В двух шагах от 'Рая'

Долгинцов и сам понимал, что не прав, но у него не было четкого плана поиска. Наблюдение за дорогами ничего не дало. Машин было много, маршруты их предугадать было невозможно, и Седой понимал, что попал в эту круговерть не по своей воле. Кажущаяся неразбериха была организована. Бензовозы проделывали огромную, казалось бы, ненужную работу, они кружили по проселкам и днем и ночью.

Встреча с "пастухом" еще раз убедила капитана, что склад где-то рядом. Он не совсем понял намерение немцев - ведь они знали о существовании группы. Агент, конечно, их всех "сфотографировал" и пересчитал, знает, чем вооружены. Но он не знает двоих - Щеколду и Арабаджева. А это уже хорошо - неопознанный резерв.

В который раз Седой рассматривал карту. "Рай". Немцы не очень любят символику, кому может прийти мысль назвать "Раем" хранилище десятков тысяч тонн бензина. Здесь что-то другое. Привязка к местности? Может быть. Долгинцов достал лупу и снова стал читать названия югославских деревушек. Он считал немца-шифровальщика оригиналом и поэтому надеялся на удачу.

Седой стал произносить названия вслух. Потом он выписал все названия в одну колонку. И вдруг... Радкаличи... Село, начинающееся на "ра". Капитан отодвинул листок, боясь поверить случайности. У него уже мелькало название деревни, начинающееся на "й". Он уже знал, что оно есть, это название. "Йовица". Вот и все. Между этими двумя селами расположено хранилище.

– Веретенников...
– позвал Седой. Сержант проворно спрыгнул со скалы.

– "Рай" на карте. Найди.

– Найдем, - сразу согласился Феникс. Он остро взглянул на капитана, успел заметить листок с выписанными названиями, которые Седой запоздало прикрыл рукой, и беззаботно рассмеялся. И все же он повозился целый час, пока и ему открылось кодовое название.

– Там должна быть пещера, - уверенно сказал он, - в квадрате сел Радкаличи и Йовица.

– Светлая твоя голова, Сережа. Работать бы тебе в Генштабе фронта, а ты тут пыль глотаешь.

– Кому-то надо и пыль глотать, - смиренно согласился Веретенников.

– Иди, скажи ребятам, чтобы собирались.

– Есть собираться, товарищ капитан.

Сильно пересеченная местность позволяла двигаться скрытно, но медленно. Наконец села, обозначенные на карте как Радкаличи и Йовица, остались позади, и взору открылась каменистая взъерошенная долина с козырьками ущелий.

– Всем отдыхать, - приказал Седой, видя, как измотаны долгим переходом люди.

Они выбрали затишок и над обрывом под скальным козырьком большого камня соорудили нечто вроде шалаша-палатки. И рухнули на теплое каменистое ложе. Заснули мгновенно.

– Феникс, - приказал капитан, - смотри тут...

И, откинувшись на вещмешок, впал в сон-забытье.

Веретенников лег у края холодного камня навзничь, расслабив все тело, и стал думать о жизни. Короткая она пока была. Всего и прожил-то Сергей Николаевич Веретенников двадцать два года, три из них проработал слесарем на заводе, два отслужил в армии. Спортом не занимался, потому что был ловок и силен от природы. Любил баловаться с деревом. Деревяшки под его рукой оживали, становились собаками, лошадьми и другой живностью, а то резал он лики великих героев, и самым любимым был Степан Разин. Вообще героическим прошлым страны Веретенников интересовался. Книги собирал только о героях и сам иногда мечтал совершить что-нибудь достойное внимания граждан своего родного Майкопа. На фронте любовь к героическому привела его в разведку.

– А вообще, я счастливый, - вслух сказал Феникс и оглянулся на шалаш-палатку.

"Ну и тишина здесь, - подумалось Веретенникову, - такая, словно война кончилась".

И вдруг он насторожился. Снизу доносились непонятные звуки. "Рип-рит, рип-рит" - будто капуста хрустит на зубах. Звуки были приглушенными, едва слышными.

Через мгновение Феникс был уже у обрыва. И без бинокля была видна редкая неровная цепочка солдат, идущих вдоль склона. Веретенников взглянул вниз и увидел другую группу немцев - эти были в маскировочных комбинезонах. Они медленно двигались вверх, тщательно прочесывая каждую скалу, каждую ложбину.

– Ну вот и охотнички пожаловали, - пробормотал сержант и бросился к шалашу.

Через минуту Седой с биноклем появился на обрыве.

– Команда оберштурмбаннфюрера Гельмута Хёниша. Думаю, только часть, и, может быть, не самая лучшая. Немцы теперь знают, что мы здесь... Самолетик летал не зря... Мы все-таки чем-то выдали себя.

– Они будут у этого каменного козырька не раньше чем через полчаса, сказал Веретенников.

– Да. Нужно уходить, и быстро. След все равно останется, они наткнутся на стоянку. На сборы пять минут.

Седой уводил группу по левому крутому склону, когда из-за поворота показалась фигура в маскировочном халате. Немец выскочил из-за гребня скалы так внезапно, что разведчики несколько опешили.

– Русс!
– завопил немец и повалился лицом вперед, сраженный точным выстрелом Щеколды.

Что его ждет за поворотом, Седой не знал, но он принял единственно правильное решение - ошеломить немцев, что могли быть за скалой, внезапной атакой.

Это была короткая жестокая схватка - двенадцать на двенадцать... Стреляли в упор, в ход шли ножи и кулаки. Немецкий заслон был уничтожен в считанные минуты.

Снова показался самолет. Это был все тот же моноплан-парасоль, тихоход с легким пулеметом, скорее всего предназначенный для связи, но вот вынужденный переквалифицироваться в разведчика. Словно коршун, он неспешно плавал в чистом, без единого облачка небе, высматривая добычу. Он мешал быстрому движению группы, она не могла идти по открытой местности, и ягд-команда почти догнала разведчиков.

Седой остановил движение и вызвал Щеколду и Гайду.

– Выберите позицию и задержите их на полчаса. Потом догоняйте нас, направление - юго-восток.

Щеколда любил автоматическое оружие. И хорошо знал его. Еще в училище он прославился тем, что срезал из пулемета все мишени без исключения. Не было промахов в его жизни. Это был прирожденный стрелок с великолепной интуицией и ледяным спокойствием. Когда Чиликин стрелял, он ни о чем не думал, кроме цели, которую нужно поразить.

Чиликин лежал за длинным плоским камнем с козырьком и чистил металлическим ершиком складного немецкого шомпола ствол пулемета. Гайда расположился чуть поодаль и наблюдал за немцами. Винтовка с телескопическим прицелом лежала рядом, заботливо укутанная в мягкую ткань.

– Пора, - сказал Гайда.
– Они рядом...
– и развернул винтовку.

Лейтенант, ведший солдат, был молод и фасонист. Его тонкое, красивое лицо украшали аккуратно подстриженные усики.

"У него, наверное, были бы симпатичные детишки", - устало подумал Щеколда и нажал на спуск. Лейтенант растерянно взглянул на плоский камень с гребешком и как бы нехотя опустился на землю.

И вмиг растворилась, рассеялась, вросла в камни и ложбины ягд-команда. Это были опытные охотники, и Чиликин понял это по тому, как они медленно и неотвратимо стали наползать на их с Гайдой укрытие.