В день пятый

— А если он примется за случайных прохожих?

— Перед нами высшая цель, — сказал Война. — С этого момента Голод спущен с поводка.

Глава 57

Голод не любил передвигаться при свете дня, чувствовал себя бросающимся в глаза, уязвимым. Свой облик убийцы он создавал для темноты, потому что на самом деле все ее боятся. Когда во мраке скрывался Голод, на это были все основания. Обритая наголо голова, обточенные зубы, неестественно длинные ногти лишь усиливали физические дефекты, данные природой.

Но дело было не только в этом. Голод принял то, что не похож на других, когда окружающий мир решил, что испытывает отвращение к увиденному, но мир видел далеко не все из того, каким он был. Главным оказался пустой взгляд его глаз, полное отсутствие сострадания. Мир видел в бледных зрачках не звериную бесчеловечность. Как раз наоборот. Это служило толчком к безграничной жестокости.

Голод жил для того, чтобы другим было страшно. Он питался чужим ужасом, который испытывали люди при виде его, когда понимали, что этот субъект может с ними сделать. Голод этим жил. Не мог обойтись без подобных вещей. Так он мог насытиться, чего не удавалось сделать никаким рекам крови.

Это задание было не для него — бегать при свете дня с пистолетом, ища возможности убить быстро. Но успех в подобных делах приносил Голоду более сладостные трапезы, долгие, неспешные застолья ужасов и зверств. Поэтому сейчас он сделает то, что ему сказали, подчинится, как всегда, поскольку зависит от покровительства подельщиков в своих шалостях…

Телефон пискнул один раз. Найт снова подавал сигнал. Он недалеко, рядом с собором Святого Николая. Прерывающийся сигнал ловился не больше тридцати секунд, после чего снова исчез. Найт вошел в церковь, и Голод, вечно голодный, молчаливо возрадовался, нащупывая в кармане рукоятку ножа.

— Ты видела? — спросил по телефону Война.

— Видела, — подтвердила Чума. — Голод на месте и сближается с объектом. Найт в соборе.

— Иди туда. Перекрой выход. Если объект появится, стреляй на поражение. О свидетелях будешь беспокоиться позже.

— Если мне удастся уйти, то меня никто не опознает, — Чума мрачно усмехнулась. — Все будут видеть только рясу.

Голод обвел взглядом внутренность собора. Горстка туристов, несколько верующих, но служба не шла, толпы не было. Держась в тени у стены нефа, Голод двигался бесшумно, надев капюшон, так что его никто не замечал. Это устраивало его как нельзя лучше. Он предвкушал, как встретится с Найтом где-нибудь в укромном углу, подойдет совсем близко и только тогда откроет себя. Найт будет парализован ужасом. Быть может, даже закричит. Голод почувствовал, как по всему его телу разливается наслаждение.

Он почти завершил обход вокруг нефа. Найта нигде не было видно, но Голод каким-то образом ощущал его присутствие, словно запах в прохладном неподвижном воздухе старинной церкви, где пыль окрашивалась в разные цвета лучами света, проникающими сквозь витражи наверху.

Голод начал спускаться в склеп.

— Tombo del santo, — вслух прочитал он.

Вот уж точно.

Глава 58

Это был риск, но Томас рассудил, что пойти на него имеет смысл. Выйдя из собора, он позвонил Клаудио и тотчас же снова отключил мобильник. Если враги следят за ним через телефон, то придут сюда, решив, что он внутри. На самом же деле Найт поспешно уходил по узким улочкам, торопясь вернуться к тому месту, где его должен был забрать Клаудио. Но ему оставалось убить пятнадцать минут, и замок напротив казался самым безопасным местом для этого.

Томас на полной скорости завернул за угол. Впереди в конце улицы показалось чистое небо и край стены замка. Найт тут же увидел Брэда Иверсона, идущего прямо на него, и застыл на месте. Изумление Иверсона мгновенно испарилось, он опустился на одно колено, выхватил из-за пазухи огромный пистолет, в одном плавном движении вытянул руку и выстрелил.

Распластавшись на мостовой, Томас перекатился в сторону, с ужасом вслушиваясь в частую канонаду выстрелов. Под окном соседнего дома дождем осколков взорвалась штукатурка. Над булыжником поднялся дымок, выбитый другой пулей, которая с завыванием ушла рикошетом прочь. Найт попятился, а Брэд спокойно поднялся на ноги и двинулся на него.

Томас бросился бежать, вслепую нырнул в переулок, едва успевая передвигать ноги. Перейдя на спринт, он прорвался сквозь развешанные на веревке скатерти, полностью отключив сознание. Увидев приоткрытую дверь, Найт задумался на какую-то долю секунды, затем побежал дальше, не забыв на бегу громко хлопнуть дверью.

Война бросился в погоню. Впереди послышался грохот захлопнувшейся двери. Завернув за угол, Война успел увидеть, как она дрожит на петлях, и пробормотал, пробегая мимо:

— Умно.

Томас сознавал, что ему не убежать от Иверсона. Он видел этого типа вблизи: атлет, усердно работающий над собой, чтобы поддерживать форму. На стороне же Томаса были только хитрость и особенности города, в котором они находились.

«А вот и сарацины», — подумал он, вильнув вправо, а затем свернув на ближайшем перекрестке налево.

Томас понятия не имел, где сейчас находится, как далеко ему удалось оторваться от Иверсона.

Еще два перекрестка. Найт начал замедлять бег. Третий перекресток. Тут Томас выскочил на открытое место, вернулся на главную улицу и, обретя новые силы, сделал рывок через мост в замок.

— Он там! — крикнул Война.

К нему присоединился Голод с горящими от ярости глазами, взбешенный тем, как Найт ускользнул от него в церкви.

— Что произошло с сигналом? — спросила по телефону Чума.

— Узкие улицы, высокие здания, — ответил Война. — Чересчур много помех.

— Или Найт догадался.

— Нет! — вдруг воскликнул Голод, размахивая своим телефоном так, будто это был нож. — Сигнал снова появился!

— Отлично, — сказал Война, переводя взгляд на замок. — Ты заходишь туда первым. Я тебя прикрываю. Чума, ты следишь за сигналом и сообщаешь о его перемещениях. Он будет то и дело пропадать, но когда сигнал окажется четким, ты должна находиться рядом. Пошли!

Еще одна рискованная уловка. Вбежав в замок, Томас выключил телефон и постоял, пытаясь сориентироваться. Башня с воротами находилась в западном углу наружной стены. Внутри возвышалась цитадель с двумя входами под арками, вдоль ее стены стояли машины. Посредине крепости был небольшой, полностью замкнутый внутренний дворик, вымощенный каменными плитами, окруженный со всех сторон кабинетами, магазинчиками, киосками. Остановившись посреди него под четырьмя пальмами, Томас включил телефон.

Тотчас же раздался звонок.

Поколебавшись, Найт ответил на вызов.

— Даже не надейся выбраться отсюда живым, — произнес знакомый голос.

— Добрый день, сестра Роберта, — ответил Томас. — Вы звоните, чтобы справиться о моем духовном благополучии?

— Тебе следовало убить меня, когда у тебя имелась такая возможность, — прошипела лжемонахиня.

— Да, вероятно, это была ошибка, — согласился Найт, лихорадочно соображая.

Он понимал, что враги приближаются, стараясь точно определить его местонахождение. Как знать, быть может, где-то притаился снайпер… Подойдя к ближайшей двери, Томас шагнул в тускло освещенный зал, стены которого были увешаны яркими масками. Здесь продавались сувениры.