Он убивает заразу.

— Болен, а норовит спать с девчонками! Я вам говорю, это такой мерзавец!

Они расстегнули штаны Эдуару. Барно срезал несколько прутьев и опустил их в бидон. Им пришлось всем навалиться на парня, с такой силой он сопротивлялся, стараясь высвободиться. Деготь стекал с прутьев, пачкая одежду и кожу Эдуара.

— Натри его как следует, пусть согреется.

— Смотри, не повреди ему что-нибудь!

— Не велика беда! Лучше, чтоб у таких мерзавцев не было детей.

Все расхохотались. Когда все было окончено, Барно отставил бидон, наклонился над Эдуаром и, поднеся к его носу кулак, проворчал:

— Видел вот это? Если станешь болтать, предупреждаю, тебе придется отправиться к зубному врачу, и не для форса, а по необходимости.

Зеф в свою очередь склонился над Эдуаром.

— А теперь обещай, что будешь держать язык за зубами, — сказал он. — Не то мы втащим тебя на железнодорожный мост и бросим оттуда в канал. Клянешься молчать?

— Да… — задыхаясь, пробормотал Эдуар, — клянусь.

— Ну как, отпустим его?

— Я бы все-таки искупал его в речке. Он теперь хорошо просмолился и не боится воды.

Они подтащили Эдуара к ручью и спихнули его туда; ручей в этом месте был неглубок, тины тут было не меньше, чем воды. Потом все долго глядели ему вслед, а он медленно шел, широко расставив ноги, отплевываясь и бранясь на каждом шагу.

— Думаю, вы снова сможете спокойно убегать по ночам, — сказал Зеф. — Бьюсь об заклад, он вряд ли примется за старое.

— Во всяком случае, — проворчал Морис, — хозяин теперь будет держать ухо востро. Мне-то наплевать, я через месяц увольняюсь, но тому, кто придет на мое место, придется ловчить, коли он вздумает убегать по ночам.

— Да, так вот и исчезают добрые старые традиции, — вздохнул Пилон.

Барно поднял бидон с земли, и все двинулись в обратный путь. Уже спустилась ночь, и только вода в канале Карла V блестела, словно она вобрала в себя весь цвет, еще остававшийся в глубинах небосвода.

— Чем мы сейчас займемся? — спросил Зеф.

— Вам придется меня извинить, но я должен уйти, — сказал Жюльен.

— Пойдешь навестить свою старушку?

— Я бы не отказался проводить все воскресенья с такой старушкой, — заявил Морис.