В гостях у сказки, или Не царевна лягушка
Шрифт:
Змеевы играли азартно, заражая всех своим энтузиазмом. К немалому удивлению Маша тоже увлеклась хотя прежде спокойно относилась к 'Мафии', но оно и понятно. Раньше ей приходилось играть с учениками и в основном экскурсионных поездках. Тут уж не до интеллектуального удовольствия, главное, чтоб дети присмотрены были и не учудили чего не надо. Нынче же все было по-другому.
Нечисть во главе с вернувшемся в трактир Кащеем разошлась вовсю, жабки не отставали. Особенно Марья.
Как и когда вместо кваса в кубке оказалась медовуха она не приметила. Да и о чем тут говорить, чай не коньяк, а сладкий компотик. Прекрасно утоляющий жажду, прохладный, ароматный, но кова-а-а-арный. В чем Маша и убедилась поутру. Нет, у нее не было похмелья, и не болела голова,
А всему виной сны: сладкие, наполненные страстью, до ужаса реалистичные, такие-такие… В общем-то их появление легко объяснимо. Странно, что они не приснились раньше. Видно, Марье не до секса было — то народ дурить приходилось, то на болоте норму по сбору сабельника выполнять, то в трактире впахивать, а только и ее пора пришла. Потребовало молодое тело своего. Вот и пригрезилось. Непонятно только почему в качестве партнера привиделся Аспид.
Хотя, во сне Подколодный был вовсе не гадом, а вполне даже нормальным человеком. Ну пусть не совсем человеком, особенно временами, но доставить удовольствие женщине он умел определенно. Да что там, честно говоря, этот приснившийся гадюк оказался самым лучшим. Он вытворял с Машей такое… И главное настолько естественно…
'И все же я рада, что это только сон, — сладко зевнула Марья. — Было бы ужасно проснуться в одной кровати с Подколодным. Мало того, что он дракон и сволочь, так еще и выглядит рядом со мной как старшеклассник. Сопляк смазливенький. Фу, прям.' Она еще раз зевнула, потянулась… и вдруг поняла, что в кровати не одна.
Не делая резких движений, сновидица повернулась на другой бок и открыла глаза… чтобы встретиться с сияющими изумрудами змеиных очей.
— Доброе утро, — проморгавшись, проявила вежливость хозяйка кровати.
— Доброе, — просиял змей, о ужас, прижал к себе деморализованную Машу и, кажется, надумал целоваться.
— Стоп, — вывернуться из загребущих рук не получилось, но хоть командный голос прорезался. — Сначала нужно умыться.
— Чего? — оторопел златовласый соблазнитель.
— Зубы, говорю, сначала почистить нужно, и вообще, — добавила металла в голос Облигация. — А уж потом…
— Что?
— Там видно будет, но гигиенические процедуры вперед.
'Надо меньше пить, пить надо меньше!' — бухало в бедовой Машкиной голове все то время, пока она приводила себя в порядок. Надо же было назюзюкаться до такой степени, чтоб оказаться в одной постели с этим сатрапом пресмыкающимся, этим, мать его, угнетателем честных квакушек. 'Хотя как любовник он очень даже ничего, но все равно это ж Аспид. Значит, продолжения не будет. Во избежание/ — глядя в зеркало занималась аутотренингом Маша. 'Не та фигура начальник Разбойного приказа, чтобы с ним шашни разводить. Мне бы кого попроще/ — себе Облигация никогда не врала, а потому, приняв решение, не собиралась отступать. Вот сейчас она зайдет в спальню и сообщит об этом. Вежливо, спокойно, деликатно, но твердо даст понять, что все произошедшее — досадная ошибка. 'И вообще, — Марья затормозила у самых дверей, — может я напрасно напрягаюсь? Может гадюк уже сам уполз от греха подальше? На фига ему такое счастье? К тому же говорят, что он бабник…'
Робким женским надеждам не суждено было сбыться. Никто никуда не уполз, спасибо хоть штаны надел. Может не хотел лишний раз смущать Машу, может чуял, куда ветер дует. В любом случае босой лохматый удивительно юный Аспид стоял у окна, милостиво позволяя солнцу облизывать безупречную фигуру. Помянув недобрым словом ни в чем неповинную статую Давида, который мерзавцу Аспиду в подметки не годится, Марья решительно вошла в комнату и уселась за стол. На разворошенную постель и на Подколодного она старалась не смотреть.
— Марьюшка, — окликнул тот.
— Марья Афанасьевна, — поправила она, глядя на покрытую вышитой скатертью столешницу. Как славно поработала, расшивая ее, неизвестная мастерица, может и ей поучиться? Надо же
чем-то заниматься одинокими вечерами. Или может кошку завести?— Вот как? — похолодел голос змея. — А ты не торопишься, милая?
— Я вам не милая, — размеренно проговорила она. — И оставьте свои намеки, пожалуйста.
— Какие уж тут намеки. Я привык прямо говорить.
— Тогда мы с вами разговариваем на разный языках, потому что я не поняла сказанного. Впрочем, это неважно. Я лишь хотела извиниться перед вами за вчерашнее и пообещать, что ничего подобного впредь не повторится. И прошу, не бойтесь, мне ничего не надо, более того, я надеюсь, что продолжения не будет…
Не успев договорить, она оказалась прижитой к твердому мужскому телу.
— Ты о чем, Машенька? — практически прошипел Подколодный.
— Давайте вернемся к прежним титулованиям, — Марья не понимала, какого черта ее потянуло на высокий штиль, но упрямо продолжала изъясняться как сборная команда малость прифигевших тургеневских девушек. — Мне так привычнее.
Допросы, угрозы, суровые взоры, холодность и брезгливость, а не эти розовые сопли на сиропе.
— Хочешь поиграть? — склонился к ней Аспид. — Люба сказывала о ролевых играх в вашем мире. Затейливо, но интересно.
— Хочу, чтобы прошедшей ночи не было, — честно призналась Марья. — Она была ошибкой, понимаете? Меня все устраивало. Я не собиралась ничего менять, не думала заводить любовников…
— Заводят собак.
— Вы меня поняли.
— Нет, — отрезал он. — Ни лешего не понимаю.
— Ну хоть в чем-то мы совпадаем…
— Маш, — позвал он. — Ну чего ты? Все же было хорошо. Ты не с той ноги что ли встала? Так давай по-новой в кроватку пойдем, а?
— Услышьте меня, — напрялась Марья. — Вчерашнее происшествие было ошибкой. Я вообще не понимаю, как так получилось. Уж извините, но вы — последний, с кем я бы… — она замялась, подбирая слова.
— Остановись, — Аспид мягко коснулся приоткрытых женских губ. — Не надо. Я все понял.
— Правда? — вскинула глаза Маша.
— Истинная, — заставил себя улыбнуться он, разжал руки и отошел к кровати.
Аспид одевался медленно, хотя и чувствовал недовольство женщины, тьма побери, своей женщины, женщины, отдавшей ему свою невинность и тем привязавшую его навеки. Она стояла неподвижно, но была напряжена словно тетива. Резкое движение или громкий звук моментально прервали бы это неестественное безмолвие, выпуская наружу ее настоящую, горячую, живую. Это устроило бы змея куда больше, чем отрешенная холодность. Однако опыт подсказывал, что сейчас не лучшее время для эмоционального взрыва.
Ведь берегиня уже приняла решение. Если позволить ей сорваться, оно скорее всего станет неотвратимым. А этого допустить никак невозможно. Одна только мысль о жизни без нее пугала, выворачивая ужасом нутро, отнимая надежду на счастье. И все равно Мария его восхищала.
'Моя, ни на кого не похожая, второй такой во всем свете не сыщешь/ — обласкав взглядом упрямую красавицу, Аспид потянулся за кафтаном и опять задумался.
Не нужен Марьюшке весь из себя распрекрасный и сильно могучий змей. Всем нужен, а ей нет. Ни ласки его, ни дорогие подарки… Впрочем, он пока ничего и не дарил. Может стоит попробовать растопить женское сердце златом да каменьями?
Она ведь не бессребреница. Аспид видел, как Маше нравились украшения, наряды. Она не отказывалась от денег. Правда зарабатывала их сама. Ну так не было рядом никого, вот и надрывалась баба в одиночестве. Сколько ей? Сорок два? По людским меркам не девочка чай. Должна оценить хорошее отношение и надежность? Должна!
А он будет рядом, подставит плечо, поддержит, порадует, проявит мудрость, одарит. 'Насчет подарков, кстати, надо с Любой посоветоваться. И с Ягой/ — повеселел он. — Правда придется рассказать о привязке и получить от нянюшки на орехи с изюмом, а также выслушать шуточки о том, что надо было целовать девку на болоте, пока она была на все согласная. Ну и ладно, послушает, чай уши не отвалятся. Зато совет ценный получит, а это главное.