В дебрях Атласа. Пограничный легион

Через пять минут он был уже в седле и во весь опор мчался по равнине.

Он зажег трубку и выпускал кольца дыма, бормоча:

— Черт возьми! Впутался я в историю, которая мне наделает массу хлопот. Вот теперь — с одной стороны долг, а с другой — дружба с этим магнатом и Хасси аль-Биаком. Что теперь делать? Повиноваться вахмистру и гнаться за беглецами после того, как я сам им помог бежать Нет, дворянин не может изменить дружбе. Лучше провести вахмистра и Бассо заодно. Ну, увидим! Пока что поеду искать спаги; они, должно быть, не близко.

Лошадь между тем продолжала нестись по пустынной равнине. По временам слышалось ее веселое ржание.

Вдали несколько шакалов зловеще завыли, увидав скачущего всадника; однако Рибо слишком хорошо знал привычки этих степных хищников, чтобы тревожиться.

Но вдруг, в то время как лошадь проезжала мимо густого кустарника, оттуда неожиданно выскочил зверь, намереваясь напасть на сержанта. Отчаянно пришпорив лошадь, Рибо заставил ее сделать скачок в сторону и, выхватив пистолет, выстрелил.

Зверь не успел повторить прыжка и свалился на землю в предсмертных судорогах.

— Что это может быть? — спросил себя Рибо, направляясь обратно к кустам. — А полосатая гиена! Должно быть, была голодна, если решилась так смело напасть.

Он поехал дальше, определяя свой маршрут по звездам.

Проехав четыре-пять часов, не встретив ни одного живого существа, он намеревался дать своей лошади вздохнуть, как до его слуха донесся отдаленный грохот.

Рибо придержал коня и приподнялся в седле, чтобы оглядеться во все стороны, спрашивая себя в то же время с некоторой тревогой:

— Что могло случиться? Как будто взорвался бочонок с порохом у артиллеристов. Однако, насколько я знаю, артиллерия здесь не стоит с тех пор, как кабилы успокоились. Что бы это могло значить? Посмотрим, Здесь неподалеку должна быть кубба, где живет этот аиссан, что занимается разведением змей. Отыщу его, и он мне, может быть, объяснит причину этого грохота, для меня совершенно необъяснимую.

Сержант снова уселся в седло и повернул лошадь к востоку, ободряя ее словами и понукая шпорами.

Через двадцать минут перед его взором открылась постройка, ярко белевшая при лунном свете, около группы пальм.

— Это кубба. Однако где же купол? Что-то я его не вижу! Не там ли уж произошел взрыв? Бедный марабут! Он, чего доброго, взлетел на воздух вместе с гробницей святого человека, которого охранял.

Рибо направился к белому зданию и скоро достиг его.

Он спешился, предусмотрительно зарядил ружье и стал медленно приближаться, между тем как лошадь его паслась недалеко.

Рибо шел осторожно и скоро оказался перед глубоким провалом, как будто от взорвавшейся мины.

— Что они тут взорвали? — спросил он себя. — Ничего не понимаю, пойду в куббу.

Небольшое здание совершенно обрушилось. Стены развалились, так что почти весь пол был виден, а купол отлетел в сторону и раскололся надвое.

Рибо собирался вступить в развалины, как вдруг раздавшееся шипение заставило его отскочить в сторону.

— Ах, дьявол! — воскликнул он — Тут змеи. Должно быть, те, которых воспитывал марабут. Я вовсе не желаю знакомиться с этими гадинами, которые спроваживают человека на тот свет, даже не сказав ему «берегись». Если святой человек в развалинах, тем хуже для него.

Он намеревался вернуться к своей лошади, но раздавшийся крик заставил его остановиться.

— Это еще что? Просто какая-то ночь таинственных приключений!

Он начал прислушиваться и снова услышал крик, а за ним стоны. Они неслись от группы пальм около ключа.

Рибо направился к ключу и через несколько шагов увидел семь стреноженных махари, лежавших на земле и не подававших признаков жизни.

— Кто убил этих прекрасных животных? — спрашивал себя сержант, оглядывая груду трупов, уже начинавших отравлять воздух.

В эту минуту опять раздался стон. Рибо обернулся и увидел человека, привязанного к стволу пальмы. Голова его повисла, будто жизнь уже отлетела от него.

— Кто совершил это зверство?

Он подошел к несчастному, поднял ему голову и несколько мгновений смотрел ему в лицо при свете луны.

— Черт возьми! — воскликнул он. — Марабут из куббы?! Кто привязал тебя, друг?

— Пить, пить! — простонал тот.

Рибо бросился к ключу, наполнил водой лядунку [26] и поднес ее к губам страдальца.

26

Лядунка — сумка на перевязи через плечо у кавалеристов, применявшаяся вместо патронташа.

— Глотни, друг, — сказал сержант. — Надеюсь, ты потом заговоришь и объяснишь мне многое, что я очень желаю знать. Ты узнаешь меня? Мы с тобой встречались: мне приходилось охотиться около твоей куббы.

— Я тебя знаю, — ответил марабут, оживляясь после нескольких глотков воды.

— Ну, так-то лучше. Погоди, я тебя развяжу.

Он вынул из сумки острый нож и взял было за руки марабута. Но едва он прикоснулся к ним, как у несчастного вырвался крик, заставивший сержанта остановиться.

— Что с тобой? — спросил он удивленно, — У тебя рука завязана.

— У меня в руке привязана негашеная известь.

— Черт возьми! Кто же тебя так замучил?

— Спаги.

— Спаги? Быть не может!

— Их сержант.

— Ты знаешь этого негодяя?

— Нет, но слышал, как другие называли его.

— Бассо?

— Да, именно Бассо, — ответил марабут.

— Это дикий зверь, а не человек, — сказал Рибо. — Штейнер был не так жесток. Сколько дней ты здесь?

— Три дня.

— Спаги больше не показывались?

— Нет.

Рибо осторожно снял бинт, причем марабут не мог удержать стона, и сбросил на землю известь.

Открылась страшная рана. Кожа и мясо отставали кусками, все жилы обнажились, и суставы не двигались. Ужасная сила извести совершенно разрушила их.

— Бедный человек! — сказал Рибо с состраданием. — Рука навсегда потеряна

— Одна еще осталась, — ответил марабут, скрежеща зубами.

— Левая.

— Все равно, и ею всажу кинжал в сердце этой собаки — сержанта.