В Дикой земле

Зашив тело, укутав его в кокон целительских заклинаний и помыв руки, Тобиус перешёл ко второму существу. Самец имел более субтильное, более вытянутое строение тела, меньше мышц, когти на руках не внушали никакого уважения, зато жили оказались весьма толстыми, да и длинной тела он самку превосходил. И повозиться с ним пришлось дольше. Потоки целебной энергии проникли в лёгкие, в кровь, истребляли пневмококк, удаляли из альвеол жидкость, заживляли повреждения в органах; много тонких и сложных процессов происходило за раз, чары требовали полной концентрации и вытягивали гурхану, однако Тобиус справлялся. На пределе своих способностей, но справлялся.

Закончив со вторым существом, он смог передохнуть, отошёл в коридор, к оконному проёму и закурил трубку. Измотался. Два тяжёлых случая разом, большой расход гурханы, но зато какой практический опыт!

Ближайшие сутки стали решающими, и это время Тобиус провёл в импровизированной лекарне, постоянно проверяя чары, следя за показаниями. Периодически поглядеть на него являлся До-Рей.

— Ты устал, кудесник, это видно даже мне, — говорил он. — Переведи дух, а я побуду рядом с ними.

— Нельзя, — был ответ, — чары, поддерживающие этих существ, могут распасться.

— Вот как?

— Из-за маринита. — Тобиус обвёл помещение утомлённым взглядом. — Маринит везде, маринит всюду. Он излучает энергию океана, а это губительно для простых чар.

— Неужели?

— Да, да… У великой воды сильная энергетическая тень в Астрале, она тоже колышется, накатывает, откатывает, сызнова накатывает, «смывает» сплетённые чары. Нужно сохранять концентрацию, иначе заклинания распадутся, их смоет. Исключения бывают, например, гидромантам эта проблема неведома, они настроены на взаимодействие с морем, их чары только крепнут. Есть, опять же, специальные артефакты, сработанные так, чтобы противятся разрушению, волноломы, например. Но всё прочее ослабевает и исчезает до срока. Если я потеряю бдительность и мои плетения распадутся, эти двое могут и погибнуть.

Маг спрятал бледноватое лицо в ладонях. Он действительно нуждался в передышке, и сознательно отказывался от неё, ибо дело должно было быть доведено до конца. Если существа умрут, все его предыдущие старания окажутся тщетными, а Тобиус ненавидел делать что-то зря.

Сутки наконец минули и диагностические чары показывали стабилизацию состояния. Можно было сомкнуть глаза на минуту… на часок.

Он провозился ещё три дня прежде чем они пришли в сознание, а потом больше недели, чтобы полностью поставить их на ноги. Без помощи целителя эти малявки, погибли бы, а коли не погибли, выздоровление заняло бы месяцы безо всякой надежды на полную поправку.

Наконец, особи, здоровые и крепко стоявшие на ногах, предстали пред Лучшими.

— Я смог изучить азы, — сообщил волшебник, — но уже немного понимаю, что они лопочут. Со временем будет лучше, речевой аппарат вполне схож с нашим, скоро научусь…

— То-Биус.

— Хорошо. Они говорят, что у них какая-то беда, что они нуждаются в помощи, и потому пришли сюда.

— Странно это, — молвил Лучший Направляющий. — Что заставило думать этих существ, будто они найдут помощь здесь?

— Ну, это довольно запутанно. Они, вот этот беляк в частности, повторяют что-то про какую-то… старицу? Деревянную старуху? Старуху из леса?

— Каргу Лесов? — предположил Ду-Гэмон.

— Может и так. Эта карга сказал им, что здесь они найдут помощь. Сказала, что найдут здесь… как это? Не… неравнодушного… «без брони»? Да, они так и говорят, «без брони». Я что-то должен знать об этой… женщине? Потому что она обо мне что-то знает, и отправляет сюда нуждающихся. Кто это вообще?

Лучшие переглянулись.

— Что ты думаешь об этом, кудесник? — задал встречный вопрос Ду-Гэмон. — Будешь помогать им, да?

— Я? То есть… Я не понимаю, в чём беда, языковой барьер ещё высок, но эти малыши рисковали своими жизнями, чтобы сюда добраться и как мне стало ясно, кроме них были и другие. Но добрались только эти. Нужда, выгнавшая их из дома в холода, заставившая рисковать жизнями, это такая нужда, которую я не стал бы игнорировать. Поэтому, да, я хочу отправиться к ним и посмотреть, в чём там дело.

Лучшие посовещались, довольно коротко, и четверти часа не прошло, как гудение стихло.

— Тогда мы пошлём с тобой нескольких наших воинов в придачу. А ремесленники сегодня же начнут строить лодку.

— Что? Но зачем?

— Ты хочешь полететь туда? Их с собой не возьмёшь? Или они тоже полетят? — спросил Лучший Ремесленник Ло-Куаб. — Река освободилась, ледоход не будет тебе преградой, течение само донесёт до их дома. Самый лучший путь.

— М-м-м, соглашусь, пожалуй, но я не совсем понимаю, зачем мне подмога? Сам как-нибудь справлюсь.

— Хм! — подал голос грозный Туа-Бун. — За прошедшие эпохи Великая Пуща не наделила нас ничем, кроме бед и забот. От них мы упорно отбивались, ибо руки наши сильны, а панцири — прочны. Никто не помогал нам, и мы не помогали никому. Пока не появился ты, мягкотелый.

— И что? Сердца ваши тоже освободились ото льда и познали великое благо добрых дел? — Тобиус не был уверен, поймут ли черепахи сарказм, а потому особо не сдерживался.

— Наверное так, — рассудительно ответствовал Ду-Гэмон, — баланс был нарушен. Мы получили, — мы должны отдать, да. Если ты вновь решишь проявить доброту без причины, мы хотели бы убедиться, что это тебя не убьёт. Если мы сможем помочь другим, как ты помог нам, это тоже будет не худо. Как скоро построится лодка?

— Для таких малышей? — Ло-Куаб окинул взором оранжевых глаз человека и пару существ, которые совершенно не понимали, о чём толковали местные гиганты, а потому жались друг к дружке и слегка дрожали от звука гулких гласов. — Лучшие плотники управятся за трое суток, если начнут прямо сейчас и будут работать, сменяясь. Я сам прослежу.

— Славно, славно, да.

— Вижу, вы всё решили, — уточнил человек, испытывая смешанные чувства. Он заранее знал, что сможет отпроситься, ибо имел кредит доверия, после того как вернулся из первой экспедиции, но он не ожидал, что его ещё и снаряжать возьмутся. — Ладно, это… это прошло не так, как я ожидал. Вы двое, идите за мной.

А ещё он держал в уме то, что про каргу ему так и не ответили.

Часть 2, фрагмент 3

Уговоренное время волшебник проводил с мелкими нелюдями, стараясь успеть лучше освоить их язык перед путешествием, и делал успехи. Вспоминая, скольких мук стоило вникание в рык, хрипы, визги и вой Дружка, Тобиус диву давался, что не сошёл с ума, запертый с киноцефалом в аномалии. С другой стороны, возможно постоянная занятость разума и помогла ему сохранить рассудок в относительной целости.

Повторяя за существами вновь и вновь, серый волшебник всё лучше ухватывал незнакомую речь, а нелюди и рады были стараться. По крайней мере, самец, он проявлял большую общительность и выказывал человеку симпатию, хотя и становился робким как оленёнок, если Тобиус неосторожно допускал какой-нибудь резкий жест. Однако, с тех пор, как им вернули часть имущества, нелюди вели себя намного более доверчиво.

В момент обнаружения они носили кое-какую одежду, самец, например, опоясывался тонким кожаным ремешком, поддерживавшим набедренную повязку из грубой нити, а также несколько мешочков со всяким сором вроде сушёных грибов, ягод, блестящих панцирей жуков, чьих-то зубов. Кроме того, он носил маленькую меховую жилетку.