В двух шагах от рая

– Вон там – гостиница, рядом – обменный пункт, в ходу – имперские кредитки. Дальше по улице – кафешки, если не нравится стряпня мамаши Майлс, - их провожатый, скучающе, вводил новоприбывших в курс дела. Как буднично, словно они не на планете, где сбываются желания. Так же буднично выглядят серые бока невысоких зданий, улочка с редкими прохожими – все, как один с хмурыми лицами. Неудивительно – у тех, кто здесь, желание еще не исполнилось – чему радоваться.

– Следующий звездолет будет, как появится окно, объявление – вот здесь, на стенде, не пропустите, - черные буквы на белом листе извещали, что вагонетка завтра, с утра отвезет счастливчиков на остров, откуда они будут подняты на корабль. Подразумевалось – отъезжают те, чье желание исполнилось… или кто устал ждать исполнения.

Моросил легкий дождь, насколько знал Кельвин – обычная для Элизии погода. У парапета, обрамляющего край, глядел вниз майор Тадао – волею Единого компаньон Кельвина на ближайшее время. На первый, да и на второй взгляд – типичный военный. Низкий лоб под ежиком пепельных волос, квадратная челюсть, плотно сжатые тонкие губы. Такие лица принято называть «мужественными». Хоть сейчас на рекламный плакат: «Солдат – лучший друг ребенка!», или «Запишись добровольцем – ремень и сапоги в подарок!», или «Хунта узурпировала власть!». До полного комплекта недоставало только шрама… или протеза.

В полном соответствии с образом, дорожная одежда на майоре смотрелась, как форма – опрятная, по фигуре, с минимумом складок. Закрепляя впечатление – вещи майора покоились в непромокаемом мешке армейского образца.

Кельвин взглянул на себя: хотя, перед приземлением, комбинезон он заменил на костюм, лучше от этого выглядеть не стал. Мятые штаны, пиджак весь в складках и – наверняка – далекого от моды покроя. Еще и воротник рубашки неприятно натирает шею. За годы, проведенные в монастыре, как оказалось, он отвык от мирского одеяния.

Вечно недовольный Бао, первым из их группы подхватил свои вещи и, по обыкновению, пробурчав что-то далекое от благодарности, поволок их в сторону гостиницы. Следом за ним потянулись остальные, в том числе и майор и Ситой.

Кельвин подхватил и свой вещмешок, бережно, словно святую реликвию, прижал его к груди.

«Господь Единый, на все воля твоя! Дай сил и мудрости принять ее!»

– Яблоки, зрелые яблоки! – неслось вслед.

4.

СИТА

Здание гостиницы представляло собой самую обычную двухэтажную постройку из пластиковых блоков. Типичное строение на какой-нибудь типичной колониальной планете с минимумом местного строительного материала. Нет, конечно, она читала Незнанского, видела фото, голопроекции, однако реальность все равно, как бы… разочаровывала.

И вывеска – самая обычная, единственным изыском на которой белело стилизованное изображение кровати. Светлые полосы на синем фоне – условное обозначение, принятое на многих человеческих планетах, в том числе и на Аванти – ее – Сите родной планете.

Индира заступница, но ведь она не на Аванти, она на Элизии, в Городе, возможно, самом загадочном месте во вселенной! Нет, дворцов и летающих ракшасов Сита, конечно, не ожидала, но, чтобы вот так… пластиковая коробка, значок кровати…

Глаза декана Тхакура из-под оранжевого дастара смотрели сурово. Будучи студенткой, Сита до дрожи в коленках и полного ступора, причем одновременно, боялась этого взгляда. Став аспиранткой, овладела умением дрожать и двигаться. А, когда декан стал ее научным руководителем, выбрав, среди десятков претендентов, научилась различать оттенки черных, как антрацит, проницательных глаз маститого ученого. И - странно – суровости в них убавилось.

Сегодняшний взгляд, был ближе к всепроникающему. Для себя Сита классифицировала его, как «отеческий». В свете последних событий, декан все чаще смотрел на нее так.

– К нам обратились с просьбой предоставить специалиста, - чуть больше теплоты, - экспедиция на Элизию.

– Эл… Элизию, - голос Ситы дрогнул, что неудивительно.

– Мы выбрали вас.

Индира заступница! Вопросы, сотни, тысячи, миллионы вопросов. Каковы цели, задачи, когда вылет…

– Бл… лагодарю. Экспедиция межведомственная?

– Да.

– Какие еще специалисты входят в состав? – тон должен быть деловой, сухой, в конце концов она – ученый, профессионал!

– Неизвестно, от нашего института – только вы.

Хотела спросить: «Почему я?», - но, посмотрев в глаза учителя, в этот момент дружеские глаза – поняла.

– С… спасибо, - разлепились губы.

Декан Тхакур махнул рукой, иди мол.

Уже за порогом ее нагнала фраза:

– Пусть будет с тобой милость Лакшми.

5.

Один человек был богат и знаменит, но ни слава, ни деньги не давали ему счастья. Тогда он прилетел на Элизию и попросил у Богов Счастья. И Боги исполнили его желание. Человек потерял богатство и стал никому не известным нищим. И всякий раз, как ему подавали, он был счастлив.

Ф.Незнанский «Элизия - легенды и мифы»

(Книга написана по результатам первой и второй экспедиций).

ТАДАО

Обычный холл, он же – зал столовой. В меру чистый. Как и ожидалось – стандартная пластиковая мебель. Клиенты приходят сюда набить желудок, а не услащать взор. Шершавые столешницы некоторых предметов интерьера, даже укрыты скатертями. Цветными. От множества стирок, узор поблек, однако сама ткань выглядит чистой. Я тут же окрестил их: «вип-столы», хотя, вполне может статься, скатерти прикрывают нечто совсем уж непристойное, нацарапанное трудолюбивыми постояльцами.

Наша группа тут же потянулась к стойке портье.

– А я тебе говорю, он получил, что хотел, и в точности, как желал, а всего-то и нужно, что спуститься в Нижний Город.

– В Нижний! Жизнь надоела!

– Разве это жизнь? Я на Элизии уже четвертый год, четвертый!

Подвыпившая парочка у входа слишком громко обсуждала насущные проблемы.

Все верно, по непонятным причинам, иногда желания сбывались, сразу, после прибытия, а иногда, их исполнения ждали годами. Ждали, чтобы не дождаться – никто ведь гарантии не давал.

– Пойду вон, к Нетерпимым, на все плюну и пойду… или к Трясунам.

Тройка упоминаемых Нетерпимых сидела здесь же, за одним из столиков. Светлые балахоны подпоясаны простыми синтетическими веревками. Поверх балахонов – темные накидки-плащи. Едят молча и отчего-то руками. Снова сдавило виски от избытка сведений – Нетерпимые – один из культов Города, хотя сами адепты предпочитают определение: «орден». «Адепты», «определение» - полузнакомые слова отдались болью в висках. Следом за болью, пришли знания - кроме перечисленных, есть еще Жертвенники, Костанеды, Трясуны, ну и с десяток других по мелочи. Говорят – вступить в орден – кратчайший путь к исполнению желания. Также говорят – на исполнение членство никак не влияет.