В интересах государства. Дакия

— Да, не Петрополь, — отозвался я.

Согласно легенде, Букурешт был основан пастухом по имени Букур. Другая версия утверждала, что город основал Мирча Старый в XIV веке после победы над турками. “Bucurie” переводилось с дакийского как «радость», поэтому Букурешт часто называли «городом радости». Правда, я особой радости от визита пока что не испытывал. Да и смотреть даже в центре было особо не на что.

Еще интересно то, что Букурешт впервые упоминался под своим настоящим именем в качестве резиденции знаменитого князя Влада Цепеша, и Дракула разместил здесь свой двор. Но счастливее от этого город не стал. При чтении исторических очерков в путеводителях меня не отпускало впечатление, что этот город был проклят, как и вся дакийская земля.

В 1595 году Букурешт сожгли турки. Ничего, восстановили. Город даже начал быстро расти — до такой степени, что в 1698 году князь Константин Брынковяну перенес сюда столицу.

А дальше начинался какой-то ад.

С момента реализации “Греческого проекта” государыней Екатериной Великой уже на тот момент многострадальной Дакии начало доставаться еще сильнее. Выгнали турецкие войска — пришли австрияки. Кровь, война. Дакийцы подняли восстание. Выгнали австрияк, не без помощи наших — снова пришлось восстанавливать город. Потом снова восстание — установили республику, насмотревшись на французов. Долго не продержалась. Через десять лет вновь восстание и реставрация монархии. Кровь, кровь, кровь.

Дакия превратилась в плацдарм для разборок австро-венгров, имперцев, греков, самих дакийцев, турок… Даже сербы умудрились периодически вписываться. А сердцем, самым средоточием этой бесконечной возни был Букурешт.

И вся эта катавасия длилась уже двести с лишним лет. Знать бы, за какие грехи.

Попетляв по центральным улицам, наш микроавтобус остановился возле огороженного кованной оградой сада — из-за пышной зелени высились стены не то особняка, не то дворца.

— Господа, мы прибыли, — повернулся к нам посланник. — Сперва разместим вас в Русском доме, выясним последнюю информацию об экспрессе. Вам будут предоставлены услуги секретаря.

Водитель вышел первым, открыл дверь и по очереди помог нам спуститься. Денисов едва смог растолкать Аньку. Не знаю, что с ней сделала Матильда, но девушка выглядела как лунатик.

— Добро пожаловать! — Ромодановский-Ладыженский взмахнул рукой перед камерой, и ворота открылись.

И тут я понял, что без труда смог бы найти Русский дом в Букуреште, даже не зная адреса. Обратись к любому местному с вопросом, где найти самый красивый дом в городе, и он непременно назвал бы этот.

Становилось понятно, почему кое-где моих соотечественников не любили. Завидовали. Потому что это и правда был уменьшенный, но дворец.

Трехэтажный, выстроенный со смешением сразу нескольких стилей, Русский дом приковывал внимание не только развевающимся ярким флагом.

Особый шарм зданию придают продолговатые арочные окна с чугунными коваными балконами. Главный вход с гербом Объединенной империи и экстравагантным козырьком из кованого металла стерегли два каменных льва. Фасады дворца поражали богатством и изяществом скульптур.

— Ого! — Анька даже проснулась, увидев такое великолепие.

Но нас уже повели дальше — как раз под козырек из стекла и чугуна. Слуга распахнул перед нами двери, и мы вошли в украшенный мозаикой и орнаментами зал.

— Прошу, господа, располагайтесь, — тоном радушного хозяина сказал посланник. — Нам с Матильдой Карловной нужно отбыть, но мы вернемся к вечеру. На это время вверяю вас в руки нашего управляющего — Льва Ивановича Мясницкого. Он проследит, чтобы вы ни в чем не нуждались.

Чрезвычайный посланник развернулся на каблуках чуть запыленных туфель и направился к выходу. Матильда едва замешкалась и обронила сумочку. Я тут же бросился ей помочь, но она уже наклонилась сама, с ловкостью гимнаста балансируя на высоченных каблуках.

— Беседка в розарии, — шепнула она мне на ухо и мгновенно поднялась. — Благодарю, Михаил Александрович.

Матильда тут же застучала каблуками в сторону выхода, а я растерянно пялился ей вслед.

Беседка в розарии. Вероятно, это здесь, где-то в саду. Не успел я даже оглянуться, как к нам уже подошел немолодой сухощавый человек в скромном костюме с гербом Империи на лацкане.

— Приветствую соотечественников в Русском доме, — сдержанно улыбнулся он. — Позвольте представиться — Мясницкий Лев Иванович, управляющий. Мне передали, что вы пострадали в той ужасной трагедии, и весь штат наших слуг будет счастлив оказать вам истинно домашнее гостеприимство. В вашем распоряжении апартаменты на третьем этаже. Мои помощники вас проводят и помогут сориентироваться. А через час запланирован обед. Если вам понадобятся услуги секретаря или водителя, прошу, обратитесь к…

Я слушал управляющего вполуха — мое внимание привлек вид из бокового окна. За свечками кипарисов розовели пышные розовые кусты, и вдали, на берегу небольшого пруда действительно стояла беседка — колонны ярко выделялись на фоне цветущих роз.

Отсюда было трудно разглядеть больше, но я точно заметил, что в беседке кто-то был.

Глава 17

Ноги едва сами не понесли меня на улицу, но я сдержал порыв. Нельзя вести себя подозрительно. В идеале следовало пробраться в этот розарий, не притащив за собой хвост. И что-то мне подсказывало, что сделать это будет не так-то просто.

Костя окликнул меня.

— Миш, ты идешь?

— А?

— Наверх, — товарищ кивнул в сторону лестницы. — Нам покажут апартаменты.

— Да, конечно.

Я отошел от окна и последовал вслед за Денисовым и сонной Грасс. Управляющий Мясницкий подвел нас к широкой лестнице.

— Господа, позвольте вас сориентировать. На первом этаже располагаются некоторые рабочие кабинеты, бытовые помещения и публичный концертный зал. Несколько раз в месяц здесь выступают исполнители с программой из русской классики. Второй этаж также полностью отдан под публичные мероприятия — там расположен бальный зал, большая столовая и несколько других залов. В вашем распоряжении третий этаж — ваши апартаменты подготовили там. Четвертый этаж ныне не используется, и мы убедительно просим вас не подниматься туда из соображений безопасности. Многое там требует ремонта.

Мы поднялись по лестнице из редкого розового мрамора, и управляющий решил провести для нас небольшую экскурсию по второму этажу. И если первый показался мне роскошным, то второй и вовсе поражал великолепием. Да уж, имперские послы вовсю постарались создать в Букуреште уголок блистательного Петрополя. И им удалось.

Бальный зал украшали впечатляющие фрески, иллюстрировавшие события реализации “Греческого проекта”. Я узнал морские бои при Таврии, сражение при Синопе, а самую широкую стену занимало полотно взятия Константинополя. Сверкали сусальным золотом нарисованные купола Святой Софии, пылали древние крепостные стены, а бушующее море в проливе было написано так искусно, словно над фреской работал сам Айвазовский.

— Вижу, вы уже впечатлились гордостью этого дворца, — тоном экскурсовода вещал управляющий. — Особенностью этих фресок является то, как меняются цвета при искусственном освещении. Надеюсь, вы посетите один из ближайших балов и увидите это чудо собственными глазами. Пройдемте же дальше, господа.

Миновав ряд колонн из уральского малахита и розового мрамора, мы оказались в следующем зале. Я снова чувствовал себя как в музее — каждая деталь интерьера оказалась предметом роскоши. Даже ткань, которую использовали для обивки мебели, казалась невероятно дорогой.