В этом нет сомнения
Шрифт:
Помня наставления Маззо, я устало пожал плечами.
– Вы должны постараться поесть, – сказала Лоретта, улыбаясь мне.
Не сомневаясь, что все это говорилось для Джонаса, я снова пожал плечами.
Мы уселись за стол. Передо мной поставили мусс из омаров, у меня сразу же стал выделяться желудочный сок. Но проклятый Маззо, стоявший позади меня, предостерегающе кашлянул.
Я неохотно пробурчал:
– Я этого не могу есть.
Как будто ожидая от меня именно этих слов, Джонас тут же убрал прочь блюдо и заменил его каким-то невразумительным салатиком.
Лоретта поддерживала разговор, который не требовал моего вмешательства. Иногда Дюрант вставлял деловые замечания, и я кивал, показывая, что слушаю его.
Тут мне сунули под нос блюдо с таким потрясающим запахом! Я вгляделся. Что же это такое? Цыпленок с трюфелями под каким-то особым соусом…
– Маленький кусочек, мистер Фергюсон, – запричитал Джонас, как добрая мамаша над капризным малышом.
Маленький кусочек?
К черту! Я мог бы проглотить все!
– Выглядит неплохо, – произнес я, ясно слыша кашель Маззо. Наплевать на него, подумал я. – Да, полагаю, я могу попробовать это блюдо…
Джонас положил мне на тарелку ломтик от грудинки.
– Смелее, Джонас, – сказал я, – не надо жадничать.
Я видел, какими глазами на меня смотрят Лоретта и Дюрант. Что же касается Маззо, то на него напал такой кашель, будто он сбежал из туберкулезной клиники.
Джонас просиял и добавил мне еще кусочек.
– Достаточно, Джонас, – сказал я, когда на тарелке появилось что-то весомое.
Затем Джонас обслужил Лоретту и Дюранта. Они оба сидели как безмолвные истуканы.
Прожевав первую порцию, я решил их успокоить. Повернувшись к Лоретте, я сказал:
– Похоже, эти новые пилюли повлияли на мой аппетит…
– Очень рада, – пробормотала Лоретта, выжимая улыбку.
– Мои поздравления шефу, Джонас, – сказал я, активно работая ножом и вилкой. Потом, повернувшись к Дюранту, заметил: – Примечательно, как далеко шагнула современная фармакология.
– Я это вижу, – пробурчал Дюрант.
Наконец, в конце трапезы, когда я уничтожил двойную порцию яблочного пирога, которым Дюрант, поглядывая на меня, давился, а Лоретта, посмеиваясь, не стала есть, «чтобы не испортить фигуру», мы вышли из-за стола.
Дюрант отправился в салон.
Чувствуя себя совершенно спокойным и очень сытым, я проводил Лоретту до дверей, затем остановился, увидев, что Дюрант закурил сигару и устроился в кресле.
У меня не было ни малейшего желания провести остаток вечера в его обществе.
– Думаю, я отправлюсь спать, – сказал я и посмотрел Лоретте в глаза.
Она улыбнулась.
– Ты все проделал прекрасно, Джон, – сказала она. – Спокойной ночи!
И она прошла мимо меня, чтобы присоединиться к Дюранту.
Я вместе с Маззо возвратился в свою комнату.
– Послушай, приятель, – заговорил Маззо, как только за нами закрылась дверь, – я же говорил тебе…
– Черт побери, что ты воображаешь? С кем ты так разговариваешь? – спросил я требовательно, поворачиваясь к нему. – Заткнись немедленно и убирайся отсюда вон!
Я прошмыгнул
в ванную и захлопнул за собой дверь.Там я замер, ожидая, не вздумает ли он войти и поднять шум. Но нет… Все было спокойно. Я подошел к зеркалу и снял маску. Принял душ и переоделся в пижаму.
Я выключил все лампы в спальне за исключением малюсенького ночника в изголовье кровати, растянулся на подушках и стал обдумывать события дня.
Мне казалось, что день прошел удачно. Я выдержал экзамен с Джонасом, а это было немаловажно. Теперь у меня в банке было уже четыре тысячи долларов. Я контролировал Маззо. Я даже кое-где имел преимущество над Дюрантом. Да, день был удачный…
Закрыв глаза, я перекинулся мыслями на Лоретту. И с этими мыслями стал засыпать. Через несколько часов я проснулся.
В комнате была полнейшая темнота.
Я почувствовал тепло нагого тела, жавшегося ко мне. Нежные пальчики ласкали меня.
Еще в полудреме я потянулся к ней, перекатился, позволив ее рукам направить меня в нее.
– Нет, не двигайся. Лежи тихо…
Она шептала мне, ее лицо было прижато к моему. Она держала меня крепко в себе, я приподнялся на локтях, чтобы ей не было так тяжело меня держать.
– Нет, не делай этого… Наоборот, раздави меня! – прошептала она.
И я погрузился в эротический сон, чувствуя себя бесконечно усталым и выжатым как лимон.
Позднее, гораздо позднее, когда уже сквозь ставни начал пробиваться рассвет, я вернулся. Теперь я лежал рядом с ней и мне было видно, что она тоже проснулась и улыбкой приглашает меня начать все сначала.
– Привет, Джерри! – сказала она.
Я обнял ее обеими руками и притянул к себе.
На этот раз мы не спешили, и это было что-то восхитительное, бесподобное. Потом мы снова заснули.
Яркое солнце струилось сквозь ставни, когда я вновь открыл глаза.
Она разговаривала с Джонасом, который вкатил столик с утренним кофе. На ней был надет турецкий халат, а ее черные волосы уже были красиво уложены.
Наблюдая за ней из-под простыни, которой я прикрыл лицо, я думал о том, что она выглядит самой восхитительной женщиной в мире.
Джонас поставил две чашки, наполнил их кофе, поклонился и, не глядя в мою сторону, вышел.
Я встал с постели.
Она теперь сидела возле столика, маленькими глоточками пила кофе и улыбалась мне. Я присоединился к ней.
– Хорошо спал, Джерри?
Выпив кофе, я закурил.
– Потрясающая женщина! Потрясающая ночь!
Она рассмеялась:
– Джону даже в голову не пришло бы сказать нечто подобное. Но Джон не романтический любовник.
Я посмотрел ей в глаза:
– Где ваш муж?
– Да, тебе пора это узнать… Дай-ка мне одну из твоих сигарет.
Я раскурил сигарету и протянул ей.
После непродолжительного молчания она сказала:
– Джерри, ситуация очень сложная… Вообще-то я не должна была бы говорить тебе, кто такой мой муж и каково его положение…
– Не должна, согласен…
– Все, что я тебе сообщу, строго конфиденциально, – продолжала она, не сводя с меня глаз. – Ты понял?