В горячих сердцах сохраняя... (сборник)
Шрифт:
— Когда, как и почему покинули родину?
Агент пристально взглянул на капитана и, прежде чем ответить, спросил:
— Можно закурить?
— Да.
Роберто вынул из кармана рубашки пачку сигарет, взял одну из них и прикурил от зажигалки.
Пока он закуривал, Агилар за «занавесом» с улыбкой подумал, что агент просто тянет время.
Роберто уселся в кресле поудобнее и начал рассказывать:
— Я уехал с Кубы в конце 1959 года. Меня отобрали для прохождения курсов в Тампе. Там я и остался.
— Почему?
— Мне предложили хорошую работу в телефонной компании и
— И кем же вы стали?
— По окончании учебы я стал инженером—телефонистом.
— Телефонистом?
— Сначала электриком, а потом специализировался по телефонной связи.
— Когда вы начали работать на ЦРУ?
— С середины 1960 года.
— Кто и как вас завербовал?
— Меня завербовал Майк Спенсер. В то время он был начальником оперативного отдела отделения ЦРУ в Майами.
— Разве вы были не в Тампе?
— Да, но меня послали работать в контору компании в Майами.
— Что вы делали как агент ЦРУ?
— Под видом служащего телефонной компании побывал в нескольких странах Латинской Америки и занимался так называемым экономическим шпионажем.
— В какой отрасли?
— В телефонной связи.
Рамос закурил, обдумывая ответы агента ЦРУ. Он отвечал точно и… слишком быстро. Казалось, он ждал этих вопросов. Капитан отлично видел, что перед ним не раскаявшийся человек, а агент, выполняющий определенное задание. Но какое?
Рамос погасил спичку и продолжал допрос:
— Что вы делали конкретно против Кубы?
— Обучал участников бригады, которая высадилась в заливе Кочинос.
— Чему?
— Обращению с аппаратурой связи.
— О вашей деятельности в качестве агента ЦРУ телефонной компании было известно?
— Да.
— Откуда вы это знаете?
— Майк встречался с управляющим.
— Вы прошли обучение как агент ЦРУ?
— Да.
— Где?
— Название места я не знаю. Меня привезли туда ночью, на авиетке. Знаю только, что поездка длилась три часа.
— Там были другие кубинцы?
— Не знаю. С самого начала мое перемещение по территории лагеря ограничивалось.
— Почему?
— Мне сказали, что этого требует характер моего будущего задания.
До сих пор все шло так, как рассчитывал Роберто. В период подготовки он просмотрел более сотни фильмов, где были запечатлены вожди Кубинской революции во время их визитов в другие страны или во время проведения внутренних государственных мероприятий. После просмотра Роберто в каждом случае должен был называть сопровождающих лиц и угадывать, кто из них является сотрудником органов государственной безопасности.
Он посмотрел фильмы о визитах Фиделя Кастро в Чили, СССР, Сьерра—Леоне, Гвинею, Югославию, Алжир, Вьетнам. С той же целью ему показали документальные фильмы о дипломатических приемах и встречах приезжавших на Кубу государственных деятелей, а также о любых других событиях с участием вождей Кубинской революции.
Для выполнения своего задания Роберто должен был сдаться одному из таких людей. Такому, как этот, который сидит сейчас перед ним. Он узнал его, как только вошел в кабинет.
Рамос вынул из правого ящика стола два листа бумаги, быстро просмотрел
их и спросил:— Когда вы прибыли на Кубу?
— Сегодня.
— Через какой пункт?
— Через остров Пинос.
— В чем состояло ваше задание здесь, на Кубе?
— Мне надо было появиться сегодня или завтра между семью и восемью вечера на железнодорожном вокзале. Там кто—то встретит меня и заберет к себе.
— Вы говорите «кто—то»?
— Потому что мне не сказали, кто именно.
— Как определит этот «кто—то», что вы тот человек, с которым он ищет встречи?
— Я должен сесть на скамейку напротив перрона и на подлокотник положить пачку сигарет, а сверху… вот это. — Роберто взял в руки зажигалку в форме звезды с прозрачными лучами и красным квадратом в центре.
Зазвонил телефон. Рамос снял трубку:
— Да… Сейчас не могу… У меня тоже… Подожди меня… Пока…
Как только агент вошел в кабинет, Агилар заметил, что тот без конца двигает челюстями, будто что—то жует, и решил, что это, видимо, нервный тик…
Когда Роберто узнал человека, к которому попал, у него действительно начался «нервный тик» — он стал выдвигать языком пломбу из зуба. Опасаясь, что на это могут обратить внимание, он попросил разрешения закурить, потому что в случае чего можно было сказать: мол, он пытается избавиться от крошки табака, попавшей между зубов.
Время шло. Роберто понимал, что первый допрос подходит к концу, а пломба с места не сдвигалась. Он нажал языком посильнее, и пломба наконец выпала. Теперь предстояло поставить ее под крышку стола и приступить ко второму, более легкому этапу.
Роберто передвинул пломбу на кончик языка. Докурив сигарету, поднес руку ко рту, чтобы взять окурок, и пломба оказалась у него в ладони. Посмотрев по сторонам, он не обнаружил другой пепельницы, кроме той, что стояла на столе.
— Можно положить окурок в пепельницу?
— Да.
Роберто поднялся, переложил окурок в другую руку, а ту, что была с пломбой, подставил будто для того, чтобы не насорить пеплом. Подойдя к столу, он загасил окурок в пепельнице. Другой же рукой оперся о стол и незаметно прилепил пломбу с внутренней стороны крышки. Первый шаг был сделан.
Потом Роберто вернулся на свое место, а Рамос задал ему следующий вопрос:
— Почему вы пришли с повинной?
— Вы можете мне не верить, но я понял, что все эти годы служил орудием в руках врагов страны, где я родился.
— Что же помогло вам понять это?
— Прошло девятнадцать лет. Я знаю очень мало о современной Кубе, но то малое, что мне известно, убедило меня в том, что я обманут. Я воспользовался полученным заданием, чтобы явиться с повинной и тем самым хотя бы отчасти возместить ущерб, нанесенный мной Кубе.
Многое оставалось невыясненным, однако Рамос, внимательно посмотрев на Роберто, сказал:
— На сегодня хватит. — Обойдя стол и встав перед агентом, он твердым голосом произнес: — Как вы сами сказали, прошло девятнадцать лет, а девятнадцать революционных лет нас многому научили. Надеюсь, вы понимаете свое положение? В ваших заявлениях много неясного и… неточного. Это не в вашу пользу. Все, что вы сообщили нам, мы проверим. Вас будет судить революционный трибунал.