В гостях у сказки, или Не царевна лягушка

— Трепетная лань, — Облигация захихикала. — Это особенно заметно, когда наша мадам управляющая торгуется или гоняет поставщиков.

— Это по работе, а на личном фронте Меланья совершенно — несчастная, зацикленная на бывшем любовнике женщина. Ты его, кстати, видела? Есть там из-за чего убиваться?

— Даже и не знаю. Воевода новгородский — мужчина видный, конечно, но слишком мрачный. Мне такие не нравятся.

— Красивее Аспида? — невинно спросила Настасья.

— Аспида? — всерьез задумалась Марья. — Басманов — мужик. Ручищи — во, ножищи — во, плечищи — ого-го — изобразила Облигация. — А Подклолоный — принцесска, андрогин. Фу, короче.

— Он тебе совсем не нравится? — споткнулась не ожидавшая такого ответа Настя. — На самом деле?

— Под ноги смотри, — поддержала ее Маша. — Терпеть не могу красавчиков, — призналась она. — Особенно таких говнистых.

— Думаю, что ты его недооцениваешь. Аспид совсем не такой, каким кажется. Я это чувствую.

— Наверняка, — не стала спорить Марья. — Простак с одной извилиной на такой должности не удержался бы. Ясно, что Гадюк Подколодный умный, продуманный, многоликий, заботливый по отношению к близким, но лично мне неприятный тип.

— И все же…

— Насть, пойдем уже к Малашке. Как бы ее кондратий со страха не хватил.

— Ой, правда, — заторопилась та. — Сейчас быстренько ее успокоим, и за дело, — с этими словами Настя распахнула дверь в комнату Меланьи и тут же с писком ее захлопнула.

— По-моему, наши утешения не требуются, — хмыкнула Маша, успевшая увидеть ключницу, стонущую в объятиях оборотня. — Михайло уже позаботился о нашей лани.

— Вот и хорошо, — красная как помидорка Настя, резко развернулась и помчалась прочь. — Теперь Малаша в надежных руках. Михайло Потапыч — мужчина серьезный и положительный.

— И не говори, подруга, — веселилась Маша. — Уж такой положительный. Как он Малашку-то на стол положил, а как наяривает серьезно, — она не выдержала и расхохоталась. — Одно непонятно…

— Что? — против воли улыбнулась Настя.

— Да вот гадаю, какого Буратино состругают обстоятельный медведь и трепетная лань.

— Медвелань? — проказливо улыбнулась первая.

— Скорее уж медвежуть, — не согласилась вторая.

— Бес попутал, — винилась смущенная Меланья ближе к вечеру. До этого она успешно ускользала от подруг, прикрываясь занятостью.

— Надо же, а как на Михаилу Потапыча похож, — не удержалась Марья. — Будем знать, какие в трактире бесы водятся.

— Все бы тебе шутить, — надулась Малашка.

— Смех жизнь продлевает. По крайней мере так говорят там, откуда мы с Настюшей пришли. Так что не кисни, подруга. Лучше скажи, понравилось хоть? Не оплошал бес?

— Куда там, — томно вздохнула ключница. — До того горяч Михайло оказался, передать не могу. До сих пор все жилочки дрожат, а по телу истома разливается.

— Вот и замечательно.

— Только… — смутилась Меланья. — Он не просто так, он замуж зовет…

— Выходи, если оборотень тебе по нраву, — уверенно ответила Настя. — Только имей в виду, из 'Лягушек' мы тебя не отпустим. Будешь работать.

— Как?! — всплеснула руками та. — Да разве ж можно? Замужней-то? Позору не оберешься.

— Ты никак, подруга, нас кинуть собралась? — придвинулась к ней Марья. — В леса дремучие намылилась? Признавайся.

— Или это тебя жених подбивает? — встревожилась Настя. — Так мы ему скажем, чтоб не самоуправствовал.

— Сама я, — потупилась Меланья. — От роду заведено, чтоб жена за мужем шла. Потому как он — глава семьи.

— Он — глава, а ты — шея. Куда повернешь, туда и поглядит. Не дури, сначала его послушай, потом свое скажи. Да без крика, с лаской.

— Думаешь?

— И вообще, — не выдержала Марья, — ты меня, конечно, прости, дорогая, но секс даже очень качественный не стоит того, чтобы так резко менять свою жизнь.

— Чего? — не поняла Малашка.

— Того. Трахайся в свое удовольствие и не дергайся. Ты — женщина богатая, успешная, можешь делать, что хочется и жить в свое удовольствие. А если по каким- то причинам 'беса' это не устроит, пусть постарается тебя переубедить.

— Пусть твоей любви добивается, — поддержала Настя. — Хотя… — она на секунду прикрыла глаза. — Я чувствую, что у вас все сладится. Михайло умный. Он знает, чего хочет.

— В любом случае на увольнение не рассчитывай. Где мы еще такого работника найдем? Кстати, о работе. Что там у нас?..

— Хозяюшки, — в горницу заглянул дядька Корней. — Из дворца прибыли. Марью Афанасьевну сей секунд требуют.

— Так я и знала, — ахнула Меланья. — Мне давеча сырое мясо снилось, а это к болезни, доподлинно известно.

— Не каркай, — от души попросила Облигация. — И без того тяжко. Сам, что думаешь, дядька Корней?

— Смекаю я, что это из-за заказа, во дворец отправленного. Что-то не заладилось, видать.

— Это понятно, а поконкретнее.

— Не знаю, Машенька голубушка, нету у меня на Кремль выходов. Тама птицы другого полета обретаются, — развел руками домовой.

— Ладно, разберемся, — как можно увереннее пообещала Марья и, прихватив платок, пошла к двери, не слушая Малашкиных причитаний.

— Михайло, — окликнула она оборотня, как обычно замершего у входа в трактир, — если что, присмотри за девочками.

Тот только кивнул и поклонился, чем совершенно не добавил уверенности Облигации. 'Надо же, — позволяя себя усадить в присланный из детинца возок, думала она, — до утра не дотерпели. На ночь глядя волокут. Господи, ну кому я дорогу перешла? Вроде никуда не лезу, жрать готовлю и все.'

Много времени дорога не заняла. Очень скоро возок проехал сквозь Восточные ворота, попетлял по территории Кремля остановился.

— На выход, — услышала Маша и поторопилась выполнить приказ.

Ее подвели к неприметной дверке. И то, не с парадного же входя всяких поварих-трактирщиц в царский дворец водить. Постучали.

— Доставили? — наружу выглянула девушка в зеленом, отливающем малахитом сарафане. — Долго вы, царица-матушка гневаться изволят.

— Так не тяни, — посоветовал возница. — Проворачивайся быстрее, а то застыла в дверях как не пойми кто.

Девка фыркнула, сердито покосилась на Марью, как будто это она во всем виновата, задрала нос и надула губы. Облигация, прикинулась ветошью. Типа, я — не я и лошадь не моя.