В деснице благодати

прерывают чтение: — Аминь! Проповедуй так, Павел! Но тут Павел удивляет их. Он

обращается к ним с обличительной речью:

Вот, ты называешься Иудеем, и успокаиваешь себя законом, и хвалишься Богом, и знаешь

волю Его, и разумеешь лучшее, научаясь из закона, и уверен о себе, что ты путеводитель

слепых, свет для находящихся во тьме, наставник невежд, учитель младенцев, имеющий в

законе образец ведения и истины...

Рим. 2:17-20

Не гордитесь своим происхождением

То, что вы услышали, — не фейерверк. Это артобстрел, это разрывы снарядов.

Семь точных характеристик, семь точных ударов в самое средоточие законничества.

Послушаем эти взрывы.

«...Ты называешьсяИудеем...»

«...Успокаиваешь себязаконом, и хвалишьсяБогом...»

«...Знаешьволю Его, и разумеешьлучшее, научаясь из закона...»

«...И уверен о себе,что ты путеводитель слепых, свет для находящихся во тьме, наставник невежд, учитель младенцев, имеющий в законе образецведения и истины...»

Взрыв! Взрыв! Взрыв! Как раз когда старейшины думали, что их будут

превозносить, началась канонада по их позициям. Павел говорит им: «Вы из иудеев. Вы

больше верите в закон, чем в Законодателя, и возомнили, будто бы имеете монополию

на Бога. Вы уверовали, что входите в число немногих избранных, которые “знают” (без

тени сомнения), чего хочет от них Бог. И, словно бы этого мало, вы считаете себя

Божьим даром для запутавшихся и несмысленных. Ведь вы убеждены, что знаете всё».

Что-то подсказывает мне: этим выстрелом Павел завоевал себе звание лучшего

богослова года. Впрочем, апостола больше занимает, кем считают себя религиозные

камнеукладчики, и критика его ясна: «Не гордитесь своим происхождением». Ваше

рождение в сорочке, да еще и с ефодом в придачу, ничего не значит на небесах. Вера —

дело сугубо личное. В Царстве Божьем нет аристократических титулов и священной

знати.

Мне вспоминается история о сыне дровосека. Мальчик почему-то решил, что в лесу

водятся привидения. Это встревожило его отца, который в лесу зарабатывал себе на

жизнь и хотел передать сыну свою профессию. Чтобы успокоить ребенка, отец дал ему

свой шарф со словами: «Сынок, привидения меня боятся. Носи этот шарф, и тебя они

тоже будут бояться. Благодаря ему ты станешь дровосеком».

И сын стал носить шарф. Он носил его с гордостью, рассказывая каждому

встречному, что он дровосек. Правда, он так ни разу и не вошел в лес и не срубил ни

одного дерева, но раз у него был отцовский шарф, он считал себя дровосеком.

Со стороны отца куда мудрее было бы объяснить сыну, что привидений не бывает, а не учить его полагаться на шарф.

Иудеи тоже полагались на шарфы своих отцов. Украшением их наследия были

особые кисточки. Даже если эти люди были воры, прелюбодеи и святотатцы (см.: Рим.

2:22-23), они все равно относили себя к богоизбранному народу. Почему? Потому что у

них имелся шарф.

Может быть, вам тоже достался в наследство шарф. Не исключено, что ветви

вашего семейного древа изобилуют праведниками и духовидцами. И вообще, вы

родились в подвале церкви, а зубки у вас резались на церковной скамье. В таком случае

вас должна переполнять благодарность, но не лень. Лучше полагаться на истину, чем на

шарф.

А может быть, у вас нет такой родословной. Из ваших предков скорее составилась

бы команда пиратской шхуны, чем выпускной класс семинарии. Если и так, ничего

страшного. Точно так же, как религиозное наследие не приносит вам дополнительных

очков, мирское наследие не делает вас неполноценным. Семейное древо не может ни

спасти вас, ни обречь на осуждение; окончательный выбор всегда за вами.

Не полагайтесь на символы

Разобравшись с проблемой происхождения, Павел теперь обращается к проблеме

татуировки. В центре его внимания оказывается самый священный символ иудаизма —

обрезание. Обрезание символизирует близость, которой желает Бог в отношениях со

Своим народом. Это нож, направленный Богом против нашей самодостаточности. Бог

хочет иметь касательство к нашей личности, нашей индивидуальности, даже нашей

потенции. Обрезание означает, что в нашей жизни для Бога нет ничего слишком

личного, слишком интимного.

Однако иудеи вместо того, чтобы видеть в обрезании знак послушания, стали

считать его знаком своего превосходства. Со временем они начали больше доверять

символу, чем Отцу. Павел, рассеивая это заблуждение, указывает: «Ибо не тот Иудей, кто таков по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти; но тот Иудей, кто внутренно таков, и то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве: ему и

похвала не от людей, но от Бога» (Рим. 2:28-29).

Позднее Павел спрашивает, когда Бог принял Авраама — «...по обрезании или до

обрезания?» (Рим. 4:10).

Важный вопрос. Если Бог принял Авраама лишь после обрезания, то Авраам был

принят Богом за свои заслуги, а не за свою веру.

Что же отвечает Павел? Авраам был принят «до обрезания» (Рим. 4:10). О том, что

Авраам был принят Богом, сообщается в 15-й главе Бытия, а обрезание описано в 17-й

главе той же книги. Эти два события разделяют четырнадцать лет!

Если Авраам уже был принят Богом, то зачем ему понадобилось обрезание? На

этот вопрос Павел отвечает следующим образом: «…знак обрезания он получил, как

печать праведности через веру, которую имел в необрезании...» (Рим. 4:11). Эта мысль

имеет для Павла решающее значение — обрезание служит лишь символом. Оно нужно, только чтобы засвидетельствовать то, что уже сделано Богом.

Печатая эти строки, я вижу замечательный пример похожей символики. На моей

левой руке имеется символ — золотое кольцо. Хотя это не вершина ювелирного